История испанской инквизиции. Том II

Льоренте Хуан Антонио

XLII. «Не достаточно назвать ариан язычниками, ибо они еще дальше отстоят от христианства, чем последние. Их обычаи более присущи диким зверям, нежели людям, в их поведении больше жестокости, чем у палачей. Они гораздо хуже других еретиков и не заслуживают даже сравнения с язычниками, которых они оставили далеко позади в этом отношении. Я слышал, что некоторые Отцы Церкви вспоминали по этому поводу правление Максимилиана, деда императора Константина, эпоху больших гонений на христиан, когда язычники, спасая, часто укрывали их, и предпочитали даже заплатить значительный штраф или пойти в тюрьму, но не выдать, где скрываются доверившиеся им гонимые христиане. Невзирая на опасность для собственной жизни, они делали для христиан все, что сделали бы и себе. Ныне же вызывающие восхищение авторы новой ереси (известные лишь своим искусством готовить западни) ведут себя совсем иначе. Палачи по доброй воле, они смотрят как на врага не только на католика, скрывающегося от них, но и на того, кто дает ему убежище. Таковы они: жестокие по природе, человекоубийцы, преемники иудина бесчестия… Эта новая и ненавистная ересь, до сих пор еще не павшая под давлением разума и стыдящаяся узреть истину, будет и дальше обращать в свою веру силой, сажать в тюрьмы и наказывать тех, кого не может увлечь идеями, подтверждая этим, что ей чужды преданность и любовь к Богу. Ведь сам строй религии предполагает убеждение, а не понуждение (как

уже было сказано ранее), ибо каждому была дана свобода самим Господом нашим, который, никого не понуждая, часто говорил всем так: Если кто хочет идти за Мной, и т. д. И своим ученикам: Хотите и вы тоже идти за Мной? Что могла сделать подобная ересь, как не явно противное вере, суть которой — любовь к Богу? Ересь эта, изменив Богу, приписывает свои жестокости Константину, называя его Антихристом». [327] Хваля поведение язычников, которые не только не выдавали христиан, несмотря на императорские эдикты, но и скрывали их у себя от преследований, св. Афанасий тем самым порицает учение инквизиции, обязывающее доносить, а также обычай наказывать людей, укрывающих преследуемых. Он также осуждает применение силы и запугивание, как непрямые методы воздействия на еретиков, враждебные духу христианской религии, которыми надеются добиться их обращения в веру.

327

S. Athanasius in epistola ad solitariam vitam a gentes.

XLIII. В своей первой книге св. Иларий, епископ Пуатье, так пишет к императору Константину, последователю арианской ереси, с целью убедить его прекратить гонения на христиан: «Бог явил себя более в учении, нежели в силе. И своими заповедями, явленными в небесных откровениях, Он показал нежелание того, чтобы какой-либо закон принуждал к исповеданию Его как Бога. Если бы закон силы был принят как способный порождать истинную веру, этому скоро воспротивилось бы учение епископов о том, что Бог есть господин над всякой вещью и потому не нуждается в поклонении, совершаемом против воли. От нас Он ожидает исповедания не по принуждению; должно стремиться не обмануть Его, но ублажить посредством добрых дел. Богу следует поклоняться не потому, что Он в этом нуждается, но потому, что это полезно нам самим. Так, я могу считать христианином только того, кто называется так по собственной воле, слушать учение лишь того, кто молит быть услышанным и исправленным, осенять крестным знамением того, кто исповедует веру. Мы должны искать Бога в простоте нашего сердца, познать, исповедуя Его, любить из одного только чувства любви, славить со страхом и быть Ему верными, ибо таково наше прямое желание». [328] Св. Иларий соглашается с другими Отцами Церкви и осуждает методы принуждения, когда речь идет об обращении отошедшего от истинной веры.

328

S. Hilarius. lib. I; ad Const antinum.

XLIV. Св. Амвросий, епископ Миланский, пишет в своем толковании на Евангелие от Луки, книга VII, глава 10, следующее: «Св. Матфей учит нас, что Спаситель наказал апостолам ходить без посоха, когда они пойдут проповедовать Евангелие. А что понимается под этим инструментом, если не символ высшей духовной власти и орудие наказания, причиняющее боль? Так, апостолы смиренно исполняли заповедь своего Учителя, который показал образец смирения, сам отдав себя на суд. Посылая их проповедовать, Он наказал им учить без насилия и провозглашать учение о смирении, не используя своей власти… Более того, когда апостолы просили дождя огненного на самарян, которые не хотели принять в своем городе Господа Иисуса, Он осудил их: Не знаете, какого вы духа, ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать». [329]

