История Христианской Церкви. Том III. Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.
Шрифт:
Августин больше опирается на живой, глубокий и назидающий дух самого Писания, чем на собственно грамматическое и историческое разъяснение, для которого ни у него, ни у его читателей нет ни соответствующих лингвистических знаний, ни склонности и вкуса. Он основывал свое богословие не столько на экзегетике, сколько на своем христианском и церковном разуме, пропитанном истинами Писания.
VII. Этическиеили практическиеи аскетическиетруды. К ним относятся триста девяносто шесть Sermones(в основном очень коротких проповедей) de Scnpturis(на тексты Писания), de tempore(праздничные), de Sanctis(в память об апостолах, мучениках и святых) и de diversis(на разные темы), некоторые из них Августин диктовал, другие записывали слушатели [2197] . Также различные моральные трактаты: De continentia(395); De mendacio(395), против обмана (не следует путать с похожим трудом, уже упомянутым, Contra mendacium,против обманной теории присциллиан, написанным в 420); De agone Christiano(396); De op`ere monachorum,против праздности в монастырях (400); De bono conjugali adv. Jovinianum(400); De virginitate(401); De fide et openbus(413); De adulterinis conjugis,на 1 Кор. 7:10 и далее (419); De bono viduitatis(418); De patientia(418); De cura pro mortius gerenda,для Павлина из Нолы (421); De utilitate jejunii; De diligendo Deo; Meditationesи
2197
Tom. , который содержит и множество (317) проповедей сомнительного авторства или поддельных, также поделенных на четыре категории. Сюда следует добавить недавно обнаруженные проповеди, изданные на основании рукописей во Флоренции, Монте Кассино и т. д.: М. Denis (1792), О. F. Frangipane (1820), A. L. Caillau (Paris, 1836), Angelo Mai (в Nova Bibliotheca Patrum).
2198
Большая их часть — в tom. vi, ed. Bened. scripta deperdita, dubia et spuriaАвгустина см. перечень в Sch"onemann, l. с,р. 50 sqq., и дополнительный том издания Migne, pp. 34–40. Так называемые «Размышления Августина» (немецкий перевод — August Krohne, Stuttgart, 1854) представляют собой более позднюю компиляцию аббата Фескампа из Франции, конца XII века, сделанную на основании трудов Августина, Григория Великого, Ансельма и других.
Приведя обзор этого гигантского литературного материала, куда входили также и другие, ныне утраченные трактаты и послания, и вспомнив о трудах Августина в качестве епископа, о многочисленных путешествиях, об участии в спорах между верующими, нередко отнимавших у него целые дни, мы можем лишь поражаться упорству, усердию, энергии и верности этого отца церкви. Воистину, такая жизнь достойна того, чтобы прожить ее.
§180. Влияние Августина, его связь с католичеством и протестантизмом
Прежде чем мы оставим эту впечатляющую личность и весь период церковной истории, в который она сияет как ярчайшая звезда, мы должны добавить несколько замечаний о влиянии Августина на мир после его времени и о его положении по отношению к великому противостоянию католиков и протестантов. Все отцы церкви действительно являются общим наследием обеих сторон, но ни один из них не оказал такого устойчивого влияния на обе из них и ни одного так не ценят в обеих, как Августина. Только на Греческую церковь он оказал мало влияния или вообще никакого, ибо эта церковь остановилась на неразвитой синергической антропологии предыдущего века [2199] .
2199
Когда католики утверждают, что отцы церкви — их исключительная собственность, они выражают очень узкий, несвободный и механистический взгляд на историю. Они забывают о том, что отцы церкви учили многим вещам, настолько же не соответствующим папству, как и протестантский символ веры, и ничего не знали о некоторых учениях (например, о непогрешимости папы, о семи таинствах, о пресуществлении, о чистилище, индульгенциях, тайне исповеди, непорочном зачатии Девы Марии и т. д.), которые обязательны для нынешнего католичества. «Я прекрасно помню, — говорит доктор Ньюмен, бывший интеллектуальный лидер оксфордского трактарианства (в своем Letter to Dr. Pusey on his Eirenicon,1866, p. 5), — каким изгоем я казался себе, когда только взял с полок своей библиотеки тома святого Афанасия и святого Василия и принялся их самостоятельно изучать, — и не менее прекрасно помню другое время, когда я, уже давно пребывая в католическом общении, целовал эти книги с наслаждением, чувствуя, что в них найду больше, чем я утратил, и, словно обращаясь лично к этим славным святым, завещавшим их церкви, я говорил неодушевленным страницам: "Теперь вы мои, а я — всецело ваш"». С тем же правом иудеи могли бы претендовать на исключительное обладание книгами Моисея и пророков. Отцы церкви были живыми людьми, они представляли внешнее развитие и конфликты христианства своего времени, развивали и отстаивали великие истины, но не без примеси многочисленных заблуждений и несовершенств, исправленных в последующие времена. Истинные дети этих отцов — те, кто, стоя на основании Христа и апостолов, целуя Новый Завет, а не человеческие труды, следует им лишь постольку, поскольку они следуют Христу, и делает свое дело, продвигаясь в русле подлинно евангельского вселенского христианства.
