Чтение онлайн

на главную

Жанры

История Крестовых походов
Шрифт:

Жажда

Мехмед II перед Константинополем

Во время осады не раз поднимался вопрос о капитуляции; Мехмед требовал, чтобы ему предоставили столицу той империи, все провинции которой уже находились в его власти; султан угрожал императору истребить его со всем семейством и рассеять его народ по всей земле, если он будет настаивать на сопротивлении; Мехмед предлагал своему врагу владение в Пелопоннесе; Константин предпочел умереть со славою.

27 мая султан, посоветовавшись со своими гадателями, повелел объявить решительное общее выступление; все богатства Константинополя, греческие женщины, пленники должны были служить наградою храбрости его воинов; себе он предоставлял только город и здания. Он сам проходил по рядам своей армии, снова обещал своим воинам отдать им Византию на разграбление и поклялся именем отца своего Мурада, сыновьями своими и четырьмя тысячами пророков, что город будет взят через три дня. 200 000 османлисов также поклялись своим оружием и отвечали все в один голос: «Бог есть Бог, и Мухаммед – его пророк». После захода солнца и ночь не помешала продолжить осадные работы; у каждого мусульманского воина к острию копья был прикреплен зажженный факел, что и послужило поводом

турецкому историку сказать, что местность, окружающая город, была похожа «на поле, покрытое розами и тюльпанами».

Глубочайшее молчание царствовало в лагере, где все были заняты переноской и исправлением машин; до самого рассвета тишина вокруг городских укреплений прерывалась только возгласами муэдзина, призывавшего правоверных на молитву и часто повторявшего слова из Корана: «Будет большая битва при взятии Константинополя».

На другой день Константин собрал в своем дворце вождей храброго ополчения, защищавшего вместе с ним укрепления Византии. Между греками, составлявшими этот последний совет, были друг Палеолога Франдзи, один из историков этой несчастной эпохи; великий дука Нотара, которого Мехмед упрекал по окончании осады в том, что он скрыл свои богатства; игумен иноков св. Василия, благочестивых людей, преданных своему отечеству; командир 300 критских стрелков, поспешивший прибыть в императорский город при первом слухе о предстоящей войне. Из латинян присутствовал Джустиниани, начальник генуэзских воинов, и вождь венецианского ополчения кардинал Исидор, который на свой собственный счет велел исправить порученные ему укрепления и во все время осады сражался во главе воинов, прибывших с ним из Италии. Горячими убеждениями Константин старался ободрить и обнадежить своих товарищей по оружию, напоминая грекам об их отечестве и об их семействах, латинянам – об их вере и о Западе, угрожаемых варварами.

В продолжение его речи все заливались слезами, и сам он был так взволнован, что едва мог найти несколько слов, чтобы объявить о предстоящем на другой день сражении. Прощаясь со всеми этими знаменитыми вождями, Константин сказал им: «До завтрашнего славного дня!» После этого он пошел в храм св. Софии и причастился Святых Таинств. Благочестивое смирение, с которым он испрашивал прощения своих прегрешений, слова, которые он произнес, обращаясь к народу, и в которых чувствовалось прощание навсегда, могли только способствовать усилению общей скорби и уныния.

Наконец наступил последний день Римской империи. 29 мая 1453 г. раздались звуки труб и барабанов в турецком лагере; приступ сделан был одновременно со стороны порта и со стороны ворот св. Романа; толпы мусульман хлынули на укрепления; историк Франдзи сравнивает эти сплошные ряды с огромной веревкой, которая как бы обвила вокруг и стиснула весь город. После двух часов страшного натиска Мехмед выступил вперед с отборными отрядами и 10 000 янычар. Осаждаемые выдержали этот приступ с удивительным мужеством, и фаланги османские как будто поколебались, когда вдруг Джустиниани, который сражался возле Адрианопольских ворот, был поражен стрелою; увидя свою кровь, он растерялся, велел нести себя в Галату, где через насколько дней и умер от стыда и отчаяния. Это подобие бегства повлекло за собою отступление генуэзцев и венецианцев; греки, оставшись одни, не могли больше сопротивляться полчищам врагов своих. В эту минуту, говорит турецкий историк ходжа Эффенди, император, окруженный храбрейшими воинами, находился в своем дворце, близ ворот Карсийских (Эгри-Капу). Он мог видеть оттуда, что турки перебрались через стены со стороны гавани и что со стороны ворот св. Романа воины Мехмеда толпами входили в город. Тогда Константин, схватив свой меч, в сопровождении своих верных слуг бросился навстречу неприятелю; история не могла узнать, был ли он задавлен в толпе сражающихся или погиб от меча победителя; известно только, что он исчез среди смятения в этот ужасный день и что конец его жизни был последней славою империи.

