История короля Ричарда I Львиное Сердце
Шрифт:
Помимо этого, Ричард обещал Танкреду, пока находится на Сицилии, оказать военную помощь против любого захватчика, под которым мог подразумеваться тогда только германский король Генрих. Конечно, Ричард не собирался его защищать от германских войск. (Филипп, кстати сказать, отказался от подобного обещания.) Здесь завязался новый узел конфронтации, который потом горьким образом повлияет на судьбу Ричарда. Эти 40 тысяч унций золота (в пересчете - 45 тысяч марок) и те деньги, с которыми Иоанна прибыла к Ричарду (в пересчете - 38 тысяч марок), как раз и составят 83 тысячи кёльнских серебряных марок -ту сумму, которую, как мы увидим позднее, Генрих VI взял в конце концов в виде выкупа с попавшего в плен Ричарда. Свои деньги Иоанна передала Ричарду на нужды крестового похода.
Обращает на себя внимание поведение Филиппа. Поощрив к сопротивлению мессинцев, он бросил их на произвол судьбы, когда Ричард начал атаку города.
Следует учесть, что, Танкред де Лечче был естественным союзником Ричарда, так как женатый на сестре последнего Генрих Лев был последние двадцать лет противником германских императоров так же, как теперь король Сицилии. Танкред передал Ричарду такую крупную сумму, что последний не мог не пойти на некоторые вышеуказанные политические уступки, очень важные для сицилийца, но ничего не значащие для английского короля. Не мог же Ричард предвидеть, что попадет в плен к Генриху VI.
Нужно добавить, что практически никакой угрозы планам Генриха захватить сицилийский престол договор Ричарда с Танкредом не представлял. Обязательства Ричарда перед Танкредом заканчивались с его отплытием из Мессины. Будущий возможный брак малолетней дочери Танкреда, при наличии у него двух сыновей, как и то, что невеста не передавалась до свадьбы в семью жениха - все это сводило до минимума возможность претензий на сицилийский трон. Правда, Филипп, которому первому был предложен этот брак с его наследником, от него отказался. Что касается пункта договора о возврате 20 тысяч унций, то таким образом этим деньгам придавался вид ссуды на нужды крестового похода. И конечно же, ни сам Танкред, ни кто-либо из его наследников не смог бы получить эти деньги обратно, даже если бы свадьба не состоялась. Безусловно, со стороны Ричарда это был грабеж, но грабеж, оправдываемый высокой целью освобождения Гроба Господня. Ричард приказал своим людям вернуть награбленное и щедро вознаградил их из денег, полученных от Танкреда.
Теперь в середине октября оба короля могли бы продолжить свой путь в Святую Землю, но непогода заставила их остаться на зиму на Сицилии. Впрочем, кроме морских бурь, у Ричарда была и другая причина зимовать в Сицилии: он ждал невесту.
На холме, возвышающемся над городом, Ричард возвел для проживания деревянный замок с земляными валами и назвал его, используя шахматную терминологию, «Матегриффон» - «Смерть грекам». Стычки с местным населением прекратились. Вокруг города Ричард поставил виселицы, на которых вешал провинившихся, как своих, так и горожан. Возможно, именно здесь, на Сицилии, Ричард получил прозвище - «Львиное Сердце», в то время как Филиппа прозвали «Агнцем», что свидетельствует об умении последнего притворяться.
Бичом армии была азартная игра в кости. Играли день и ночь, проигрывали большие суммы, игра была причиной ссор и раздоров. Королям пришлось принимать специальные меры. Был введен запрет на получение долгов от игр. Солдатам и матросам было разрешено играть только в присутствии их начальников. Нарушители, раздевшись, должны были три дня стегать плетьми друг друга. Рыцарям и клирикам разрешалось проигрывать в день не более 20 су (1 ливра). Нарушители должны были платить штраф 5 ливров в казну архиепископа Руанского или епископа Лангрского на нужды крестоносцев. Королям же было разрешено проигрывать столько, сколько они хотели.
19 декабря на море у Мессины разразился страшный шторм. Пошел ко дну один из кораблей Ричарда, пораженный молнией. Ураганный ветер вызвал оползни и большие разрушения в городе. Уж не предупреждение ли это свыше?
