История ленивой собаки
Шрифт:
– Надень свой дурацкий свитер и натяни ворот на морду. Этот зверь умеет бегать!
Мюррей осмотрел мотоцикл. «Хонда-750», выкрашенная в ярко-красный цвет, только спицы и выхлопные трубы сверкали, как серебряные. Спидометр мог зафиксировать невероятную, непостижимую скорость.
– Мы ведь не поедем на этом к камбоджийской границе? – почти смеясь, спросил Мюррей.
– Не препирайся. Я договорился о встрече с очень важными людьми. Не последний среди них – твой приятель Пол. Забавный негодяй. Мне не нравится его политика, но с ним можно выпить, а я не бываю против этого. А теперь давай одевайся и едем! – Райдербейт выкрикнул пару ругательств в адрес оставшихся
– Послушай, Сэмми, – сказал Мюррей, – я знаю Вьетнам. Здесь нет дорог к границе. Их нет с 1963 года.
– Эх ты, недоумок, здесь две дороги, французские дороги от Биен Хоа к Тайнинь и через Анлок. И не говори мне, что они закрыты, потому что ни у кого, кроме нескольких вооруженных патрулей, не хватает духу проехать по ним. Мы ведь не позволим такой мелочи, как война, остановить нас, а, солдат? – он наклонился и, улыбаясь, похлопал по баку между ног. – Заправлен и готов к полету!
Мюррей взглянул на него и подумал: «Жаклин права – он действительно сумасшедший».
– А где, кстати, ты раздобыл этого монстра? – попытался оттянуть время Мюррей. – Взял напрокат?
– Купил. Пол отвалил щедрую сумму из своих карманных денег.
– Немного экстравагантно, не так ли? Или ты собираешься остаться здесь еще на двенадцать дней?
– Экстравагантно до неприличия. Но мы должны к этому привыкать, верно? А теперь забирайся на борт и обними меня за талию, милый мальчик, и держись покрепче, черт тебя подери!
Райдербейт надел шлем и защитные очки и обвязал рот шарфом. Теперь продолжать беседу было невозможно, и Мюррей сдался. Он снял пиджак, разложил на груди газеты и натянул свитер. Потом он забрался на заднее сиденье, и Райдербейт завел мотоцикл.
«Хонда» завелась с пол-оборота и с ревом отъехала от тротуара, ворвавшись в движение вечернего часа пик. Мюррей закрыл глаза и не открывал их, пока они в конце Ту До стрит, едва не касаясь коленями земли, не свернули налево к реке. «Хонда», как пуля, пронеслась мимо старых торговых домов Сайгона и снова, чуть ли не лежа на боку, выехала на широкий Мост Тинх До. Мюррей со всей силы обхватил руками Райдербейта и уткнулся в его кожаную спину, вцепившись зубами в ворот свитера. Глаза слезились от пыли.
Они остановились лишь однажды, на окраине города у переезда бездействующей железной дороги, где Райдербейт был вынужден пропустить состав цистерн. У Мюррея заложило уши, болело в паху. Пока они стояли у переезда, он разглядывал железную дорогу: рельсы покрылись ржавчиной и были похожи на коричневую губку, шпалы уложены неровно, кривая дорога вела неизвестно куда – железные артерии страны были парализованы войной.
Мимо прогрохотала последняя цистерна. Мюррей снова сцепил руки на животе Райдербейта, и они рванулись вперед на северо-восток к Биен Хоа. Низко под плоскими облаками висел оранжевый шар солнца. Потом показался тропический лес. Рев двигателя становился все громче, превращаясь в часть тела Мюррея. Несмотря на перчатки, пальцы онемели от холода. Слезы замерзали на щеках, уголки рта под свитером растягивались в стороны.
