История изучения восточных языков в русской императорской армии

Басханов Михаил Казбекович

17 мая 1886 г. состоялся первый выпуск офицеров набора 1883 г., или, как его называли, «гвардейского» набора, ввиду комплектования исключительно офицерами Гвардии [195] . Всего были выпущены шестеро офицеров – поручики Гольцгауэр, М. А. Шлиттер, А. И. Гиппиус, А. И. Абаковский, П. П. Шимкевич и А. А. Шах-Тахтинский. Обучавшиеся вместе с ними два других офицера – поручики Фидровский и А. В. Божерянов – курса не окончили. Фидровский сдал выпускной экзамен, но вскоре скончался от чахотки. Божерянов по причине болезни был отчислен от курса в свой полк.

195

Список выпускников офицерских курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД приводится в Прил. № 1 настоящего издания.

Как и предполагалось, определение офицеров на службу происходило в танталовых муках. Только после долгой переписки со штабами Кавказского, Туркестанского и Омского военных округов для офицеров были найдены места по линии военно-народного управления. Поручики Шимкевич и Шах-Тахтинский отправились на Кавказ, где первый получил должность окружного начальника в Закаспийской области, второй – помощника Александропольского уездного начальника. Поручики Гольцгауэр

и Шлиттер определены на службу в Туркестан: первый – комиссаром вакуфной комиссии [196] Ферганской области, второй – комиссаром поземельно-поданной комиссии [197] Сыр-Дарьинской области. Поручик Абаковский отбыл в распоряжение командующего войсками Омского военного округа для последующего назначения на должность.

196

Вакуфная комиссия – временный административный орган в Ферганской области, в ведении которого находились вопросы, связанные с определением вакуфных прав на землю, обеспечением вакуфного права и учет вакуфной собственности.

197

Поземельно-податная комиссия – административный орган в областях и уездах Туркестанского края, в ведении которого находился учет земельной собственности, опись и съемка земель, определение прав собственности на землю, оценка земель и обложение их налогом.

Определение офицеров на должности военно-народного управления, к каковой службе их не готовили, и психологически они не были готовы сами, вызвало у офицеров полное разочарование в полученном востоковедном образовании. Неудивительно, что офицеры-выпускники курсов искали первой возможности, чтобы вырваться из тенет административной службы. Первым, сославшись на расстроенное здоровье, покинул Туркестан поручик Гольцгауэр, прослужив в Фергане всего несколько месяцев (с января по август 1887 г.). В том, что Гольцгауэр, один из инициаторов учреждения курсов восточных языков, стал первым офицером, покинувшим службу на Востоке, угадывалась тревожная тенденция, предвещавшая военному ведомству немало проблем. Внезапная смерть Гольцгауэра, последовавшая вскоре после отъезда из Туркестана, произвела тяжелое впечатление на всех офицеров курсов восточных языков. По прошествии положенных четырех с половиной лет обязательной службы на Востоке поспешили вернуться в строй Абаковский, Шлиттер и Шах-Тахтинский. Надолго задержался в Туркестане только поручик Шимкевич.

Наиболее удачно сложилась служба у поручика А. И. Гиппиуса, который был единственным из офицеров выпуска 1886 г., получившим назначение, полностью соответствовавшее полученному образованию. Около десяти лет Гиппиус занимал должность негласного военного агента в Ризе (Азиатская Турция), где плодотворно занимался изучением Турции и турецких вооруженных сил. Интересна характеристика А. И. Гиппиуса и его деятельности в Турции, данная другим выпускником офицерских курсов восточных языков, капитаном К. Н. Смирновым: «Гиппиус был из гвардейской артиллерии, окончил артиллерийскую академию, а потом пошел на восточный курс, который кончил с неприятностями с товарищами [198] . Как академик, не в пример прочим, он скоро был командирован в Турцию, а работы его по изучению дорог Турции считались долго очень ценными. Он изучил Сивасский район и потом был назначен в Трапезунд. Здесь он не ладил с консулом. После Трапезунда он был откомандирован в Петербург, в Главный штаб, и впоследствии был военным губернатором в Туркестане. Там он сумел очень хорошо успокоить [туземное] население во время волнений [1916 г.], прочитав и растолковав им соответственное место из Корана, но, говорят, его методы (будто бы он надел однажды халат и чалму) в Питере не понравились, и он был отозван. Во всяком случае, на восточном поприще он достиг генеральских чинов. Конечно, Гиппиус <…> был большим знатоком Турции» [199] .