1. В первую очередь Августин внес большой вклад в развитие доктринальной основы, общейдля католичества и протестантизма, в борьбу с такими радикальными ересями, как манихейство, арианство и пелагианство. Во всех этих великих интеллектуальных конфликтах он был защитником христианской истины от опасных заблуждений. Благодаря его влиянию канон Священного Писания (правда, включающий в себя ветхозаветные апокрифы) был зафиксирован в его нынешней форме на соборах в Гиппоне (393) и Карфагене (397). Он победил манихейский дуализм, гилозоизм и фатализм, спас библейское представление о Боге и творении, библейское учение о природе греха и происхождении свободной воли человека. Он развил никейское учение о Троице, дополнил его учением о двойном исхождении Святого Духа и придал ему форму, которая с тех пор все время преобладала на Западе и которая нашла свое классическое выражение в Афанасьевском символе веры. В христологии, напротив, он ничего не добавил и умер незадолго до начала великих христологических споров, которые были улажены церковью на соборе в Халкидоне, через двадцать лет после его смерти. Но он предвосхитил Льва, распространив на Западе важную формулу «две природы в одной личности» [2200] .
2200
Его пригласили на собор в Эфесе, где в 431 г. было осуждено несторианство, но он умер за год до этого собора. Он побудил галльского монаха Лепория взять назад свои несторианские высказывания. Его христология во многих отношениях несовершенна и туманна. См. Dorner, History of Christology,ii, pp. 90–98. Хотя Иероним сделал для этой части вероучения еще меньше.
2. Августин является также основным богословским творцом латинско–католическоисистемы, в отличие от грекокатоличества с одной стороны и от евангельского протестантизма с другой. Он заправлял всем богословием Средних веков и стал отцом схоластики в силу своего диалектического мышления и отцом мистицизма в силу своего верующего сердца, хотя и не должен отвечать за крайности ни той, ни другой системы. Ибо схоластика стремилась постичь божественную истину своим разумом и потерялась в пустой диалектике, мистика старалась уловить божественное своими чувствами и впала в туманный сентиментализм, Августин же старался постичь божественное объединенными силами ума и сердца, смелой мысли и смиренной веры [2201] . Ансельм, Бернар Клервоский, Фома Аквинский и Бонавентура ближе всего к нему в этом отношении. Даже сейчас, когда католическая церковь стала Римской, Августин пользуется большим уважением в ней, чем Амвросий, Иларий, Иероним или Григорий Великий. Все это можно объяснить только его внутренней тонкостью [2202] .
2201
Уиггерс (Wiggers, Pragmat. Darstellung des Augustinismus und Pelagianismus,i, p. 27) считает самым необычным и замечательным моментом в характере Августина его исключительное единство разума и воображения, схоластики и мистики, в котором ни одно, ни другое не преобладает. См. также Huber, /. с, р. 313.
2202
Нурриссон, прекрасно раскрывающий философию Августина, говорит ( l. с, tom. i, p. iv): «Я не думаю, что кто-либо, за исключением святого Павла, внес такой вклад, словесно и своими писаниями, в организацию, толкование и распространение христианства; и никто, после святого Павла, даже славный и непобедимый Афанасий, не трудился так мощно ради созидания католического единства».
