История изучения восточных языков в русской императорской армии
Шрифт:
В октябре 1886 г. Обручев докладывал Ванновскому, что изданные Старчевским «Переводчики» [115] с персидского, турецкого, сартовского и китайского языков тиражом в 1000 экз. каждый доставлены в Главный штаб [116] . «Переводчики» Старчевского были отправлены в войска Кавказского, Туркестанского, Омского, Приамурского, Иркутского и Одесского военных округов, на офицерские курсы восточных языков при Азиатском департаменте МИД, в штаб войск Гвардии и Петербургского военного округа, Азиатскую часть Главного штаба [117] , Азиатский департамент МИД, в Николаевскую академию Генерального штаба, военным агентам в Константинополе и Пекине, заведующему обучением персидской кавалерии.
115
При издании название «Самоучитель» заменили на «Переводчик».
116
РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 36 (1886 г.). Л. 27. Докладная записка по Главному штабу, 27 октября 1886 г.
117
Азиатская часть Главного штаба – орган военного управления, созданный в 1867 г. для решения административных задач в азиатских военных округах и военно-народного управления на Кавказе и в Средней
«Переводчики» Старчевского быстро разошлись по войскам и получили в целом положительную оценку офицеров, соприкасавшихся с восточными языками по роду службной деятельности. В апреле 1887 г. военный агент в Константинополе доносил в ВУК Главного штаба: «Пять экземпляров “Переводчика с русского языка на турецкий” Старчевского, полученные мной из канцелярии Комитета в Петербурге, розданы мною офицерам парохода “Тамань” [118] , занимающимся изучением турецкого языка. Ввиду встретившейся надобности для тех же офицеров и вновь ожидаемых имею честь покорнейше просить зависящих распоряжений для высылки мне еще десяти экземпляров упомянутого “переводчика”» [119] .
118
Пароход «Тамань» спущен на воду в 1849 г., исключен из сил флота в 1896 г. Находился в составе Черноморского флота, после русско-турецкой войны 1877–1878 гг. использовался в качестве парохода-стационера в порту Константинополя и находился в распоряжении российского посла. В октябре 1881 – сентябре 1882 г. пароходом командовал капитан II ранга C. О. Макаров, который проводил в этот период важные гидрографические исследования пролива Босфор.
119
РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 36 (1886 г.). Л. 69. Военный агент в Константинополе в канцелярию ВУК Главного штаба, 16 апреля 1887 г.
Старчевский еще в 1878 г. обращался в ВУК Главного штаба с предложением профинансировать издание подготовленного им «афганско-русского и русско-афганского словаря и разговорников (военных) и грамматического очерка языка» [120] .
По отпечатании тиража Старчевский выражал готовность передать в распоряжение военного ведомства 200–300 экз. словаря и разговорника. Это лингвистическое пособие представляло значительный интерес для Главного штаба в связи с обострением военно-политической обстановки вокруг Афганистана и началом второй англо-афганской войны (1878–1880). Главный штаб обратился с просьбой к известному востоковеду И. П. Минаеву дать оценку работе Старчевского с научной и практической точки зрения. Минаев высказался резко против работы Старчевского, указав, что она во многом скомпилирована со словаря британского военного медика Г. Беллью [121] и «не имеет никакого научного достоинства, и сомнительно, чтобы ею возможно было воспользоваться для практических целей» [122] . Вместо издания работы Старчевского Минаев предлагал переиздать в русском переводе сам первоисточник – словарь Беллью [123] .
120
РГВИА. Ф. 401. Оп. 3. Д. 73 (1878 г.). Л. 1–1 об. Письмо А. В. Старчевского на имя Н. Н. Обручева, 9 октября 1878 г.
121
Беллью Генри (Henry Walter Bellew, 1834–1892) – британский военный врач, родился в Индии в семье британского офицера. Участник Крымской войны, с 1855 г. на службе в индо-британской армии. Участник дипломатической миссии в Афганистан (1857) к кашгарскому правителю Якуб-беку (1873–1874). В период службы на границе с Афганистаном самостоятельно изучил язык пушту и издал по этому языку несколько лингвистических работ.
122
РГВИА. Ф. 401. Оп. 5. Д. 73 (1878 г.). Л. 1–1 об. Отзыв И. П. Минаева на работу А. В. Старчевского.
123
Имеется в виду работа Г. Беллью: A Dictionary of the Pukkhto or Pukshto Language, in which the words are traced to their sources in the Indian and Persian languages. London, Thacker & Co., 1867.
