История инквизиции или Надежные способы распознания еретиков
Шрифт:
Неверно и утверждение кардинала Оттавиани, что церковь лишена была возможности в этих делах влиять на гражданскую власть: ведь сожжение еретика совершалось гражданскими властями на основе церковного отлучения, с согласия, одобрения и по требованию церкви, которая до сих пор не сняла, не отменила ни одного отлучения из вынесенных трибуналами инквизиции, за исключением приговора Жанне д’Арк. Следовательно, если исходить из католического вероучения, души сотен тысяч жертв «священного» трибунала продолжают гореть в огне преисподней…
Утверждая, что церковь никогда не пользовалась «правом меча», кардинал Оттавиани грешит и против принятого в 1937 г. папским престолом Кодекса канонического права (Каменен новым в 1984 г)., на страже которого он, возглавлявший тогда конгрегацию священной канцелярии, стоял со всей инквизиторской строгостью. Напомним нашему читателю, что 2214-й параграф Кодекса был сформулирован так: «Церковь имеет врождённое и собственное право (nativum et proprium ius), независимое от какой-либо человеческой
14
Codigo de Derecho Canonico y legislacion complementaria. Madrid, 1950, p. 795.
Дворец Инквизиции в Риме
Чтобы ни у кого не осталось сомнения, что, собственно говоря, означают «мирские кары», в богословском комментарии к указанному параграфу сказано следующее: «Учитывая характер совершенного общества, коим является церковь, она может накладывать любые кары для достижения своих целей и защиты социального порядка (!). Поэтому у нас нет оснований не признать, что церковь могла бы также наложить кару смертной казни, если в каком-либо случае она найдёт это необходимым. Тот факт, что церковь фактически лишена возможности осуществлять некоторые мирские наказания по причине отсутствия карательных средств, вовсе не значит, что она не имеет права приговаривать к ним» [15] .
15
Ibid., p. 796
Согласно старому Кодексу, коммунисты автоматически (ipso facto) отлучались от католической церкви. В комментарии к параграфу 2314 Кодекса, в котором говорилось, что все виновные в отступничестве от христианской веры, ереси и раскольнической деятельности автоматически отлучаются от церкви, отмечалось: «Это преступление совершают все те, кто публично исповедует материалистическую антихристианскую доктрину коммунистов и в особенности те, кто её защищает и проповедует» [16] . Хотя после II Ватиканского собора церковь отказалась от политики отлучений, она до сих пор не отменила указанных выше статей Кодекса канонического права.
16
Ibid., p. 835–836.
Некоторые защитники инквизиции ссылаются на то, что идея нетерпимости вовсе не является особенностью христианской веры, что она была свойственна восточным деспотиям, греческому и римскому обществу. Так, например, пытается оправдать инквизицию американский клерикальный историк Уильям Томас Уолш [17] .
Другие утверждают, что необходима определённая скидка за счёт жестокости нравов, якобы характерной для средних веков.
Наряду со «стыдливыми» адвокатами инквизиции ещё бытуют и откровенные её апологеты.
17
Walsh W. Th. Personajes de la Inquisiсion. Madrid, 1948, p. 24
Воинствующие мракобесы, главным образом из числа клерикальных сторонников покойного диктатора Франко, этого стойкого последователя «благородных традиций» церковного трибунала, не только оправдывают преступления средневековой инквизиции, но и ратуют за применение инквизиционных методов в наше время. Один из таких неоинквизиторов, испанский монах-августинец Мигель де ла Пинта, в книге, превозносящей в середине XX столетия кровавые деяния инквизиции, вопрошает: «Разрешите мне сформулировать следующий вопрос: когда общество наводнено проповедниками атеизма, то есть ниспровергателями Божества, когда в наших современных и прекрасных городах силы Зла источают развращающие флюиды сатанической гордыни, покрывая презрением все моральные и этические постулаты, когда эти города полны «юберменшей», то разве не будет неотвратимой потребностью человечества создать трибуналы, в задачу которых входило бы осуществлять полицейские репрессии, применяя энергичные и действенные методы, и не всё ли равно, будут ли эти трибуналы именоваться полицейскими департаментами или генеральной инквизицией? Вот и всё!» [18]
18
Pinta Llorente M. de la. La Inquisicion Espanola у los problemas de la cultura у de la intolerancia. Madrid, 1953, p. 7–8.
