История крестовых походов в документах и материалах
Шрифт:
...На другой день..., позвав к себе Боэмунда и всех других графов, он рассказал им о том, что их ждет в пути, дал полезные советы, сообщил о способах ведения боя, какими обычно пользуются турки, научил, как нужно выстроить войско и как расположить засады, а также остерег их далеко преследовать турок, когда те обратят тыл. Смягчив дарами и речами дикий нрав латинян, дав им полезные советы, император побудил их к переправе.
Из всех латинян император выделил Исангела [69] , которого полюбил за выдающийся ум, за искренность суждений и за чистоту жизни... Когда все графы заключили договор с самодержцем и через пролив Пропонтиду отбыли на Дамалис, самодержец, избавившись от тех хлопот, которые они ему доставляли, стал часто приглашать к себе Исангела; он раскрыл [ему] свои подозрения относительно намерений франков.., просил его неусыпно помнить о коварстве Боэмунда и, если тот захочет нарушить клятву, удержать его и любым способом расстроить козни. Исангел ответил самодержцу: «От своих предков Боэмунд как некое наследство получил коварство и вероломство, и будет величайшим чудом, если он останется верен своей клятве. Но я сделаю все, чтобы выполнить твое поручение». И, заключив договор с самодержцем, он уехал, чтобы соединиться с кельтским войском.
69
Исангелом Анна называет Раймунда IV Тулузского, графа Сен-Жилля.
Анна Комнина. Указ. соч., стр. 279—280, 283—292.
Из «Хронографии» Матфея Эдесского
В
Пришли в движение вся Италия и Испания... [всё обитающее] в глубине [страны] племя франков... толпами... устремились [они] на помощь христианам, ради спасения святого града Иерусалима от рук иноплеменников, ради освобождения от арабов богоприимного святого гроба [господня]... Вот сколько могучих и воинственных мужей, в огромном множестве, подобно звездам небесным, поспешали вперед... Так преодолевая путь, они добрались до великого Константинополя.
70
545 г. армянской эры — 26 февраля 1096 г. — 24 февраля 1097 г.
71
«Римлянами» Матфей Эдесский называет европейцев, отличая их от «ромеев» — греков (византийцев).
72
«Персами», как и в византийских источниках этого времени, здесь именуются турки-сельджуки.
Царь Алексей, узнав об их прибытии, направил войска для войны с ними. С обеих сторон погибло страшное число людей, франки обратили в бегство греческую рать. В этот день пролилось много крови. Так бывало всюду: по какой бы стране они ни проходили, все выступали против них с оружием и терзали их многими мучениями. Услышав обо всем этом, царь Алексей приостановил резню и больше не стал воевать с ними. Вся армия [франков] спустилась к воротам Константинополя и просила [дать] выход к морю Океану [73] . Царь Алексей заключил любовь и согласие со всеми князьями франков, провел их в святую Софию [74] и пожаловал им много золота и серебра; [франки] же дали ему клятву освободить от персов все ранее принадлежавшие ромеям области и передать их царю Алексею, а [завоеванная] у персов и арабов земля станет собственностью племени франков...
73
«Море Океан» — Эгейское море. Такое же выражение хронист употребляет для обозначения Средиземного моря.
74
Храм св. Софии в Константинополе — главная церковь византийской столицы.
Матфей Эдесский. Хронография. Вагаршапат, 1898, стр. 254—255.
IV. Крестоносцы в Малой Азии. Взятие Никеи
Письмо графа Стефана Блуасского и Шартрского к супруге Адели из-под Никеи
Граф Стефан [75] графине Адели [76] , нежнейшему другу, жене своей, — все, что может измыслить его душа лучшего и благодарнейшего. Да будет тебе ведомо, любовь моя, что я прибыл в Романию [77] со всем почетом и в добром телесном здравии. Я позаботился о том, чтобы написать тебе из Константинополя о моих делах и о происшедшем в пути [78] . Однако поскольку гонец мог попасть в какую-нибудь беду, пишу тебе о том же вторично.
75
Граф Стефан Блуасский и Шартрский — один из предводителей крестоносцев Северной Франции. Сын графа Тибо III Шампанского, считавшийся богатейшим среди сеньоров, которые двинулись на Восток (по словам Гвиберта Ножанского, у него было столько же замков, сколько дней в году). В 1081 г. женился на дочери английского короля Вильгельма Завоевателя, еще более расширив свои владения. В крестовый поход отправился в октябре 1096 г. вместе с герцогом Робертом Нормандским.
