История христианской Церкви. Том II. Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. ?.)
Шрифт:
Ullmann: Einflus des Christenthums auf Porphyrius,in «Stud. u. Krit.» 1832.
Kirchner: Die Philosophie des Plotin.Halle 1854.
F. Chr. Baur: Apollonius von Tyana u. Christus.T"ub. 1832, переиздание: Ed. Zeller, in Drei Abhandlungen zur Gesch. der alten Philosophie u. ihres Verh. zum Christenthum, Leipzig 1876, pp. 1–227.
John H. Newman: Apollonius Tyanaeus.Lond. 1849 (Encycl. Metropol. Vol. X., pp. 619–644).
A. Chassang: . de T., sa vie, ses voyages, ses prodiges,etc. Paris 1862. Перевод с греческого, с примечаниями.
H. Kellner: Porphyrius und sein Verh"ultniss zum Christenthum,in T"ubingen «Theol. Quartalschrift», 1865. No. I.
Albert R'eville: Apollonius of Tyana, the Pagan Christ of the third century,перевод с французского. Lond.1866.
К. M"onkeberg: Apollonius v. Tyana.Hamb. 1877.
Fr. Ueberweg: History of Philosophy(англ.
Ed. Zeller: Philosophie der Griechen,III. 419 sqq.
Самым честным и достойным, а по этой причине самым длительным и опасным было сопротивление, непосредственно и косвенно исходившее от неоплатонизма. Эта система представляет последний этап, так сказать, закат греческой философии — бесплодную попытку умирающего язычества возродиться и пресечь неотвратимый натиск христианства в его новизне и силе. Это был пантеистический эклектизм и философско–религиозный синкретизм, пытавшийся примирить философию Платона и Аристотеля с восточной религией и теософией, политеизм с монотеизмом, суеверие с культурой и удержать конвульсивным рывком старую народную религию в ее усовершенствованной и идеализированной форме. В эту систему незаметно попали и отдельные христианские идеи; христианство реяло в атмосфере эпохи, так что его невозможно было совершенно исключить. Как и следовало ожидать, эта смесь из философии и религии была экстравагантной, фантастической, неоднородной, подобно современному ей гностицизму, который отличался от нее тем, что признавал христианство частью своего синкретизма. Большинство неоплатоников, особенно Ямвлих, были настолько же иерофантами и теургами, насколько философами; они занимались прорицательством и магией, хвалились тем, что их посещало божественное вдохновение и видения. Их литература представляет собой не оригинальный и полезный естественный продукт, а нездоровый нарост.
В моменты внутренней неуверенности и растерянности человеческий ум хватается за древние, устаревшие системы и понятия или прибегает к магическим и теургическим искусствам. Суеверие идет по пятам неверия, и атеизм часто оказывается тесно связан со страхом перед призраками и поклонением демонам. Просвещенный император Август приходил в волнение, если утром надевал первой левую туфлю, а не правую; а мудрый Плиний Старший носил амулеты, защищающие от грома и молнии. В ту эпоху давно забытое пифагорейство было выкопано из могилы и идеализировано. Такие чародеи, как Симон Волхв, Елима, Александр Пафлагонский и Аполлоний Тианский (умер в 96 г. по P. X.), очень благосклонно принимались даже представителями высших классов общества, смеявшимися над сказками о богах. Люди с надеждой обратились к прошлому, особенно к загадочному Востоку, земле древней мудрости и религии. Были вытащены на поверхность останки сирийских культов, и разнообразные виды религий, здравых и безумных идей древности встретились в Риме. Даже ряд римских императоров, от Септимия Севера в конце II века до Александра Севера, принял этот религиозный синкретизм, который, вместо того чтобы поддержать старую римскую государственную религию, помог подорвать ее силы [105] .
105
Первым апостолом этой странной смеси из эллинских, персидских, халдейских и египетских мистерий в Риме был Нигидий Фигул, принадлежавший к узкому кругу аристократов и ставший претором в 696 г. от основания Рима (58 г. до P. X.). В день рождения будущего императора Августа он предсказал его отцу грядущее величие сына. Система была посвящена имени Пифагора, древнего мудреца италийского происхождения, чудотворца и некроманта. Эта смесь старой и новой мудрости произвела сильное впечатление на самых высокопоставленных и образованных людей, которые принимали участие в вызывании духов — в XIX веке спиритические сеансы и столоверчение в течение какого–то времени обладало таким же очарованием. «Эта последняя попытка спасти римское богословие, как и усилия Катона в области политики, производит впечатление одновременно и комическое, и печальное. Мы можем смеяться над этой верой и ее распространителями, но, когда люди начинают верить в абсурд, это всегда грустно». Th. Mommsen, History of Rome,vol. IV, p. 563 (Dickson's translation. Lond. 1867).
В начале III века эта тенденция нашла философское выражение и совершила реформаторский поворот к неоплатонизму. Магической силой, которая считалась способной наделить все эти разнородные составляющие жизнью и привести их в состояние гармонии, была философия божественного Платона; она действительно по сути обладала мистическим характером и использовалась в том числе образованными иудеями, такими как Филон, и христианами, такими как Ориген, в их попытках идеализирования и произвольных аллегорических толкованиях трудных отрывков Библии. В этом плане мы можем найти среди языческих авторов своего рода предтечу неоплатонизма в лице благочестивого и благородного платоника Плутарха из Беотии (умер в 120 г.), который также усматривает глубинный смысл в мифах народной политеистической веры и в целом в своих сравнительных биографиях и вызывающих восхищение трактатах о нравственности смотрит на лучшую и благороднейшую сторону греко–римской древности, однако часто углубляется в область фантазии.
