История космического соперничества СССР и США
Шрифт:
Посетивший Уайт Сэндс в 1948 году обозреватель New YorkerДэниэль Ланг оставил яркое изображение испытательной программы ФАУ-2: «Жители Уайт Сэндс, чье мировосприятие может оказаться каким угодно, ибо нам оно неизвестно, весьма увлеченные люди, которые готовы, чтобы ими выстрелили на Луну». Ланг писал, что запуски ракет происходили каждые несколько недель, и часто эти пуски привлекали высокопоставленных военных. Гражданские лица, проживавшие неподалеку от Уайт Сэндс, существовали с привычкой к «ярким огням, которые со свистом проносятся над бесхозными землями». Испытательная территория имела размеры 65 на 145 км и представляла собой «бесконечную песчаную местность», заполненную гремучими змеями и другими факторами риска. Ланг писал, что работающие в Уайт Сэндс представляют собой смесь из немецких ветеранов Пеенемюнде и неоднородной массы американских специалистов — военных, технарей и ученых. В дни запусков царила атмосфера праздника, гражданские заполняли трассу № 70, которая пролегала прямо через военную территорию. Публичность зрелищ запусков ФАУ-2 приводила к тому, что в Уайт Сэндс стеклись толпы: «Автобусы, перегруженные бойскаутами, резервистами, курсантами военных училищ, студентами из колледжей, национальными гвардейцами и делегациями из торговых палат и городских клубов…» Уайт Сэндс с его относительной открытостью резко контрастировал с закрытым характером
Испытания ФАУ-2 в Уайт Сэндс преследовали ясную научную цель. Запускаемые с испытательного полигона ракеты были по стандартной методике снаряжены приборами для исследования спектра солнечного излучения, космических лучей, для измерения температуры и давления в верхних слоях атмосферы. Существовали проблемы, связанные с этими пионерскими исследованиями, особенно потому что траектории ФАУ-2 лишь короткое время позволяли находиться на предельных высотах. Инженеры очень внимательно относились к использованию отсека в головной части ФАУ-2 для размещения датчиков. Для установки и закрепления используемых по программе научных приборов применялись специальные удобные для доступа панели. На нескольких ФАУ-2, запущенных в Уайт Сэндс, были установлены фотокамеры и получены снимки Земли с высоты около 160 км. Эрнст X. Краузе писал: «Ракета открыла дверь в необъятные края космоса, которые сейчас известны нам лишь посредством телескопа астрономов».
В 50-е годы темп продвижения программы в Уайт Сэндс сохранялся высоким. Запущенная в мае 1954 года ракета «Викинг» доставила с высоты 250 км снимки, на которых был изображен Эль Пасо, извилины Рио Гранде, несколько железнодорожных линий, облака и, конечно, окружающая пустыня. Некоторые снимки, сделанные под углом к горизонту, демонстрировали кривизну Земли и даже черноту космоса за пределами атмосферы планеты.
Опубликованные снимки были предтечей нескольких аспектов грядущих космических исследований. Во-первых, они показали потенциал космической фотографии для наблюдения за тем, что разведывательные службы иносказательно называли иногда «запретными территориями», то есть за Советским Союзом. Во-вторых, фотографии показали, что изображения, полученные из космоса, могут позволить метеорологам увидеть, например, ураганы и штормы, образующиеся в море задолго до того, как они придут на сушу, давая время предупредить тех, кто находится на пути неблагоприятных погодных условий. И наконец, что, может быть, в конечном счете самое важное, эти первые космические фотографии были шагами на пути, который позволил человечеству увидеть всю планету и многое вне ее и понять место Земли в Солнечной системе.
Но эти первые «мирные» космические эксперименты не ограничились использованием фотокамеры в космосе. Обезьяны, собаки и мыши отправлялись в короткие суборбитальные полеты. Начиная с середины 1948 года в Соединенных Штатах несколько ФАУ-2 с мышами и макаками-резус на борту совершили полеты, которые дали противоречивые результаты. Некоторые животные выжили, другие прекрасно чувствовали себя во время полета, но погибли при ударе в конце полета. Такие испытания завершились в начале 50-х годов.
Что касается развития самого ракетостроения, то первоначальные испытания ФАУ-2 были частью программы «Гермес» по разработке баллистических носителей. Были сделаны попытки усовершенствовать основную конструкцию ФАУ-2 и провести эксперименты с двухступенчатой ракетой. 24 февраля 1949 года одна из ФАУ-2 была модифицирована для присоединения второй ступени, названной «прокладкой WAC» (WAC — Women’s Army Corps, женская вспомогательная служба сухопутных войск). В этом кардинальном эксперименте модифицированная ракета поднялась на высоту 400 км. Эта веха означала наступление эпохи многоступенчатых ракетных носителей, которые будут совершенствоваться в следующем десятилетии.