198

О каких неприятностях идет речь, остается неясным.

199

Смирнов К. Н. «Интеллидженс» Кавказского фронта. С. 215–216. Смирнов оставил замечательные записки о службе в штабе Кавказского военного округа и Кавказского фронта – «“Интеллидженс” Кавказского фронта в период 1878–1918 годов», в которых содержится немало ценных сведений о выпускниках офицерских курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД. Полный текст записок Смирнова впервые был опубликован Н. К. Тер-Огановым в работе: Из истории разведки штаба Кавказского военного округа в Турции и Иране (1870–1918 гг.). Saarbrcken, LAP LAMBERT Academic Publishing, 2015. С. 162–262.

В 1887 г. выпуска офицеров на учебном отделении не было. В этом году на курсы поступили штабс-капитаны Гутор, Кашуба, поручики Ломакин, Юрьев, Зельстрем. Последний в феврале 1890 г. был отчислен с курса «за неуспеваемостью» [200] .

Второй выпуск офицерских курсов восточных языков состоялся в 1888 г., выпускались четыре офицера – Генерального штаба капитан Калнин, штабс-капитан Корвин-Каменовский, поручики Сатов и Алексеев. По отзыву управляющего учебным отделением М. А. Гамазова, «по всем предметам результаты испытаний отличные; при этом с каждым годом офицеры оказывают все лучшие успехи, и объем их знаний расширяется; при выпуске почти все пишут под диктовку без ошибок на всех трех языках, хорошо переводят и довольно свободно изъясняются. Мусульманское и международное право офицеры усвоили себе очень хорошо и из первого предмета отвечали на изысканном французском» [201] .

200

АВПРИ. Ф. 153. Оп. 668. Д. 208. Л. 11. Отношение управляющего делами ВУК Главного штаба управляющему учебным отделением Азиатского департамента МИД, 23 февраля 1890 г.

201

РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 29, ч. 2 (1888 г.). Л. 195. Докладная записка по Главному штабу, май 1888 г.

Выпускники были удостоены возможности представиться императору Александру III на церковном параде войск Л.-гв. Уланского и Конно-гренадерского полков. На представлении офицеры-выпускники офицерских курсов восточных языков следовали за выпускниками артиллерийской, инженерной и юридической академий.

Эта маленькая церемониальная деталь несла в себе своеобразный иерархический код, который указывал на то, что офицерские курсы восточных языков по своему статусу относятся к военным академиям императорской армии и по своему значению замыкают их список. Когда в 1902 г. в газете «Русский инвалид» курсы назвали «самой маленькой академией» русской армии, то в этом не было преувеличения [202] .

202

Русский инвалид. 1902. № 25.

Все офицеры выпуска, за исключением Генерального штаба капитана Э. Х. Калнина, получили распредение по линии военно-народного управления на Кавказ и в Среднюю Азию. По просьбе военного агента в Турции Генерального штаба подполковника Н. Н. Пешкова капитан Калнин был командирован в Константинополь для работ по составлению карты Верхнего Босфора [203] . Срок командировки изначально определялся в шесть месяцев, но затем был продлен еще на полгода. В дальнейшем служба Калнина сложилась вполне благоприятно, чему во многом способствовало прекрасное образование, полученное на курсах восточных языков. В 1890 г. он был вновь направлен в Константинополь, затем служил на посту военного агента в Греции (с 1895 г.), состоял военным агентом в Константинополе (1899–1904), возглавлял генерал-квартирмейстерскую службу штаба Одесского военного округа (1904–1913). В русской армии Калнин по праву считался одним из авторитетных специалистов по Турции и турецкой армии.

203

РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 48 (1888 г.). Л. 3–3 об. Доклад по Главному штабу, 4 мая 1888 г.