Избиение безоружных жителей, разграбление города, осквернение священных мест, оскорбление девиц и женщин, заключение в оковы целого населения – вот предметы повествований летописей того времени – турецких, греческих, латинских. Такова была судьба этого императорского города, который частые восстания покрыли развалинами и который сделался наконец игрушкою и добычею народа, с давних времен презираемого им.

Нам удалось видеть, чем стало это завоевание в руках турок; мы видели укрепления и башни, защищавшие город во время осады; эти стены, заросшие мхом и обвитые плющом, еще стоят с проломами, пробитыми пушками османлисов. Любопытно то, что эта восточная империя, населенная теперь иным народом, исповедующим другую религию, дошла в настоящее время до такого же упадка, как и во время последнего Константина. Здесь тот же фанатизм, та же гордыня, то же ослепление; однако же участь османов менее плачевна, чем участь народов, побежденных их оружием, так как в Европе в настоящее время проявляется более готовности сохранить Византию для турок, чем в былое время помочь грекам удержать ее в своем владении.

Глава XXXIX Папа проповедует новый крестовый поход против турок. – Собрание рыцарей в Лилле во Фландрии. – Снятие осады Белграда Мехмедом. – Проповедь Пия II. – Папа Пий II во главе крестового похода. – Смерть Пия II перед отплытием его из Анконы. – Венгерская война, осада Родоса, вторжение Отрантское. – Смерть Мехмеда II (1453–1481)

знав о последней победе Мехмеда, все христианские народы были поражены ужасом; представлялось уже, что турецкие солдаты разрушают алтари в храмах Божиих в Венгрии и Германии; постыдный ислам, от которого Европа стремилась освободить Восток, готов был завоевать саму Европу. Сколько уже было войн, сколько бесплодных усилий ради спасения Иерусалима, ради спасения Византии! И вот, Риму, столице христианского мира, угрожает та же опасность. Обвиняли папу Николая V, страстно увлекавшегося возрождением наук, в том, что он оставался равнодушным к гибельному положению христианской Греции; его упрекали в излишней заботливости о предохранении от разрушения творений великих гениев языческой древности в то время, когда вере Христовой предстояло погибнуть под ударами варваров. Николай приказал тогда проповедовать крестовый поход всему христианскому миру; но среди общего уныния никто не думал взяться за оружие. Европа, неподвижная от страха, смотрела на приближающееся владычество мусульманское, как смотрят обыкновенно на заразные болезни, эти смертоносные потоки, которые пробираются из страны в страну и наступления которых не может остановить никакая человеческая сила.

Скоро после взятия Константинополя Филипп Добрый герцог Бургундский собрал в Лилле во Фландрии все высшее сословие своего государства и на одном рыцарском празднестве старался возбудить энтузиазм в рыцарях Креста. Среди зрелищ и блистательных рыцарских церемоний вдруг показался слон, которого вел гигант сарацин; на спине у слона была башня, в которой была заключена женщина, облаченная в траурную одежду. Эта женщина, представлявшая собою христианскую церковь, вышла из своего заключения и, обращаясь к герцогу Бургундскому, произнесла длинное стихотворение, заключавшееся в жалобах на бедствия, которыми она была обременена; в особенности жаловалась она на вялость и на недостаток усердия государей и рыцарей в том, чтобы помочь ей. Филипп Добрый, прибавляет Оливье де ля Марш, посмотрел с состраданием на «даму – святую церковь»; потом герольд громко провозгласил, что он клянется прежде всего Богу, Творцу своему, Пресвятой Деве, «дамам и фазану», что он будет сопровождать короля Французского и будет служить ему «так хорошо, как только благодать Божия допустит его», если христианнейшему

монарху будет угодно «подвергнуться подвигу защиты веры и сопротивления достойному осуждения предприятию великого турка». Все государи, знатные владетели и бароны, присутствовавшие на этой церемонии, также поочередно признавали имя Божие и Пресвятой Девы, не забыв и дам и фазана, и поклялись пожертвовать всем своим имуществом и жизнью на служение Иисусу Христу и «их весьма грозному господину герцогу Бургундскому». Некоторые из них присоединили к клятве особенные, личные вызовы султану – «великому турку», обещая сразиться с ним лицом к лицу; другие предлагали вызов на поединок многим князьям «враждебного лагеря». Один рыцарь обязывался не вкушать по пятницам «никакой вещи, подлежащей смерти», пока он будет в борьбе с одним или многими врагами веры; другой давал обет пойти прямо на знамя «великого турка» и «сбросить его на землю или тут же умереть».