В рассматриваемый период разработкой военно-востоковедных лингвистических пособий плодотворно занимался Генерального штаба подполковник Н. А. Волошинов. В конце 1884 г. он был командирован с научной целью на Командорские острова и по делам службы провел полтора месяца в Японии. Находясь в Японии, он на собственном примере убедился в том, насколько сложно подыскать в Японии хорошего переводчика японского языка. Постоянные трудности в переводе испытывали и офицеры русских военных кораблей и судов, имевших зимнюю стоянку в Йокогамском порту. Это обстоятельство подтолкнуло Волошинова к мысли составить специальный русско-японский разговорник. «С этой целью, – доносил он в Главный штаб, – я взял с собой один экземпляр книжки “Военный переводчик с русского языка на турецкий, болгарский и румынский” издания Военно-ученого комитета Главного штаба 1877 года. Убедившись на практике в полной пригодности этой книжки при сношениях с турками, румынами, а также болгарами во время последней русско-турецкой войны и считая ее за наиболее краткий, но вместе с тем вполне достаточный сборник всего того, что нужно для сношений с иностранцами, я принял ее за образец» [124] .
124
РГВИА. Ф. 401. Оп. 1. Д. 36 (1886 г.). Л. 44 об. Рапорт штаб-офицера для поручений при штабе Приамурского военного округа Генерального штаба подполковника Волошинова управляющему делами ВУК Главного штаба, 13 ноября 1886 г.
Волошинов обратился к переводчику Российского императорского консульства в Йокогаме Ханиуде с просьбой составить русско-японский переводчик. Ханиуда давно служил в консульстве, заведуя канцелярией и исполняя обязанности переводчика при официальных сношениях русского консула с японцами. Он изучил русский язык в русской школе в Токио и продолжительное время совершенствовал свои знания как разговорного, так и литературного языка, занимаясь переводами русской литературы на японский язык. Волошинов попросил Ханиуду исполнить работу как можно тщательнее, не торопясь с ее окончанием, с тем, чтобы избежать ошибок и неточностей. В конце 1885 г. Ханиуда закончил работу и прислал ее рукопись Волошинову в Хабаровск.
Неотложные служебные дела и недостаток шрифта не позволили Волошинову издать «Переводчик» в типографии штаба Приамурского военного округа. Находясь в ноябре 1886 г. в служебной командировке в Петербурге, Волошинов представил в ВУК Главного штаба рукопись работы и обратился с просьбой помочь издать «Переводчик». В докладной записке на имя военного министра начальник Главного штаба генерал-адъютант Н. Н. Обручев отмечал: «Эта книга по системе отличается от китайского переводчика, изданного г. Старчевским, но для военных целей она более пригодна, потому
125
Там же. Л. 46–46 об. Докладная записка по Главному штабу, 30 ноября 1886 г.
126
См.: Ханиуда. Японский переводчик / Зав. канцелярией рус. консула в Иокогаме Ханиуда. СПб.: Воен. – учен. ком. Гл. штаба, 1887. [2], IV, 80 с.
В докладной записке П. С. Ванновскому по поводу издания «Японского переводчика» Н. Н. Обручев также высказал мысль о желательности иметь аналогичное издание по монгольскому языку. Для подготовки такого пособия он предлагал обратиться к командующему войсками Забайкальской области с просьбой оказать содействие в подборе офицера, хорошо знающего монгольский язык, для работы над «Монгольским переводчиком». Н. Н. Обручев считал, что выполнить эту работу будет проще в Забайкалье, «где знание монгольского языка довольно распространено, чем в Петербурге, где трудно найти человека свободно говорящего по-монгольски и в то же время знающего русский язык». Найти такого специалиста в Забайкалье не удалось, и за разработку «Переводчика» взялся полковник Н. А. Волошинов. Основную работу по составлению русско-монгольского разговорника принял на себя видный русский монголовед профессор факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета А. М. Позднеев [127] .
127
См.: Позднеев А. М. Монголо-бурятский переводчик / Предисл. ред.: Ген. штаба полк. Николай Волошинов. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1891. XVIII, 108 с.; Позднеев А. М. Русско-монголо-бурятский переводчик / [А. Позднеев]; [Ред.: Н. А. Волошинов]. 2-е изд. СПб.: Столич. скоропеч., 1898. XVIII, 108, II с.