Собственно основателем неоплатонизма был Аммоний Саккас из Александрии, рожденный от родителей–христиан, но ставший отступником и умерший в 243 г. Самый выдающийся из его учеников, Плотин, был также египтянином (204 — 269); он систематизировал неоплатонические идеи, придал им твердое основание и широко распространил, особенно в Риме, где он преподавал философию. Систему пропагандировали его ученик Порфирий Тирский (умер в 304 г.), который также преподавал в Риме, Ямвлих из Халкиды в Келе–Сирии (умер в 333 г.) и Прокл из Константинополя (умер в 485 г.). Неоплатонизм вытеснил популярную религию среди образованных людей позднего периода язычества и держал позиции до конца V века, когда он пал жертвой собственных внутренних нестыковок и противоречий.
Эта система, как и первоначальный платонизм, с ее любовью к идеальному, сверхъестественному и мистическому, могла стать для многих философски настроенных умов мостом к вере; так случилось со святым Августином, которого она освободила из уз скептицизма, наполнив страстной жаждой истины и мудрости. Но она могла работать и против христианства. Неоплатонизм был фактически непосредственной попыткой наиболее умных и искренних язычников собрать воедино свои самые благородные силы, особенно силы эллинистической философии и восточного мистицизма, чтобы основать всеобщую религию, языческий ответ христианству. Плотин, выступая против гностицизма, атаковал, хоть и не явно, содержавшийся в нем христианский элемент. Исходя из своих синкретических принципов неоплатоники действительно могли почитать Христа как великого мудреца и героя добродетели, но не как Сына Божьего. Они ставили языческих мудрецов в один ряд с Ним. Император Александр Север (умер в 235 г.) рядом с бюстом Иисуса поставил в своем ларариуме (домашнем святилище) бюсты Орфея и Аполлония Тианского.
Риторик Филострат Старший, около 220 г., по просьбе Юлии Домны, жены Септимия Севера и ревностной покровительницы реформы язычества, идеализировал жизнь языческого мага и прорицателя Аполлония из школы Пифагора и сделал из него святого аскета, богодухновенного философа, религиозного реформатора и чудотворца, чтобы, как обычно считается, несмотря на отсутствие прямых доказательств, выставить его соперником Христа, имеющим равное право на человеческое поклонение [106] .
106
Сам Филострат не признает, что у него были какие–то замыслы на сей счет, просто утверждает, что императрица Юлия Домна попросила его (217 г. по P. X.) составить биографию Аполлония на основании воспоминаний Дамиса, одного из его друзей и последователей. Имя Христа им нигде не упоминается; не говорит он и о Евангелиях, кроме одного места, где он использует ту же фразу, что и бес в Евангелии от Луки (Лк. 8:28): «Умоляю Тебя, не мучь меня» . Vita Apoll.IV. 25. Епископ Сэмюэль Паркер в труде о божественном авторитете христианской религии (1681), Ларднер, Неандер (К. G.I. 298) и Дж. С. Уотсон (в рецензии на книгу R'eville, Apoll, of Т.,в «Contemporary Review», 1867, p. 199 ff.) отрицают общепринятое мнение, впервые выдвинутое епископом Дэниелом Хастом и отстаиваемое Бауром, Ньюменом и Ревилем, что Филострат намеревался провести параллель между своим героем и Христом. Сходство между ними надуманное и вымышленное, и позже Иерокл тщетно пытался принизить достоинство Христа, возвышая образ этого пифагорейца, описанного Филостратом, до уровня вечного Сына Божьего.
Сходство между ними в основном заключается в следующем: Иисус был Сыном Божьим, Аполлоний — сыном Юпитера; рождение Христа было отмечено появлением ангелов, рождение Аполлония — вспышкой молнии; Христос воскресил дочь Иаира, Аполлоний — юную римлянку; Христос изгонял бесов, Аполлоний тоже делал это; Христос воскрес из мертвых, Аполлоний являлся после смерти. Образ Аполлония включает в себя и отдельные черты апостолов, например, чудесный дар языков, потому что он понимал все языки мира. Подобно святому Павлу, он получил образование в Тарсе, работал в Антиохии, Ефесе и других городах, был преследуем Нероном. Как первые христиане, он был ложно обвинен в принесении в жертву детей в ходе каких–то мистических обрядов [107] .
107
См. о сходстве в Baur, Le.pp. 138 sqq.
С той же самой тайной полемической целью Порфирий и Ямвлих приукрасили жизнь Пифагора и представили его как высший образец мудрости, даже как божество во плоти, языческого Христа.
Конечно же, эти попытки христианизировать язычество были так же бесполезны, как попытки пробудить труп. Они не произвели впечатления на современников и тем более на последующие поколения. Они стали косвенным свидетельством в пользу христианства: они доказали внутренний упадок ложной и неуклонный прогресс истинной религии, которая стала формировать дух века и влиять на общественное мнение вне церкви. Изобретая ложных персонажей в подражание Христу, авторы косвенным образом воздавали почести Христу историческому, подтверждали тот факт, что человечество поклоняется Ему и восхваляет Его.