Перед Рождеством Ричард принес покаяние за неправедную жизнь. В присутствии архиепископов и епископов, обнажившись по пояс и став на колени, Ричард читал молитвы и отбивал поклоны, в то время, как его стегали тремя плетьми. Подобные поступки не были новостью в роду Анжу. Фульк III Черный, граф Анжуйский, буйный предок Ричарда приказал бичевать себя у Гроба Господня в начале XI века и даже в религиозном экстазе откусил при этом кусок камня, который привез на родину. Генрих II несколько раз приказывал бить себя плетьми на могиле Бекета. Как нам кажется, со стороны Ричарда это был акт очищения перед предстоящим крестовым походом. Связывать самобичевание Ричарда с его якобы гомосексуализмом, как нам кажется, нет никаких оснований [6] .
6
Мнимый
Рождество Ричард отпраздновал во вновь построенном замке, где щедро одаривал подданных подарками и деньгами. Был приглашен и Филипп, выпросивший у Ричарда несколько кораблей.
В январе по приглашению Ричарда прибыл знаменитый Иоахим Флорский, аббат-цистерцианец, живший отшельником в Калабрии, чьи идеи дожили вплоть до XIX века, предшествуя теории «научного» коммунизма. Выдающийся мыслитель Средневековья, он считал, что обнаружил скрытое значение Библии и особенно книги Откровения Иоанна Богослова, с помощью чего якобы может предсказывать будущее. Всемирную историю он делил на три эры, соответствующие трем лицам Троицы. Грядущая эра Святого Духа будет характеризоваться, по мнению Иоахима, воцарением на земле свободы, любви и мира и должна начаться где-то между 1200 и 1260 годами.
Все это очень заинтересовало Ричарда. По словам Роджера из Ховдена, «он и его приближенные наслаждались услышанным». Среди слушателей было несколько архиепископов и епископов, а также «много иных почетных лиц, как клириков, так и мирян». В числе семи главных гонителей Церкви двумя последними Иоахим назвал Салах ад-Дина и антихриста и предсказал скорый конец Салах ад-Дина и освобождение Иерусалима. «Бог дарует тебе, - сказал он Ричарду, - победу над врагами твоими и прославит твое имя в вечности». Однако после гибели Салах ад-Дина придет седьмой гонитель - антихрист. По словам Иоахима, антихрист родится в Риме и завладеет папским престолом. В ответ Ричард высказал предположение (может быть, в шутку), что антихрист мог уже родиться в лице папы Климента III. По мнению же самого Ричарда, антихрист должен родиться в Вавилоне (Каире) или Антиохии, править из Иерусалима в течение трех с половиной лет, и после его смерти Бог дарует 60 дней, чтобы совращенные им успели раскаяться. В ответ на это отшельник предложил Ричарду ограничиться войной, а истолкование Библии оставить тем, кто посвящен в ее секреты.
Мысли Иоахима о пришествии антихриста вызвали разногласия среди аудитории. «Многие из духовенства, люди мудрые и сведущие в божественных писаниях, пытались доказать противное, и то тут, то там предлагались различные мнения; однако спор по этому вопросу так и не был закончен», - пишет хронист Роджер из Ховдена.
Уильяма, архиепископа Монреальского, англичанина по рождению, много способствовавшего возведению на трон Танкреда и заключению мирного договора с крестоносцами, в январе 1191 года Ричард сделал своим кандидатом на пост архиепископа Кентерберийского после того, как в ноябре 1190 года под Акрой умер архиепископ Балдуин.
Вынужденное бездействие вызывало раздражение. На Сретение 2 февраля, после праздничного обеда, когда Ричард ехал верхом во главе своей свиты и свиты Филиппа, навстречу попался крестьянин с ослом, груженным вязанками длинного камыша. Рыцари моментально расхватали вязанку и начали в шутку сражаться на тростинах. Противником Ричарда оказался старый знакомец де Бар. Вспомнилась былая вражда, и игра закончилась ссорой. Ричард пытался вышибить Гийома из седла, и тот удержался, только ухватившись за шею коня. Король в ярости закричал, что считает его врагом, и советовал не попадаться ему на глаза. Многократные просьбы Филиппа и французских баронов за Гийома ни к чему не привели. Только позже, когда к королю и баронам присоединились архиепископы и епископы, Ричард согласился не трогать де Бара на время крестового похода. В этом случае Филипп явно играл на публику, демонстрируя отсутствие гордости ради общего дела в противоположность несносному характеру Ричарда. (Выдвигая финансовые требования, Филипп не был таким смиренным.)