329

S. Ambrosius, commet. in Lucam. lib. 7. Cap. 10.

XLV. Св. Григорий, епископ Назианзенский, заметив, что некоторые люди медленно, мало-помалу переходили от идолопоклонства к ветхозаветной вере Святого Писания, а затем к христианству, дает этому обоснование: «Почему так? Бог попустил это, дабы показать нам, что мы не силой, а убеждением обращаемся в веру, поскольку то, что делается не по доброй воле, не может длиться долго, как нельзя удержать волну или заставить растение развиваться в направлении, противном его природе. То, что делается с желанием, не только длится дольше, но и еще бывает и прочнее. Этому последнему благу и должно быть отдано предпочтение, все прочее принадлежит тем, кто опирается на силу; воистину, методы ненасильственного убеждения согласуются с Божьим правосудием, насилие же свойственно тиранической власти.

Вот, кстати, почему Бог рассудил сделать благо не тем, кто отказывался принять Его, а тем кто желал этого». [330] Это учение св. Григория не нуждается в комментариях, оно, в частности, подтверждает уже сказанное о методах обращения, принятых в святом трибунале.

XLVI. Оптат, епископ Милевитанский в Африке, живший в эпоху правления Валентиниана и Валента, в своем трактате против Пармениана, епископа секты донатистов, признает, что насилие противоречит духу христианской религии, как и все, что противно свободе. Ибо, как пишет Пармениан, «нельзя назвать Церковью ту, которая стоит на крови, питается кровью и жиреет на плоти человеческой». Оптат признает правоту этой фразы и только не согласен с тем, что она может быть применена к католической Церкви. «Церковь (пишет он) состоит из очень разных членов, а именно: из епископов, пресвитеров, диаконов, служителей, общины верующих. Скажите, на какой из этих категорий, по вашему мнению, лежит ответственность за Церковь? Укажите служителя, назовите диакона или священника; покажите, что хоть один епископ согласился с тем, что вы говорите; докажите, что кто-то из нас ставил среди вас западни. Где вы найдете человека, который бы вас преследовал? Как вы сможете доказать, что мы преследовали хоть одного из ваших?» [331] Очевидно, что Оптат открыто соглашается со своим противником, осуждая жажду крови в церковнослужителях, но делает это для того, чтобы восхвалить свою партию, отбрасывая факты, которые Пармениан вменяет ему в вину.

330

S. Cregorius Nanzianzenus. Sermons 5.

331

S. Optatis Milevitanus. lib. 2 contra Parmenianum et donatistas.

XLVII. Св. Иоанн Златоуст в проповеди об анафеме устанавливает тот же принцип и глубоко осуждает преследователей еретиков, выдающих неверных судьям, и почти в конце проповеди добавляет: «Необходимо отбросить и запретить нечестивые учения, которые пытаются распространять еретики, но также необходимо прощать людям их ошибки и молить Бога об их спасении». Мне кажется невозможным примирить это учение с методами действий инквизиционного трибунала.

XLVIII. Блаженный Иероним, пресвитер и учитель Церкви, сделав наблюдение, что во времена императора Константина ариане сильно преследовали католиков, и многие из последних перешли в ересь, дабы избежать гонений, признал необходимость душить вредные учения всеми возможными методами, даже наказывать разносчиков ереси, но не предавая их смерти, а трудясь над их обращением к вере. В 62-м послании к Теофилию на Иоаннна Иерусалимского пишет: «Церковь Иисуса Христа утвердилась его кровью и муками, но никого не проклиная; возросла в гонениях, мученики составили ее славу». В толковании на XIII главу Евангелия от Матфея (где разъясняется притча о плевелах) блаженный Иероним пишет: «Тот, кто правит Церковью, должен быть бдителен, чтобы враг, воспользовавшись нерадением главного пастыря, не посеял плевелы, то есть ереси. Однако слова: „…чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы“, — поучают нас, что прежде чем отлучать нашего брата, надо открыть ему двери покаяния; ибо тот, кто сегодня соблазнился вредными принципами, может завтра раскаяться и стать поборником истины». [332] В совокупности тексты блаженного Иеронима подтверждают, что в Церкви должен господствовать дух терпения, незлобивости, доброты; а жестокость и насилие суть методы недозволенные для защиты и распространения веры.

332

Idem S. Hieronimus in Evang. sec. Math. Cap.13.

