История ленивой собаки
Шрифт:
– У тебя есть что-нибудь выпить, солдат? – потирая руки, спросил он. – Я бы опрокинул парочку стаканчиков!
– Итак, это не я и не его девчонка. Кто тогда остается?
В номере было жарко и душно, Раздевшись до пояса, они сидели на кроватях друг напротив друга и пили из одного стакана теплый неразбавленный виски.
– Остается несколько миллионов, населяющих Юго-Восточную Азию, – сказал Мюррей, чувствуя, как пот пощипывая стекает по волосатой груди. – У него были враги? Ревнивые мужья? Какие-нибудь политики? ЦРУ? Или еще кто-нибудь?
Райдербейт развел руками:
– Никого. Он
– Если только это не маньяк, тогда это разумно.
– Ага, но почему гвоздь? Это и впрямь похоже на психа.
– Или на профессионала. Профессиональные убийцы предпочитают пользоваться своими собственными инструментами. В тридцатых-сороковых годах у них в фаворе были ледорубы. Троцкого убрали именно этой штукой. А молоток и гвоздь не сильно от него отличаются. Быстро и аккуратно, тем более, если тебе известно, что жертва спит.
– Значит, ты думаешь, что кого-то наняли?
– А на что еще это похоже? Это сделал кто-то, кто хорошо знал привычки Финлейсона, знал, что он любит вечерком вздремнуть, и знал, что искать. Что-то в кабинете. Какая-нибудь корреспонденция, документ, записная книжка, но безусловно не деньги. И, видимо, кто-то не из Лаоса, отсюда оборванный телефон, чтобы выгадать время для отхода. Если убийца не сел в поезд на Бангкок, вполне возможно, что он все еще здесь. Из чего следует, что мы должны сообщить в полицию. Сейчас.
Райдербейт криво усмехнулся:
– И помочь им в расследовании? Извини, солдат. Когда дело доходит до полиции, Сэмюэль Райдербейт всегда переходит на другую сторону.
Мюррей пожал плечами:
– Если это действительно был профессионал, возможно, что они и так его не найдут. Он может даже на несколько дней лечь на дно во Вьентьяне. Просто мне кажется, мы должны что-то сделать для старины Финлейсона, а не просто умыть руки. В конце концов, мы частично в ответе за то, что произошло.
Райдербейт вскинул голову:
– В ответе? За что?
– За его смерть, – спокойно сказал Мюррей и потянулся к стакану в руке Райдербейта. – Его убили из-за нас, Сэмми, из-за операции.
Райдербейт вытащил портсигар, достал одну «Ромео и Джульетту», откусил кончик и аккуратно сплюнул между ног:
– Так ты думаешь, что его убрали, потому что он слишком много знал и собрался побежать к учительнице жаловаться?
– Возможно. Но тогда круг сужается. В этом случае мотив появляется у нас с тобой, у Джонса и у Пола. Другие кандидаты мне не известны, а тебе?
Райдербейт медленно вращал сигару над пламенем свечи:
– Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, солдат. Если кто-нибудь еще заинтересовался нашей маленькой операцией, зачем убивать Бензозаправку? Он был жизненно важным звеном в цепи и должен был нащупать следующий выплеск. А теперь от него нет никакой пользы.
– Именно. Я думаю, поэтому его и убили, – Мюррей сделал большой глоток из стакана. – Нет, Сэмми, я думаю о другом варианте. И если я прав, у нас обоих появились большие проблемы. Давай посмотрим на все это с другой стороны. Если ты тот, кто заинтересован в том, чтобы предотвратить операцию, и что-то прослышал с лаосской стороны, как бы ты поступил? Сообщил бы куда следует, что банда европейцев планирует во Вьетнаме самое
Есть другой выход, сидеть и молиться, чтобы этого не случилось, по крайней мере, не здесь, в Лаосе, у тебя под носом. С другой стороны, ты можешь информировать Сайгон и Государственное казначейство США и предоставить им действовать. В этом случае, – добавил Мюррей, отпив еще одну солидную порцию виски, – нам крышка.
– Это еще не известно, – огрызнулся Райдербейт.
– Может, и нет. Потому что опять же, если только они не пытали Финлейсона перед тем, как убить, им не известно, что он знал. А это очень важно. Возможно, им ничего не известно о вьетнамской стороне дела, а только то, что Финлейсон собирался провернуть что-то крупное. Итак, они отбросили дипломатическую вежливость и одним махом разрубили узел. Они, как выражаются в ЦРУ, «убрали Финлейсона с максимальной осторожностью». Небольшая грязная работа.
– ЦРУ? Конквест и его ребята?
– Это зависит от того, насколько серьезно ты их воспринимаешь.
– Серьезно. Но как мог об этом узнать Конквест? Разве что через свою маленькую симпатичную женушку, которая случайно услышала, как некто бормочет во сне о миллиарде долларов?! – Райдербейт сдвинулся на край кровати и улыбался сквозь дым сигары. – А, солдат?
Мюррей старался не напрягаться и следил за длинными руками Райдербейта.
– Ей абсолютно ничего не известно, – наконец сказал он. – И даже если известно, Конквест последний человек, которому она расскажет.
– О, неужели?
– Для начала – она его не любит. А что касается разговоров во сне, – я не спал.
Райдербейт стряхнул пепел сигары на пол и раздавил его замшевым ботинком.
– Было бы хорошо, если бы это так было, Мюррей-мальчик. Ради тебя и ради миссис Конквест. Вернемся к Бензозаправке. Итак, его убрали шпики, забив в беднягу гвоздь. И что это нам дает?
– Надо сворачиваться. Концерт окончен, Сэмми. Давай посчитаем потери и очистим сцену, пока они не прислали к нам в спальню маленьких человечков с молоточками и гвоздями.
– Эй, погоди-ка. Ты думаешь только о себе, солдат. Но ты не один, понимаешь? Есть еще я и Джонс...
– Я вас не держу. Я просто отбываю.
– Отбываю! – взревел Райдербейт и грохнул стаканом по столу, так что свеча упала и погасла. – Мы не знаем, известно ли им вообще что-нибудь. Мы ничего не можем доказать, – он снова зажег зажигалкой свечу и криво улыбнулся: – Хочешь скажу, в чем твой недостаток? Ты слишком много думаешь. Вспомни: нас ждет больше тысячи миллионов баксов! И ты запаниковал из-за каких-то вшивых подозрений, что нас заложил Финлейсон. А мог ли он нас заложить? Что он мог им рассказать? Что какой-то башковитый писака мечтает украсть у дядюшки Сэма миллиард баксов? Не смеши меня! Ты думаешь, они его всерьез восприняли?