Тому, кто желает познакомиться со всеми странными и исключительными подробностями касательно этого рыцарского празднества, мы предлагаем обратиться к пространной истории крестовых походов. Какое громадное различие между такого рода призывом к священной войне и проповедью Петра Пустынника и св. Бернара! Поэтому и не было заметно на этом рыцарском собрании того энтузиазма, который так блистательно проявился на Клермонском соборе и на многих других соборах, созванных по делам Востока. Французский король Карл VII, который должен был вести крестоносцев в Азию, не принял креста, и Франция забыла о нашествии османов.

Между тем, некоторые благочестивые люди прибегали к невероятным усилиям, чтобы воскресить первые времена священных войн: Иоанн Капистрано, монах ордена св. Франциска, Эней Сильвио, епископ Сиенский, употребляли все средства для воспламенения умов и для возбуждения воинственного благочестия крестоносцев. Первый из них, почитаемый святым, проходил по всем городам Германии и Венгрии, рассказывая народу об опасности, угрожающей святой вере со стороны неверных; второй, один из просвещеннейших епископов своего времени, изучивший греческую и латинскую литературу, оратор и поэт, увещевал государей вооружиться, чтобы предупредить вторжение варваров в их собственные пределы и спасти христианский мир от близкой погибели. Тому и другому, при содействии влияния главы церкви, удалось возбудить в уме народов некоторые возвышенные чувства, но, чтобы применить их к делу, народ нуждался в примере и влиянии со стороны государей, а государи, разделяемые несогласиями или озабоченные поддержанием своей власти, пребывали в бездействии. «Христианская Европа, – говорит епископ Сиенский, – была тогда не чем иным, как телом без головы, республикою без судей и без законов». Николай V, при котором совершилось падение Константинополя, умер, прежде чем мир христианский успел что-нибудь предпринять для исправления этого великого бедствия и для предупреждения других несчастий.

Каликст III, преемник Николая V, вступая на папский престол, возобновил прежде данную им клятву употребить все зависящие от него средства, чтобы остановить завоевания турок; он разослал легатов и проповедников по всей Европе, чтобы возвещать и проповедовать войну против неверных. В это самое время Мехмед II намеревался вести свою армию в Венгрию.

Две кометы, появившиеся тогда на небе, показались всем зловещими предзнаменованиями, и весь Запад находился в страхе. Каликст возбуждал христиан к покаянию; он представлял им священную войну как средство искупить свои прегрешения и умиротворить гнев Божий. В скором времени Белград был осажден турками. Жители соседних стран поспешили на защиту его. Тогда папа приказал каждый день в полдень звонить в колокола во всех приходских церквах, чтобы созывать верующих на молитву за венгерцев и за всех сражающихся с неверными. Каликст раздавал индульгенции всем христианам, которые по этому призыву трижды произнесут Молитву Господню и Ангельское приветствие. Отсюда произошел обычай молитвы к Богородице (Angelus), сохранившийся в западной церкви до новейших времен.

Осада Белграда продолжалась уже 40 дней, и Мехмед II угрожал превратить город в развалины, когда на помощь к осажденным явились Гуниад и монах Капистрано, один во главе многочисленных батальонов, другой – без всякого оружия против врага, кроме убедительного и проникнутого благочестием красноречия и своих пламенных молитв. В один день 6 августа 1456 г. воины христианские обратили в бегство армию Мехмеда и уничтожили османский флот, стоявший на Дунае и на Саве. Гуниад проявил чудеса храбрости; Капистрано в минуту самой большой опасности ходил по рядам христианского войска с крестом в руках, повторяя слова: «Победа, Иисус, победа!» Более 20 000 мусульман погибли в битве или в бегстве; султан был ранен среди своих янычар и поспешно удалился от Белграда со своей побежденной армией.

Возвратясь в Константинополь, Мехмед скоро оправился от своего поражения и занялся завоеванием всех провинций, принадлежавших греческой империи; через семь лет после покорения Византии он повел своих победоносных янычар в Пелопоннес; не встречая почти никакого сопротивления, он с пренебрежением отнесся к такой легкой победе; он задумывал более обширные предприятия, и когда он водрузил знамя полумесяца среди развалин Афин и Спарты, взоры его устремлялись на моря Сицилии и старались наметить тот путь, который должен был привести его к берегам Италии.