XLIX. Блаженный Августин придерживался двух разных мнений в разные периоды жизни. До сильной смуты, поднятой в Церкви донатистами (о которой можно прочесть в Истории Церкви), этот святой учитель считал, что еретиков нужно привлекать на свою строну уговорами, наказывая их только отлучением от Церкви, и то, если они упорствовали. Впоследствии, увидев, как лоно Церкви раздирается еретиками, он одобрил указы императора против них и посчитал полезным их наказывать, но так, чтобы суровость наказания не доходила до смертной казни; хотя смертная казнь за ересь была установлена Диоклетианом в 296 году, затем возобновлена против манихейцев в 382 году Теодосием и позднее другими императорами против тех же еретиков. Этим последним Блаженный Августин говорил: «Как жестоки с вами те, кто не знает, как трудно найти истину и избежать заблуждения! Как трудно пожертвовать чувственными иллюзиями ради одного мгновения благочестивого умиротворения! Скольких усилий стоит вылечить духовные очи человека, для того, чтобы он увидел солнце, которое должно просветить его; это не вещественное солнце, которым вы восторгаетесь (несмотря на то, что светит оно одинаково и людям и животным), но то, о котором Пророк сказал: Солнце правды взошло для меня; то солнце, о котором нам говорит Евангелие, когда мы в нем читаем, что один истинный свет просвещает всякого человека приходящего в этот мир. Как жестоки с вами те, кто не знает, скольких вздохов и слез стоит познание Бога, даже если оно дается легко, и как суровы, наконец, все те, кто никогда не впадал в заблуждения, которыми соблазнились вы! О себе скажу, что мне понадобилось столько усилий и времени, чтобы познать Божественную сущность в ее простоте, без примеси излишних домыслов, что я не могу относиться к вам со всей строгостью; мне должно относиться к вам так мягко, проявить по отношению к вам такую терпимость, какую проявляли мои соседи, когда я был одним из самых ярых и слепых приверженцев ваших догматов».

L. В вопросах к Евангелию от Матфея тот же святой пишет: «Спаситель, говоря со своими учениками, не сказал им: Я вас пошлю выбирать плевелы, когда придет время жатвы, но пошлю жнецов. Это наблюдение подтверждает мысль о том, что выбирать плевелы для того, чтобы их сжечь, — это совершенно отдельное служение, и что ни один сын Церкви не сможет считать себя вправе этим заниматься». Чуть позднее тот же самый учитель говорит в своих «Отречениях»: «Я написал две книги под заглавием Против донатистов. В первой книге я объявил, что не одобряю насилие или страх перед наказаниями светской власти как методы возвращения схизматиков в лоно Церкви. Эти способы мне были тогда неприятны, потому что я еще не знал из опыта, какой вред может принести их безнаказанность и как полезно, когда суровость правительства вынуждает их переходить на нашу сторону».

LI. Изменения, произошедшие во взглядах Блаженного Августина, не помешали ему написать Донату, проконсулу Африки, следующее: «Наблюдая, сколь жестоки судьи и законы к донатистам, желаем, чтобы еретиков наказывали с целью исправить их и помочь им избежать вечных мук; но не хотим, чтобы к ним применялась смертная казнь. Мы одобряем строгое к ним отношение, но пусть суровость ваша не доходит до смертной казни, хотя они ее и заслуживают; наказывайте грехи, но дайте жить грешникам, чтобы они раскаялись… Вы, должно быть, уже заметили, по вашему благоразумию, что церковникиединственные, кто свидетельствует об отступничестве донатистов, и, если вы прикажете их убивать, мы перестанем их вам указывать, чтобы нельзя было сказать, что многие из них потеряли жизнь из-за наших доносов; и тогда еретики удвоят свою дерзость, чтобы погубить нас, и по собственной воле мы должны будем принять смерть из их рук, потому что не участвовали в их падении, выдавая их вашему трибуналу». [333]

333

Idem, th.127, ad Donatum proconsulem Africae.

Вот непререкаемый авторитет, который можно решительно противопоставить методам действий инквизиции, ибо это Блаженный Августин, автор, с такой любовью цитируемый защитниками трибунала в подтверждение того, что наказание еретиков не противоречит духу кротости, присущему христианской религии. В своей теории они должны признать, что бесчестно заставлять доносить на еретиков, и это противоречит учению Блаженного Августина, ибо доносчики не знают, вдруг осужденный будет приговорен к релаксации и, как следствие этого, к смертной казни; они находятся в ситуации, предусмотренной епископом Гиппоны, в которой предпочтительно умереть, но не донести. С другой стороны, легко заметить, что первое суждение святого учителя совпадало со взглядами других Отцов Церкви, и если он изменил его, то только из-за известных событий, когда увидел, что донатисты выступают как возмутители общественного спокойствия и гонители правоверных христиан; это заставляет думать, что Блаженный Августин никогда не расстался бы со своим первым убеждением без указанных здесь выше обстоятельств, но даже если предположить, что он от него и отказался, он предписал бы наказывать еретиков лишь обычным отлучением от Церкви, не предавая дело широкой огласке.