История искателей сокровищ
Шрифт:
– О, всякие новости, – сказал редактор, – и скучные статьи, и кое-что о знаменитостях. Может, вы знакомы с кем-нибудь из знаменитостей?
Ноэль спросил, что такое «знаменитости».
– Ну, королевы, принцы, титулованные особы, а еще писатели, певцы, юристы… Или те, кто делает что-то умное или злое.
– Из злых я никого не знаю, – ответил Освальд, жалея, что незнаком с Диком Терпином
– Безумного старого протекциониста? И как вы с ним познакомились?
– Мы не настолько близко знакомы, чтобы с ним разговаривать, но каждый день в три часа он шагает по вересковой пустоши, как великан. За его спиной развевается черный плащ, как у лорда Теннисона [6] , и он все время беседует сам с собой.
– И о чем же он говорит?
Редактор снова сел и принялся вертеть в руках синий карандаш.
– Мы только один раз были настолько близко, чтобы разобрать слова. Он сказал: «Проклятие страны, сэр, разруха и запустение!» А потом снова зашагал вперед, колотя по кустам утесника, словно по головам своих врагов.
6
Альфред Теннисон – поэт XIX века, любимый поэт королевы Виктории.
– Отличный описательный прием, – сказал редактор. – Что ж, продолжай.
– Да это все, что я знаю. А, вот еще: он каждый день останавливается посреди Пустоши и оглядывается, нет ли кого-нибудь поблизости, а если никого нет, снимает воротничок…
Редактор перебил – хотя перебивать грубо:
– Ты не сочиняешь?
– Прошу прощения? – переспросил Освальд.
– Я имею в виду – не рассказываешь ли ты небылицы, – пояснил редактор.
Освальд выпрямился и сказал, что он не лжец.
Редактор рассмеялся и сказал, что сочинять и лгать – разные вещи, но ему важно было все досконально прояснить. Освальд принял его извинения и продолжал:
– Однажды мы прятались в кустах и видели, как он это делал. Он снял воротничок, надел чистый, а снятый бросил в заросли бурьяна. Потом мы подобрали
– Спасибо. – Редактор встал и сунул руку в карман. – Это стоит пять шиллингов, вот они. Не хотите ли осмотреть типографию перед уходом?
Я сунул в карман свои пять шиллингов, поблагодарил и ответил, что нам бы очень хотелось осмотреть типографию. Редактор позвал еще одного джентльмена и сказал ему что-то, чего мы не расслышали. Потом снова попрощался.
За все это время Ноэль не проронил ни слова, но теперь заговорил:
– Я сочинил о вас стихотворение. Оно называется «Посвящение благородному редактору». Хотите, я его запишу?
Получив синий карандаш, Ноэль уселся сел за стол редактора и начал писать. Позже он прочитал мне это стихотворение, насколько смог его припомнить:
Пусть бог вам простит все ваши грехиЗа то, что вы взяли мои стихи,Вы можете взять и этот мой стих,А также много, много других.– Спасибо, – сказал редактор. – Не думаю, что мне когда-нибудь посвящали стихи. Уверяю, я буду очень ими дорожить.
Тут второй джентльмен сказал что-то о меценатстве, и мы отправились осматривать типографию, имея в карманах не меньше фунта и семи шиллингов.
Вот уж точно добрая охота!
Но редактор так и не напечатал стихи Ноэля в «Дейли рекордер». Прошло довольно много времени, прежде чем мы увидели рассказ в журнале в киоске на станции. Полагаю, его написал добрый сонный редактор, и рассказ получился совсем не забавным. В нем много рассказывалось о нас с Ноэлем, но мы там были совсем не такие, как в жизни. Там описывалось, как мы пили чай с редактором, и приводились все стихи Ноэля. Я-то думаю, редактор над ними посмеялся, но Ноэль очень обрадовался, что их опубликовали, так что все в порядке.
В любом случае, я рад, что стихи были не мои.
Конец ознакомительного фрагмента.