По итогам вступительных экзаменов в 1888 г. в младший класс были зачислены поручики Туманский, Михайлов, Дмитриев, Белов и Ножин. Поручик Туманский стал первым гвардейским офицером, поступившим на курс после введения в действие Положения 1885 г. Положение оказало столь негативный эффект на настроения гвардейских офицеров, что на его преодоление потребовалось почти три года.

По согласованию с Военным министерством, программу курса учебного отделения в 1888 г. дополнили татарским языком. Как следует из докладной записки начальника Главного штаба, «опыт показал, что офицеры при поступлении по окончании курса на службу в азиатские округа для ознакомления с местными наречиями вынуждены приняться за изучение татарского языка. На этом основании полезно было бы дать им уже на курсе возможность ознакомиться с этими наречиями, чтобы лучше подготовиться к дальнейшей службе» [204] . Для чтения лекций по татарскому языку был приглашен коллежский регистратор Гатаулла Баязитов [205] . Содержание нового преподавателя отделения – 500 руб. – взяли на себя в равной части Военное министерство и Азиатский департамент. Документы, относящиеся к деятельности офицерских курсов восточных языков, содержат мало подробностей о постановке на курсах изучения татарского языка. Известно, что татарский язык изучался преимущественно в старшем классе. В архивных фондах имеются только две экзаменационные ведомости (1893 и 1894 гг.), в которых отражены результаты экзаменов по татарскому языку в среднем классе [206] . Первая экзаменационная ведомость, где указываются татарский язык и отметки по нему для офицеров-выпусников, относится к 1889 г. [207] Отметка за татарский язык входила в общий подсчет баллов итогового экзамена. Предположительно, преподавание татарского языка было прекращено в конце 1890-х гг.

204

РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 29, ч. 2 (1888 г.). Л. 153 об. – 154. Докладная записка начальника Главного штаба военному министру, 20 ноября 1888 г.

205

Гатаулла Баязитов (1846–1911) – религиозный и общественный деятель, многолетний лидер мусульманской общины Санкт-Петербурга, преподаватель тюркских наречий и мусульманского права в учебном отделении восточных языков Азиатского департамента МИД.

206

См.: РГВИА. Ф. 401. Оп. 5. Д. 28, ч. 1 (1893 г.). Л. 20; Там же. ч. 2 (1894 г.). Л. 54.

207

РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 29 (1889 г.). Л. 28. Учебное отделение восточных языков. [Экзаменационная ведомость, 8 мая 1889 г.]

В 1888 г. М. А. Гамазов поднял перед ВУК Главного штаба вопрос о введении в программу старшего класса нового предмета – курса чагатайского языка [208] . Как отмечал Гамазов, изучение этого языка могло принести существенную практическую пользу ввиду то, что «турецкий язык, происходя от чагатайского корня, облегчает офицерам, по выходе из курса, усвоение местных татарских наречий Туркестана и стран, соседних с Кавказом, т. е. сартовского, киргизского, туркменского и пр. языков» [209] . Предложение не нашло поддержки у руководства Главного штаба, опасавшегося перегрузить учебную программу для офицеров дополнительными предметами, особенно после введения в программу курса татарского языка.

208

Чагатайский язык – средневековый среднеазиатско-тюркский письменно-литературный язык.

209

РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 29, ч. 2 (1888 г.). Л. 196–196 об. Докладная записка по Главному штабу, май 1888 г.

В 1886 г. профессор Ф. Ф. Мартенс прекратил чтение лекций по международному праву на учебном отделении. По рекомендации Мартенса курс по этому предмету в конце 1888 г. перешел к тайному советнику М. И. Муромцову. Расходы на ведение курса (500 руб. год) взяли на себя в равной части Военное министерство и Азиатский департамент.

В рассматриваемый период был сформирован бюджет офицерских курсов восточных языков, который в последующие годы практически не подвергался сколько-нибудь значительным изменениям. Ежегодно Главным штабом на содержание курсов выделялось 5760 руб., из которых 3600 руб. – на вознаграждение профессорско-преподавательского состава. На содержание офицеров-слушателей выделялось 2160 руб. из расчета по 15 руб. в месяц на слушателя для приобретения учебных пособий и канцелярских принадлежностей.