Само его обращение, в котором, помимо Писания, сыграли важную роль личное общение с иерархически настроенным Амвросием и жизнь аскета Антония, было не переходом от язычества к христианству (потому что он был уже христианином–манихеем), а переходом от ереси к исторической, епископально организованной церкви — единственному на то время авторитетному органу апостольского христианства, борющемуся со всеми теми сектами и партиями, которые в большей или меньшей мере подрывали фундамент Евангелия [2203] . Да, это было полное и безусловное подчинение его разума и сердца Богу, но в то же время это было подчинение его частного суждения авторитету церкви, которая вела его к вере в Евангелие [2204] . В том же духе он принимал аскетический образ жизни, без которого, по католическому принципу, невозможна возвышенная вера. Августин не вступил в монастырь, как Лютер (обращение которого в Эрфурте также было по сути католическим), но жил в своем доме в монашеской простоте, соблюдая обет добровольной бедности и безбрачия [2205] .
2203
О католическом и аскетическом характере его обращения и его веры см. замечания в моем труде об Августине, гл. viii, немецкоеиздание.
2204
Мы вспоминаем его знаменитое антиманихейское высказывание: «Ego evangelio поп crederem, nisi me catholicae ecclesiae commoveret auctoritas».Протестантизм изменил эту максиму на противоположную и основал свою веру в церковь на вере во Христа и Евангелие, а не наоборот. См. также известные слова Иринея: «Ubi ecclesia, ibi Spiritus Dei, et ubi Spiritus Dei, ibi ecclesia».Согласно же духу протестантизма, мы сказали бы: «Где Дух Божий, там церковь, и где церковь, там Дух Божий», а не наоборот.
2205
Согласно истинно христианским принципам, было бы гораздо более благородным, если бы он женился на той африканской женщине, с которой жил в незаконных отношениях тринадцать лет, которая всегда была ему верна, как и он ей, и которая родила ему любимого одаренного сына Адеодата, — вместо того чтобы предоставить ей, как он какое-то время намеревался, выбрать себе другого партнера, у которого было больше достоинств. Превосходство евангельской протестантской морали над католическим аскетизмом здесь очевидно. Но если учесть дух той эпохи, то Августин вряд ли пользовался бы таким большим уважением и вряд ли совершил бы столько, будь он женат. Безбрачие было мостом от языческого разврата к евангельскому христианскому возвышению и освящению семейной жизни.
Он принял учение Киприана о церкви и дополнил его, борясь с донатизмом, перенеся понятия единства, святости, всеобщности, исключительности и материнства непосредственно на реальную церковь того времени, которая, с ее прочной епископальной организацией, нерушимой преемственностью и Апостольским символом веры, триумфально выстояла против восьмидесяти или ста борющихся с ней сект из списка еретиков того времени и обладала видимым центром в Риме. В этой церкви он нашел убежище от бедствий своей жизни, дом истинного христианства, прочное основание для своей философии, утешение для своего сердца и соответствующее по размаху поле для применения своих разнообразных способностей. Он не говорит о непогрешимости, он предполагает, что последующие соборы будут поправлять решение предыдущих; в пелагианском споре он действует с той же независимостью от папы Зосимы, с какой действовал Киприан по отношению к папе Стефану в споре о крещении еретиков, — и правота была на стороне Августина, так что Зосима вынужден был уступить Африканской церкви [2206] .
2206
По поводу учения Августина о церкви см. выше, §71, а особенно подробный рассказ Рота (R. Rothe: Anf"ange der christl. Kirche und ihrer Verfassung,vol. i, 1837, pp. 679–711). «Августин, — пишет он, — решительно принял представление Киприана [о церкви] во всех его основных пунктах. А приняв его, он вложил в него во всей глубине свою прекрасную, мощную и взволнованную душу, свой ясный, логический ум и оформил его в ту совершенную и строгую систему, которой ему еще недоставало» (р. 679 f). «Представления Августина о церкви были образцом для последующих времен» (р. 685).
Он первым дал ясное и четкое определение таинства как зримого знака незримой благодати, основанного на божественном помазании, но он не упоминал числа семь в отношении таинств — это произошло гораздо позже. В учении о крещении он полностью католичен [2207] , хотя такой взгляд логически противоречит его учению о предопределении; в учении же о святом причастии он, как и его предшественники Тертуллиан и Киприан, ближе к кальвинистической теории духовного присутствия и запечатления тела и крови Христа в духе человека. Он внес также вклад в распространение, по крайней мере, в своих поздних произведениях, католической веры в чудеса [2208] и в поклонение Марии [2209] — хотя он освобождает Деву только от фактического греха, а не от первородного и, при всем своем к ней уважении, никогда не называет ее Богоматерью [2210] .