Меньше чем за 12 минут они добрались до окраин Биен Хоа, расположенного в 28 милях от центра Сайгона. До сих пор дорога была в хорошем состоянии. Райдербейт объехал по периметру военно-воздушную базу США и городок лачуг для обслуживающего персонала, а меньше чем через 5 минут они снова неслись под высокими деревьями в сторону зоны, которую на картах отмечали зеленой полосой. Зеленый цвет в отличие от черного означал ВРЕМЕННО БЕЗОПАСНУЮ ЗОНУ, в отличие от БЕЗОПАСНОЙ.
Промелькнули два джипа – два коричневых пятна в тени деревьев. Американские это были джипы или вьетнамские, сказать было невозможно. Сквозь слезы Мюррей видел впереди узкую прямую дорогу. Такие же он видел на севере Франции, только там их обрамляли тополями, а здесь она проходила через тропический лес. Вой ветра сливался с крещендо двигателя. Сейчас они виляли значительно меньше, и Мюррей предпринял попытку взглянуть на спидометр, но шлем Райдербейта был почти на одном уровне с рулем и полностью закрывал приборы. У Мюррея появилось странное ощущение. Ему показалось, что у него больше нет затылка.
Они миновали еще один патруль – смазанная синяя тень могла означать и одну, и две машины. Мюррею стало интересно, какой рапорт подадут патрульные, вернувшись на базу. «Черный человек на красном мотоцикле, как управляемая ракета, пронесся прямиком в самую небезопасную зону Вьетнама».
Края дороги стали обгрызанными. Сама она, изъеденная дождями и насекомыми, начала горбатиться и пузыриться. Это были останки французской дороги, по которой за последние годы проехало всего несколько машин. Десять минут пути от Биен Хоа – почти 25 миль. Теперь их подстерегала еще одна опасность. Мюррей был хорошо с ней знаком, как и всякий, хоть сколько-нибудь проживший во Вьетнаме. Знал ли о ней Райдербейт, это было под вопросом.
Даже во времена Вьет Мина это было излюбленным трюком на дорогах: выбрать место на дороге в глубине джунглей и вырыть яму метр на метр. У любой проезжающей на разумной скорости машины в яме застревают колеса и ломаются колесные оси. Дальше – засада. Только Райдербейт и его «хонда» неслись совсем не на разумной скорости.
Низко наклонив голову вперед, Мюррей наблюдал за дорогой под колесами. Несколько минут ничего не происходило. Он уже видел такие вьетконговские ловушки на дороге из Куинён на запад к Плейку. Эти предательские рвы засыпались песком с камнями и были похожи на свежие шрамы. И вдруг он увидел это. Крутой поворот, и «хонда» заскользила на боку, достаточно медленно, чтобы он успел заметить яму, но мотоцикл даже не дрогнул, пролетая над ней. И он подумал о том, сидели ли в это время в зарослях у дороги вьетнамцы с винтовками с оптическими прицелами, но даже у снайпера на этот раз не было ни единого шанса.
Больше ловушек увидеть не удалось. Быстро надвигалась темнота, и Райдербейт был вынужден включить фару. Ее луч головокружительно мелькал по стволам деревьев, похожим на свечи. Гигантские стволы поднимались вверх к смутным кронам, как к крыше Норманнского собора, рев мотора звучал, как погребальная песнь, скорость уже не имела значения, невидимый враг вдруг отдалился, но все же был близок.
Только один раз, на повороте, когда Райдербейт отклонился так, что его тело было почти параллельно дороге, а Мюррей почему-то отклонился в противоположную сторону, ему удалось на мгновение увидеть спидометр. Стрелка подрагивала за отметкой двести миль в час. Он вспомнил, что мотоцикл был без единого пятнышка, когда они выезжали из Сайгона. Видимо, «хонда» была абсолютно новой. Казалось невероятным то, что Райдербейт едет по этой дороге в первый раз. Но как пилот он наверняка изучал карты крупного масштаба и, видимо, знал каждый поворот, каждый изгиб дороги. И он также очень тщательно продумал расписание: поймал вечерние часы и, не привлекая лишнего внимания, проехал Биен Хоа, а потом вырвался из комендантского часа в темноту.