Доминиканцы
Сколько патологической ненависти в этих словах испанского августинца! Но кого может убедить такого рода аргументация? Неспроста профессор теологии бургосской семинарии Николас Лопес Мартинес жалуется: «До сих пор никто убедительно не доказал необходимость и потребность в инквизиции» [19] . [20] Это, однако, не мешает и ему в свою очередь оправдывать инквизицию, которая, по его словам, является жертвой клеветы. «Весь мир знает, – прокламирует не без апломба Н. Лопес Мартинес, – что её одобряли папы римские и подавляющее большинство самых видных богословов. Поэтому предполагать, что инквизиция была учреждением с крайне порочными целями, означало бы растоптать авторитет папского престола и верить в чудовищную коллективную испорченность всего исторического периода» [21] .
19
Lopez Martinez N. Los judaizantes castellanos у la Inquisicion en tiempo de Isabel la Catolica. Burgos, 1964, p.
20
Ibid.
21
Ibid., p. 258–259
Все эти аргументы подавляющего большинства нынешних адвокатов инквизиции вовсе не оригинальны. Они перепевают, несколько модернизировав, основные положения старого апологета инквизиции, идеолога французской реставрации Жозефа де Местра [22] , написавшего, пребывая в эмиграции в Петербурге в 1815 г., в её защиту известный памфлет «Письма одному русскому дворянину об инквизиции». Этот памфлет был издан в Париже в 1821 г. и с тех пор является источником вдохновения для всех ревнителей «священного» трибунала вплоть до наших дней.
22
Жозеф де Местр (1753–1821), граф, иезуит, числился при царском дворе в 1803–1817 гг. посланником лишённого власти сардинского короля.
Хотя Жозеф де Местр касался только испанской инквизиции, упразднённой в 1812 г. кадисскими кортесами, он пытался обелить инквизицию в целом и доказать её общественную полезность. Рассмотрим вкратце его аргументацию. Де Местр начинает с утверждения, что все великие государственные деятели отличаются нетерпимостью к инакомыслящим, и они должны быть нетерпимыми, так как в этом залог их успехов. Существуй во Франции инквизиция, наверняка в этой стране не произошло бы революции 1789 г.
После этих «теоретических» рассуждений де Местр переходит к обоснованию своего основного тезиса: «За всё, что имеется в деятельности трибунала (инквизиции – И. Г.) жестокого и ужасного, в особенности смертные приговоры, несёт ответственность светская власть, это её дело, за что от неё и только от неё одной следует требовать ответа. Напротив, за всё милосердие, игравшее столь великую роль в деятельности трибунала, несёт ответственность церковь, которая интересовалась пытками только постольку, поскольку она пыталась их отменить или смягчить. В этом отношении церковь всегда оставалась неизменной. Сегодня это уже не ошибка, это преступление утверждать или даже только вообразить, что священники могут выносить смертные приговоры» [23] . Во всех этих утверждениях нет ни слова правды.
23
Maistre J. de. Considerations sur la France, suivi de 1’essai sur le principe generateur des constitutions politiques, et des lettress a un gentilhomme russe sul l’Inquisition Espagnole. Bruxelles, 1858, p. 297–298.
Церковники посылали на смерть людей задолго до Жозефа де Местра и много лет спустя после его страстного, но столь же бездоказательного памфлета в защиту инквизиции. Но стоит ли сегодня опровергать Жозефа де Местра, когда в каноническом кодексе чёрным по белому оговорено право церкви выносить смертные приговоры вероотступникам?
Что касается костров и пыток, то и в этом вопросе де Местр пытался переложить ответственность с инквизиции на государство, оправдывая одновременно их применение. «Инквизиция, – утверждал де Местр, – по своей природе добра, нежна и консервативна, таков всеобщий и неизменный характер всякого церковного института. Но если гражданская власть, используя это учреждение, считает полезным для своей собственной безопасности сделать его более строгим – церковь не несёт за это ответственности» [24] .
24
Maistre J. de. Considerations sur la France, suivi de 1’essai sur le principe generateur des constitutions politiques, et des lettress a un gentilhomme russe sul 1’Inquisition Espagnole. Bruxelles, 1858, p. 286.