2207
По поводу учения Августина о крещении см. подробное обсуждение в W. Wall, History of Infant Baptism,vol. i, p. 173 ff. (Oxford ed., 1862). Его представление о «легком» осуждении всех некрещеных детей содержит в зародыше схоластический вымысел о limbus infantumи poena damni,как отличных от низших областей ада и poena sensus.
2208
В ранних произведениях он высказывает весьма философское мнение о чудесах (De vera rei ig.,с. 25, §47; с. 50, §98; De utilit. credendi,с. 16, §34; De peccat. meritis et remiss.,1. ii, c. 32, §52, и De ciuit. Dei,xxii, c. 8), тогда как в Retract.,1. i, с. 14, §5, он исправляет или видоизменяет свое прежнее замечание в книге De utilit. credendi,говоря, что не собирался отрицать, будто чудеса продолжаются поныне, а только считает, что больше нет таких великих чудес, как во времена Христа («quia поп tanta пес omnia, поп quia nulla fiunt»).См. выше, §87–88, и содержательную монографию Ницша–младшего, приват–доцента из Берлина (Nitzsch: Augustinus' Lehre vom Wunder,Berlin, 1865, 97 pp.).
2209
См. выше, §81 и 82.
2210
См. Tract, in Evang. Joannis,viii, c. 9, где он говорит: «Cur ergo ait matri filius: Quid mihi et tibi est, mulier? nondum venit hora mea(John ii, 4). Dominus noster Jesus Christus et Deus erat et homo: secundum quod Deus erat, matrem non habebat; secundum quod homo erat, habebat. Mater ergo [Maria] erat carnis, mater humanitatis, mater infirmitatis quam suscepit propter nos».Строгое отделение божественной природы Иисуса от Его человеческой природы на Востоке навлекло бы на Августина подозрение в несторианстве, но он умер до Эфесского собора, на котором был осужден Несторий.
Выступавший поначалу как защитник религиозной свободы и чисто духовных методов борьбы с заблуждением, позже Августин принял фатальный принцип coge intrare,так что его великим авторитетом стали подкреплять систему гражданских гонений. Но, вероятно, он сам содрогнулся бы, увидев кровавые плоды этого своего непостоянства в Средние века, ибо в сердце своем он всегда был полон любви и кротости и лично поступал на основании принципа: «Побеждает только истина, и победа истины есть любовь» [2211] .
2211
См. выше, §27. Он изменил свое мнение отчасти из-за опыта с донатистами своего собственного диоцеза, которые под силой принуждения обратились в католичество, «timor'e legum imperialium»,и стали вполне примерными католиками. Он опирается также на неверное толкование Лк. 14:23 и Пр. 9:9: «Da sapienti occasionem et sapientior erit». Ep.93, ad Vincentium Rogatistam,§17 (tom. ii, p. 237 sq., ed. Bened.). Но он явно осуждал смертный приговор еретикам и призывал проконсула Доната, Ер.100, именем Иисуса Христа, не мстить донатистам. «Corrigi eos cupimus, non necari».
Таким образом, даже воистину великие и добрые люди непреднамеренно, из-за неверного рвения, оказываются причиной великих бед.
3. С другой стороны, из всех отцов церкви Августин ближе всех к евангельскому протестантизму,и в том, что касается учения о грехе и благодати, его можно назвать первым предтечей Реформации. Лютеранские и реформатские церкви без малейших угрызений совести называли его святым и утверждали, что он — один из самых просвещенных свидетелей истины и поразительных примеров чудесного воздействия Божьей благодати на грешника с целью его преображения. Стоит отметить, что его павловские учения, наиболее близкие к протестантизму, — это самая поздняя и наиболее зрелая часть его системы и что именно она была повсеместно признана мирянами. Пелагианские споры, в которых развилась его антропология, были вершиной его богословского и церковного служения, и его более поздние произведения были направлены против пелагианина Юлиана и полупелагиан из Галлии, на которых его внимание обратили два мирянина, Проспер и Иларий. Эти антипелагианские труды оказали поистине огромное влияние на Католическую церковь, и именно по приводимым в них критериям отслеживались пелагианствующие тенденции в иерархической и монашеской системе, — но по духу эти труды никогда не были такими кровавыми и зашоренными, как выросшая на их основании система. Они ждали благоприятного будущего и подспудно готовились противостать этой временно возобладавшей системе.