История, конца которой нет
Шрифт:
— Они… Они все время пристают ко мне.
— Что же они делают?
— Они подкарауливают меня у входа в школу.
— Ну и что?
— И по-всякому обзывают, дразнятся…
— И ты все это терпишь? — Господин Кореандер неодобрительно поглядел на мальчика. — А почему бы тебе не врезать кому-нибудь как следует?
Бастиан поднял на него глаза.
— Нет, я этого терпеть не могу. А еще… я не умею драться.
— А подтягиваться на кольцах ты умеешь? — спросил господин Кореандер. — А бегать, прыгать, плавать, играть в футбол, делать зарядку? Ничего не умеешь?
Мальчик
Короче говоря, ты слабак?
Бастиан пожал плечами.
— Но хоть язык-то у тебя есть? Что же ты молчишь, когда над тобой издеваются?
— Я попробовал один раз им ответить……
— Ну и что?
— Они поймали меня, закинули в мусорный контейнер и закрыли крышку. Два часа я кричал, пока меня оттуда не вытащили.
Ясно, — пробурчал господин Кореандер. — И теперь ты больше ничего не решаешься им сказать?
Бастиан кивнул.
Вот и выходит, что ты труслив как заяц!
Бастиан потупил глаза.
— Может быть, ты выскочка? Первый ученик? Круглый отличник?.. Любимчик учителей?.. Так, что ли?
— Нет, — сказал Бастиан, не поднимая головы. — Меня оставили на второй год…
— Боже милостивый! — воскликнул господин Кореандер. — Выходит, ты круглый неудачник!
Бастиан ничего не ответил. Он стоял, опустив руки, а с его пальто все капало и капало на пол.
— Как же они тебя дразнят? — поинтересовался господин Кореандер.
— Ну… по-разному.
— Например?
— Толстый дурень рухнул вниз, зацепился за карниз, карниз оборвался, дурень разорвался…
— Вовсе не смешно, — заметил господин Кореандер. — А еще как?
Бастиан ответил не сразу.
— Чокнутый. Недоносок. Трепло. Свистун…
— А почему чокнутый?
— Потому что я иногда разговариваю сам с собой.
— О чем же ты разговариваешь сам с собой? Ну, к примеру?
— Рассказываю сам себе разные истории. Выдумываю чудные имена и слова, которых нет.
— И сам себе все это рассказываешь? Зачем?
Потому что только мне одному это и интересно.
Господин Кореандер на мгновение задумался.
— А как к этому относятся твои родители? Бастиан ответил не сразу.
— Отец… — пробормотал он наконец. — Отец вообще всегда молчит. Ему все до лампочки.
— А мать?
— Она от нас ушла.
— Вот как? Твои родители разошлись?
Нет, — сказал Бастиан, — она умерла.
В этот момент зазвонил телефон. Господин Кореандер тяжело поднялся со своего кресла и, шаркая, поплелся в маленький кабинет в глубине лавки. Он поднял телефонную трубку, и Бастиану показалось, что он называет его имя, но тут дверь закрылась, и, кроме невнятного бормотанья, ничего больше расслышать ему не удалось.
Бастиан все еще стоял не шевелясь. Он никак не мог взять в толк, что же такое с ним произошло, почему он стал все рассказывать, да еще так откровенно. Ведь он терпеть не мог, когда ему лезли в душу. И вдруг его прямо в жар бросило… Ведь он опоздает в школу! Ну да, ему надо торопиться, бежать со всех ног! Но он все стоял и стоял, не в силах ни на что решиться. Что-то его здесь удерживало, а что, он не мог понять.
Невнятное бормотанье все еще глухо доносилось из кабинета — это был долгий телефонный разговор.
И
Бастиан подошел к креслу, медленно протянул руку, коснулся переплета, и в тот же миг в груди у него екнуло — «клик!» — точно захлопнулась дверца капканчика. У него возникло смутное чувство, что от этого прикосновения с ним стало твориться что-то странное, чего уже никак не остановишь.
Он взял книгу и оглядел ее со всех сторон. Переплет был обтянут медно-красным шелком и, чуть повертишь книжку в руках, отливал всеми цветами радуги. Бегло перелистав ее, Бастиан заметил, что напечатана она двумя цветами — красным и зеленым. Картинок в ней не было вовсе, зато главы начинались огромными чудесными буквицами. Он снова внимательно оглядел переплет и увидел, что на нем изображены две змеи, светлая и темная, — вцепившись друг другу в хвост, они образовывали овал. И в этом овале причудливыми, изломанными буквами написано заглавие книги:
«БЕСКОНЕЧНАЯ ИСТОРИЯ».
Человеческие страсти удивительно загадочны, и дети подвластны им не меньше, чем взрослые. Те, кем они завладеют, ничего не могут толком объяснить, а те, кто не ведает страстей, и представить себе не в силах, что это такое. Есть, например, люди, рискующие жизнью, чтобы покорить какую-нибудь заоблачную вершину. Но ни они сами, ни кто-либо другой на свете не могли бы сказать, зачем им это понадобилось. Другие буквально разоряются, чтобы завоевать сердце той, которая о них и слышать не хочет. Третьи не могут побороть искушение прожрать и пропить все, чем владеют, все до последнего. Иные готовы спустить целое состояние в азартной игре. А кто-то жертвует всем ради навязчивой идеи, которую и осуществить-то невозможно. Есть люди, убежденные, что будут счастливы лишь тогда, когда переедут жить в другое место, и всю жизнь мечутся по белу свету в поисках заветного уголка. А некоторые не находят покоя, пока не обретут власти… Короче говоря, сколько людей, столько страстей.
Страстью Бастиана Балтазара Багса были книги.
Кто никогда не просиживал над книгой долгие часы после школы с пылающими ушами и взлохмаченной шевелюрой… Кто не читал взахлеб, забывая обо всем на свете, не замечая, что давно уже проголодался и окоченел от холода… Кто никогда не читал тайком под одеялом при свете карманного фонарика, после того как мать или отец, или еще там кто-нибудь из домочадцев давно уже погасили свет, приказав тут же заснуть, потому что завтра вставать ни свет ни заря… Кто никогда не проливал явно или тайно горьких слез оттого, что кончилась какая-нибудь великолепная книга и пришло время проститься с ее героями, с которыми пережил столько немыслимых приключений, которых успел полюбить навсегда, которыми не уставал восхищаться и так тревожился за их судьбу и все гадал, повезет им или нет, изо всех сил надеясь, что все сбудется… Ведь без них теперь жизнь пуста, лишена всякого смысла…