В 1950 году фон Браун и его команда ракетных специалистов, выехавших из Германии, перебрались из Уайт Сэндс в Редстоун Арсенал в Хантсвилле, Алабама. Немецкие специалисты с энтузиазмом приветствовали это решение. Возможность вырваться из изоляции и суровых условий Уайт Сэндс подняла их моральный дух. Несколько лет экспериментов с захваченными немецкими ракетами ФАУ-2 исчерпали себя. Настало время идти дальше. На военном полигоне в Хантсвилле располагались два бывших арсенала, один из которых использовался во Второй мировой войне для производства ядовитых газов и другого химического оружия для артиллерийских снарядов. К 1950 году эти два отдельных арсенала были объединены в один полигон и выбраны для вновь созданного ракетного центра технической службы сухопутных войск. Приятель фон Брауна вспоминал его волнение, когда тот вернулся в Уайт Сэндс после своего первого посещения Хантсвилла перед переездом: «О! Это так похоже на дом! Все такое зеленое, и повсюду вокруг горы». Спустя несколько месяцев, начиная с апреля 1950 года, 115 членов команды фон Брауна из Пеенемюнде вместе со своими семьями переехали из пустыни в Нью-Мексико в холмистую местность северной Алабамы. К ним присоединились другие работники полигона Уайт Сэндс, включая несколько сотен служащих по контракту из компании «Дженерал Электрик» и группу новобранцев американской армии, имеющих ученые степени в математике, точных науках и технике.
Фон Брауну было 38 лет, когда состоялся этот переезд; он приехал со своей женой Марией (он женился в 1947 году) и их маленькой дочкой Айрис Карин. И сам переезд, и новые задачи вдохновили фон Брауна и его коллег. Их новым домом стал тихий сельский городок с населением в 16 тысяч человек, расположенный у подножья Аппалачей. Хантсвилл называл себя «мировой столицей горчицы» — позже он станет известным как «ракетный город», — и новые поселенцы встретили теплый прием местных жителей, за исключением нескольких, которые потеряли на войне друзей и близких.
В 50-х годах фон Браун работал над ракетой «Редстоун», ставшей творческим вкладом в военную ракетную программу. Работая в Хантсвилле, он также стал весьма значительной фигурой с решающим голосом в американской космической программе.
Чем сложнее устройство, тем чаще оно может подвести. Ракета концентрирует в себе множество крайне сложных механизмов и огромную мощь, что делает ее очень опасной, когда она выходит из строя. Это может либо лопнувший сварной шов, либо замыкание в цепи управления, либо инородная частица, попавшая в клапан… Большинство таких «поломок» приводит к катастрофическим результатам.
Ракеты иногда не взлетают вообще, как это было в 1950 году при первой попытке запуска с мыса Канаверал, когда «Бампер-7» просто остался неподвижным при команде запуска из-за того, что клапан был разъеден соленым прибрежным воздухом. Из-за сложности конструкции, включая колоссальные давления, высокие температуры и энергию жидкого топлива, большинство видов неисправностей заканчивается разрушительными взрывами, которые не только уничтожают ракету, но и превращают в металлолом стартовый комплекс.
Первые пусковые площадки на мысе Канаверал строились парами, создатели делали
Для защиты центров управления запуском от возможных взрывов при пуске их строили в виде бронированных бункеров. Бетонные панцири, наподобие снежных иглу эскимосов, покрывали множество центров управления вдоль «линии ракет» на мысе Канаверал. Однако просто бетона и брони было бы недостаточно в случае колоссального взрыва лунной ракеты. Центр управления запуском КЗ-39 должен был располагаться больше, чем в 5 км от стартовой площадки, чтобы сохранить безопасный радиус в случае взрыва «Сатурна-5». К счастью, ни одна из ракет «Сатурн» фон Брауна ни разу не подвела.
Тесно сплоченная ракетная команда фон Брауна разработала строгий и тщательный регламент обратного отсчета и протоколы запуска, которые учитывали колоссальную опасность, таящуюся в ракетах. Несмотря на десятки аварий, ни один член персонала не пострадал и не погиб при взрывах ракет.