Между тем, после Каликста III на папский престол вступил Эней Сильвио, неутомимый проповедник священной войны. Первым делом Пия II было возвестить Европе о таких опасностях, которые угрожали ей, и убеждать христианских государей соединить свои силы против турок. На соборе, созванном в Мантуе, явились депутаты из всех стран, завоеванных или угрожаемых османами, и передали плачевную повесть о бедствиях, которые терпели христиане под владычеством варваров. Папа энергично восстал против равнодушия тех, на кого Бог возложил защиту христианства; слова главы церкви были преисполнены религиозного чувства, а религия его была проникнута патриотизмом. Но ни увещевания его, ни мольбы не могли положить конец печальному недоверию между государями; Европа, столько раз поднимавшаяся на защиту отдаленных стран, не вооружалась для защиты своих собственных пределов.

Между тем, турки опустошали уже границы Иллирии и угрожали Рагузе; знамя полумесяца развевалось на всех островах архипелага и Ионийского моря; опасность угрожала итальянским берегам; папа созвал совет кардиналов и объявил им, что он решился сам выступить против неверных. «Удрученному годами и недугами, ему оставалось жить, может быть, только несколько мгновений; он шел на верную почти смерть. Но что ему было за дело до места и времени его смертного успокоения, если он принимал смерть за народ христианский!» Кардиналы единодушно одобрили благородное решение Пия II. С этой минуты папа занялся приготовлениями к крестовому походу, которого он был вождем и апостолом; в красноречивом увещании, обращенном ко всем верующим, он объяснил благородные побуждения своего самопожертвования. «Отцы наши, – говорил он, – потеряли Иерусалим и всю Азию; мы потеряли Грецию и несколько государств в Европе; у христианства остался только один уголок в мире: в этой крайней опасности отец всех христиан идет сам навстречу неприятелю. Без сомнения, война не свойственна ни слабости старцев, ни назначению пап; но когда святой вере угрожает гибель, то кто может нас удержать!.. За нами последуют наши кардиналы и многие епископы; мы выступим с развернутым знаменем, с мощами святых, с самим Иисусом Христом – в святом причастии. Кто из христиан откажется последовать за наместником Божиим, идущим со всем своим собором и церковным синклитом на защиту веры и человечества?» Папа в своем послании назначал местом сбора крестоносцев город и порт Анкону. Он обещал отпущение грехов всем, кто прослужит полгода или будет содержать на свой счет одного или двух воинов в продолжение того же времени. Это папское послание было прочитано во всех церквях на Западе, и такова была сила влияния одного человека, преисполненного христианского самопожертвования, человека, великодушно приносившего самого себя в жертву делу Креста, что на короткое время как бы воскресли то рвение и тот энтузиазм, которые воодушевляли воинов первых крестовых походов. В самых отдаленных от вторжения турок странах и на дальнем Севере принимали крест и вооружались.

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 21

Сапфир Олег
21. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 21

Книга пяти колец. Том 4

Зайцев Константин
4. Книга пяти колец
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Книга пяти колец. Том 4

Не отпускаю

Шагаева Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.44
рейтинг книги
Не отпускаю

Брак по-драконьи

Ардова Алиса
Фантастика:
фэнтези
8.60
рейтинг книги
Брак по-драконьи

Князь

Мазин Александр Владимирович
3. Варяг
Фантастика:
альтернативная история
9.15
рейтинг книги
Князь

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор

Камень. Книга 4

Минин Станислав
4. Камень
Фантастика:
боевая фантастика
7.77
рейтинг книги
Камень. Книга 4

Темный Охотник 2

Розальев Андрей
2. Темный охотник
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Охотник 2

Измена. Не прощу

Леманн Анастасия
1. Измены
Любовные романы:
современные любовные романы
4.00
рейтинг книги
Измена. Не прощу

Перерождение

Жгулёв Пётр Николаевич
9. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Перерождение

Право налево

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
8.38
рейтинг книги
Право налево

Истребители. Трилогия

Поселягин Владимир Геннадьевич
Фантастика:
альтернативная история
7.30
рейтинг книги
Истребители. Трилогия

Барон меняет правила

Ренгач Евгений
2. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон меняет правила

Мастер 7

Чащин Валерий
7. Мастер
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
технофэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 7