В самом начале русско-японской войны Главный штаб в спешном порядке осуществил переиздание «Японского переводчика» полковника Волошинова и Ханиуды [128] . Переиздание разговорника велось под руководством помощника начальника 7-го отделения (военная статистика иностранных государств) Главного штаба полковника М. А. Адабаша. В работе ему помогал мичман А. А. Де-Ливрон (Деливрон), выпускник Морского кадетского корпуса и юридического факультета Токийского университета (1903). Де-Ливрон в 1903 г. издал в Порт-Артуре «Русско-японский словарь», который в 1904 г. вышел вторым изданием [129] .
128
См.: Ханиуда. Японский переводчик / Предисл.: Ген. штаба полк. Адабаш. 2-е изд. СПб.: Воен. – учен. ком. Гл. штаба, 1904. [4], 76 с. В период войны с Японией было опубликовано еще два исправленных и дополненных издания «Японского переводчика»: 3-е (1904) и 4-е (1905).
129
Де-Ливрон А. А. Русско-японский словарь / Сост. А. А. Де-Ливрон. 2-е изд. СПб.: Южно-рус. кн-во Ф. А. Иогансон, 1904. 251 с.
Издание Адабаша вызвало критику со стороны чиновника Главного управления уделов В. П. Панаева [130] , который в самом начале войны с Японией также издал русско-японский военный разговорник, составленный по его просьбе японцем Иосибуми Куроно [131] . «Как мог полковник Адабаш, – задавался вопросом Панаев, – редактировать столь ответственное издание, как разговорное пособие для военных, сам будучи совершенным невеждой в японском языке, является более чем непонятно. Но во всяком случае факт тот, что из-под его редакции вышел безграмотный японский переводчик, отнюдь не может хоть мало-мальски послужить намеченной цели. Однако, как об этом ни указывалось Панаевым Адабашу, какие доказательства он тому ни приводил, все было напрасно, и полковник Адабаш продолжал и продолжал наводнять армию десятками тысяч экземпляров своей макулатуры, благо это право было в его руках» [132] .
130
Панаев Владимир Павлович (1872 – после 1934 г.) – лингвист, востоковед, художник. Образование получил в Московском университете, служил в Главном управлении уделов, Мариинском ведомстве, с 1920 г. – на пенсии. В августе 1930 г. арестован и заключен в Бутырскую тюрьму, приговорен к 5 годам исправительно-трудовых лагерей. В 1931 г. после пересмотра дела освобожден досрочно с ограничением проживания на оставшийся срок. Поселился в г. Борисоглебске.
131
См.: Куроно И., Панаев В. П. Военный русско-японский толмач и краткий систематический словарь. СПб.: Тип. Мин-ва фин. (В. Киршбаума), 1904. [4], IV, 68 с. Тираж толмача (4 тыс. экз.) был преподнесен императрицей Александрой Федоровной в качестве дара действующей армии на Дальнем Востоке. Толмач был переиздан в 1904 г. См.: Куроно И., Панаев В. П. Военный русско-японский толмач и краткий систематический словарь: С применением японск. шрифта «катакана» и «иероглифов». 2-е изд. [СПб.]: Тип. В. Киршбаума, 1904. [2], IV, [2], 133 с. Куроно Иосибуми (1859–1918) – ориенталист, преподаватель японского языка в Санкт-Петербургском университете (1888–1916).
132
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 4377. Л. 702 об. Панаев В. П. Краткая история введения японского переводчика издания Главного штаба и военного русско-японского толмача В. П. Панаева на театр военных действий последней русско-японской войны.
В начале русско-японской войны В. П. Панаев обратился в Главный штаб с предложением приобрести у него права на издание составленного им «Военного русско-японского толмача». Главный штаб отклонил предложение по причине как высокой стоимости – 40 000 руб., так и в связи с тем, что в феврале 1904 г. вышло второе издание «Русско-японского переводчика». После войны Панаев предпринимал энергичные усилия, чтобы добиться покупки военным ведомством его работы. С этой целью он не только обращался на имя военного министра, но и непосредственно к императору Николаю II. В настойчивых предложениях Панаева Главный штаб даже обнаружил признаки «предложения взятки» [133] . После отказа военного ведомства от услуг Панаева последний обвинил Главный штаб в том, что при издании «Русско-японского переводчика» из работы Панаева были без его разрешения позаимствованы «таблицы числительных». Панаев пригрозил Главному штабу судебным разбирательством, но затем предложил мировую с условием, что его работа все же будет приобретена военным ведомством со скидкой.
133
Там же. Л. 475 об. Докладная записка по ГУГШ, 29 сентября 1909 г.