Советы были менее удачливыми. В конце 1960 года новая межконтинентальная баллистическая ракета (МКБР) стояла на стартовой площадке космодрома Байконур в Казахстане. МКБР Р-16 использовала компоненты жидкого топлива, которые были столь сильнодействующими и химически активными, что не нуждались в искре зажигания, чтобы воспламениться. Самовоспламеняющиеся по природе, они неудержимо и мгновенно взрывались при малейшем соприкосновении. Высокотоксичную и вызывающую активную коррозию смесь советскими техниками именовали «чертовой отравой». 24 октября 1960 года полностью заправленная Р-16, находилась на 41-й стоянке стартовой площадки, когда большая группа измученных специалистов работала на кабель-мачте под взглядами раздраженных инженеров-контролеров и личном пристальном наблюдении руководителя советской ракетно-ядерной программы маршала Трофима Неделина. Стандартная инструкция безопасности требовала слива топлива из Р-16, прежде чем позволить персоналу продолжать работу, но выполнение этой процедуры могло значительно задержать запланированное расписание запуска. Поэтому маршал Неделин приказал команде запуска выйти на площадку.
Какой-то электрический сбой открыл клапаны в двигателе второй ступени ракеты. Самовозгорающиеся вещества вспыхнули почти мгновенно, поджигая расположенную ниже первую ступень и топливные баки. Люди на кабель-мачте были испепелены. Пламя вырвалось из ракеты, в то время как наземная команда, спасая свои жизни, разбегалась, окатываемая «чертовой отравой», задыхаясь от ядовитого газа и пытаясь сбросить горящую одежду. Некоторые люди запутывались в рядах защитного ограждения, которые подобно сетям захватывали огненные шары. Другие слишком поздно поняли, что асфальтовые дорожки расплавились и превратились в вяжущий клей, который держал их подобно «липучкам» для мух. Температура порой достигала 1700 °C. Все событие было снято автоматической камерой, установленной для съемки грандиозного запуска.
Вследствие советской секретности мы никогда не узнаем всех деталей, но жертв было около 130 человек, включая самого маршала, сидевшего на месте наилучшего обзора. Этот ужасающий случай погубил не только высокообученных техников площадки запуска, но и многих лучших инженеров-ракетчиков Советского Союза, нанеся мощнейший удар по высококвалифицированным кадрам в этот особо важный момент космической гонки. Катастрофа Неделина показывает опасность выхода за допустимые пределы инженерного здравого смысла в опасной области техники. Советская система позволяла властным военным силам действовать грубо, не обращая внимания ни на какие инструкции, и пусковая команда на 41-й площадке заплатила за это свою цену. Только оплаченный высокой ценой опыт, основательное инженерное искусство и безграничная тщательность делают ракеты чем-то большим, чем просто дорогие бомбы.
На фото:Ракета-носитель «Рэдстоун» американских сухопутных войск, разработанная фон Брауном и его командой, запускается с мыса Канаверал
2. Космос и холодная война
Десятилетие 50-х годов стало периодом углубляющейся напряженности между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Американцы чувствовали растущую тревогу перед ощутимой глобальной угрозой коммунизма. Боязнь шпионажа стала мощной силой в американской жизни послевоенной эпохи, как показала знаменитая история с Джулиусом и Этель Розенбергами, которые были казнены как советские шпионы. В Восточной Европе Советский Союз консолидировал свои силы, образовав государства, идущие по пути коммунизма, побудив Уинстона Черчилля объявить о «железном занавесе», который опустился поперек континента. В 1948 году государственный переворот привел Чехословакию в советский блок. В этом же году стремление Советов изолировать и плотно окружить бывшую немецкую столицу, находящуюся под протекторатом четырех сторон, успешно сдерживал Берлинский воздушный мост. В эти неспокойные времена администрация президента Гарри Трумэна использовала план Маршалла для помощи европейским демократическим государствам в восстановлении экономики, предлагая финансовую помощь с целью достижения политической стабильности. В Греции «Доктрина Трумэна» мобилизовала прямую экономическую и военную помощь для борьбы с коммунистическим национально-освободительным движением. Однако эти успехи были ослаблены в 1949 году триумфом коммунистов в Китае под руководством Мао Цзэдуна. Решение Северной Кореи захватить Южную Корею в 1950 году, которое повлекло за собой корейскую войну, только усугубило страх перед продолжающейся экспансией коммунизма.
Советский Союз выглядел для большинства американцев как новая и мощная военная сила. К этому времени коммунистическое государство обладало атомной бомбой (первые испытания прошли в 1949 году), бомбардировщиками дальнего радиуса действия в растущем количестве и действующей программой разработки ракет-носителей, которая была основана на собственных испытаниях ракетной технологии ФАУ-2. Когда в январе 1953 года Дуайт Эйзенхауэр стал президентом, он возобновил противостояние угрозе со стороны Советского Союза. Эйзенхауэр подписал международные договоры о запрещении испытаний ядерного оружия, осуществил новые инициативы для усиления разведки советских технологий и военных замыслов и начал экспериментальные работы по развитию ракет-носителей. Эйзенхауэр стоял перед проблемой: как обеспечить надежную национальную оборону и в то же время сохранить хрупкий мир с Советским Союзом.