76
Адель — дочь Вильгельма Завоевателя, супруга Стефана.
77
См. стр. 48, прим. 1. Рать французских крестоносцев прибыла в Константинополь (из Италии, через которую шли эти ополчения) в середине мая 1097 г., в числе последних отрядов крестоносцев, когда остальные уже переправились в Азию и 6 мая приступили к осаде Никеи.
78
Это письмо не сохранилось.
Благодарением божьим я прибыл в Константинополь с превеликой радостью. Император [79] принял меня любезно и со всем почетом, словно своего сына, и одарил щедрейшими и драгоценнейшими дарами [80] . Вообще [говоря], во всей нашей божьей рати нет ни герцога, ни графа, ни другого значительного лица, которому бы он более доверял и благоволил, нежели мне. Да, моя любимая, его императорское достоинство частенько увещевал и увещевает меня отдать под его покровительство одного из наших сыновей [81] ; он обещал осыпать его такими почестями и удостоить таким уважением, что не станет завидовать даже и нам [82] . Поистине говорю тебе, ныне нет из живущих под небесами такого [человека] (т. е. подобного императору. — М. З.). Он щедрейшим образом одаряет наших князей, облегчает положение рыцарей подношениями, кормит бедняков раздачами.
79
Алексей I Комнин (1081—1118).
80
Говоря о драгоценнейших дарах, автор, возможно, имеет также в виду и реликвии, множество которых хранилось в византийской столице и высоко ценилось латинскими пришельцами.
81
У Стефана Блуасского и Адели было семеро сыновей.
82
Скорее всего имеется в виду старший из сыновей автора послания — Гийом, известный своим честолюбием и разбойничьим нравом, вследствие чего Адель Блуасская (уже после гибели супруга на Востоке) лишила этого отпрыска права унаследовать владения отца, сохранив за ним только Шартр.
Близ Никеи есть укрепление Цивитот [83] ; неподалеку от него расположен залив моря, по которому днем и ночью в Константинополь плавают собственные суда императора, доставляя оттуда бесчисленным беднякам в укрепление пропитание, которое ежедневно распределяется между ними [84] . В наше время, как нам кажется, не найдется государя, столь достойного во всех отношениях своими деяниями и помыслами. Твой отец, любимая моя, раздавал много и помногу, но столько едва ли было [85] . Я хотел сообщить тебе эту малость о нем, чтобы ты хоть немного ведала, что это за человек. Спустя 10 дней, в течение коих он с большим почетом удерживал меня при себе, я покинул его как отца. Он самолично повелел приготовить мне корабли, на которых я быстро переплыл спокойный рукав моря, что омывает город [86] .
83
Цивитот (это название в разных вариантах встречается и у хронистов) — местечко на южном берегу Никомидийского залива, близ Еленополя, недалеко от современного Херсека, примерно в 35 км к северо-западу от Никеи.
84
Под «бедняками» автор послания разумеет рядовых крестоносцев, которые обосновались в Цивитоте еще до прибытия сюда северофранцузских отрядов Роберта Нормандского и его собственных. Алексей Комнин взял на себя снабжение крестоносцев продовольствием, о чем пишут и латинские хронисты, очевидцы событий.
85
Смысл сопоставления становится ясным из того факта, что Вильгельм Завоеватель, завладевший колоссальными богатствами в результате завоевания Англии в 1066 г., перед своей смертью (1087) распорядился передать в дар каждой церкви не менее 10 марок золота (на «поминовение души») и по 100 фунтов золота для раздачи милостыни беднякам во всех областях страны.
86
Отряды Стефана Блуасского, как и переправившиеся в Азию до них, плыли через Босфор и высаживались, видимо, в Скутари (на противоположном берегу).
87
То есть плавание по нему столь же спокойно, как и по этим, родным для автора письма, рекам Франции.
88
«Другой рукав моря» — так называемый Исмидский залив, заканчивающийся у Никомидии. Согласно христианской легенде, в этом городе 23 апреля 303 г. будто бы погиб мучеником канонизированный впоследствии церковью святой Георгий, считавшийся покровителем Никомидии, откуда и византийское название Босфора — «рукав св. Георгия».
89
Согласно легенде, 27 июля 303 г. он по приказу Диоклетиана был после пыток обезглавлен в Никомидии.
Никею опоясывают удивительные стены с более чем тремястами высоких башен. Мы встретили здесь отважных турецких воинов и бесчисленную рать господню, которая уже четыре недели насмерть билась с никейцами. Незадолго до того, как мы прибыли к воинству, Солиман [90] , приготовившись к войне, напал неожиданно с огромным войском на наших, рассчитывая этим нападением прорваться в город, чтобы помочь своим [91] . Но по божьему милосердию это необдуманное намерение получило иной исход. Быстро изготовившись, наши жестоко встретили турок: все тотчас повернулись спиной и обратились в бегство. Наши неустанно преследовали их, многих перебили и гнали на большое расстояние, кого раня, кого убивая; и если бы не крутые горы, незнакомые нашим, то враг испытал бы в этот день непоправимое поражение. Из наших же не пал никто [92] . Потом вся наша рать ударила совместными силами и, пустив в ход баллисты и луки, поубивала массу турок, включая и их предводителей.
90
На самом деле сельджукский султан Сулейман II (правильнее — Кылыч-Арслан I) в этой акции не участвовал: судя по рассказу армянского хрониста Матфея Эдесского, он воевал в то время в Каппадокии с одним из сельджукских эмиров, осаждая город Мелитену, и не успел перебросить армию для защиты Никеи. Латинские хронисты, очевидцы и участники событий, впервые упоминают имя Солимана, лишь рассказывая о Дорилейском сражении 1 июля 1097 г.
91
Рассказывая об этом, хронисты рисуют события таким образом, будто турки предполагали ворваться в город через никем не охранявшиеся южные ворота Никеи. Однако как раз в день, когда прибыла турецкая армия, здесь расположилось провансальское ополчение. Действуя вместе с рыцарями Готфрида Бульонского, стоявшими к востоку от города, крестоносцы сумели нанести поражение туркам.
92
Это известие но соответствует действительности: из письма Боэмунда и других предводителей крестоносцев «ко всем верным» видно, что потери крестоносцев составили не менее 3 тысяч воинов.
Из наших, правда, тоже были убитые, но немногие: из именитых рыцарей никто, кроме Балдуина Фландрского из Гента [93] . Наши досточтимые князья, видя, что Никея защищена башнями, о чем уже я сказал, которые нельзя взять обычными средствами, приложили немалый труд, чтобы соорудить чрезвычайно высокие деревянные башни с бойницами и построить всякого рода орудия [94] .
Узрев это, устрашившиеся турки сообщили императору [95] , что готовы сдать город на условии, если разрешит им выйти из города хоть и безо всего и в оковах, но гарантирует жизнь [96] . Узнав об этом, достопочтеннейший император прибыл к нам: он не отваживался войти в свою Никею, чтобы не потерпеть от бесчисленного народа, который чтил его как отца.
93
Сеньор Ало (его упоминают и хронисты, например, Гийом Тирский).
94
Имеются в виду камнеметательные снаряды, тараны, лестницы и пр.
95
Алексею Комнину.
96
Это известие — несомненно вымысел: трудно допустить, что турки обращались к Византии с подобным, довольно выгодным для них в создавшейся ситуации предложением.
Он прибыл к нам морем на остров [97] ; все наши князья, кроме меня и графа Тулузского, поспешили ему навстречу, чтобы разделить с ним радость победы. Он принял их, как и следовало, с великим удовольствием. Император особенно сильно обрадовался, что я остался у города, словно я подарил ему гору золота. Продолжая пребывать на том же острове, он распределил добычу таким образом, что все драгоценнейшее, как-то: золото, камни, серебро, одежды, кони и тому подобное досталось рыцарям, пропитание же — пешим. Помимо того, он обещал выдать князьям из собственной сокровищницы, как уже упоминалось.
97
По-видимому, на один из современных Принцевых островов.
Таким образом 19 июня бог восторжествовал — великая Никея пала. В книгах сказано, что святые отцы первоначальной церкви устроили в Никее собор [98] и, истребив арианскую ересь, утвердили, внушением святого духа, веру в святую троицу. Ныне же сей град, являвшийся некогда вместилищем заблуждений, божьей милостью, трудами слуг господних стал служителем истины.
В заключение скажу тебе, любовь моя, что коли нас не задержит Антиохия, то через пять недель мы будем в Иерусалиме [99] .
98
Никейский собор 325 г.
99
В действительности крестоносцам удалось прибыть к своей цели лишь в начале июня 1099 г.