История Лизи
Шрифт:
На кухне из шкафчика под раковиной она достала два ведра, чистые тряпки, старую пару резиновых перчаток «плейтекс» и мешок для мусора, который засунула в задний карман джинсов. Налила в одно из ведер чистящего средства «Отличная работа», наполнила водой из распылителя, способствовавшего более быстрому образованию пены. Потом вышла из дома, задержавшись еще на несколько секунд, чтобы взять щипцы из ящика, который Скотт называл «Всякая всячина». Большие щипцы, она ими пользовалась, лишь когда готовила барбекю. Услышала, что, занимаясь этими приготовлениями, снова и снова напевает
Развлеченье. Это точно.
Во дворе она наполнила второе ведро холодной водой из крана для шланга, а потом пошла по подъездной дорожке с ведрами в руках, тряпками на плече, длинными щипцами, торчащими из одного заднего кармана, мешком для мусора – из другого. Подойдя к почтовому ящику, поставила ведра на землю, скорчила гримаску. Почувствовала запах крови, или это ее воображение? Она заглянула в почтовый ящик. Ничего не видно, свет не с той стороны. «Следовало взять фонарик», – подумала она, но возвращаться точно не собиралась. Не хотела больше на такое смотреть.
Лизи сунула в ящик щипцы и наткнулась на что-то не слишком мягкое, но и не такое, чтобы уж очень твердое. Раскрыла их во всю ширь, свела, потянула. Первая попытка закончилась неудачей. Вторая принесла результат (Лизи почувствовала вес на руке): дохлая кошка с неохотой двинулась на выход.
А потом щипцы потеряли добычу и щелкнули. Лизи вытащила их. Кровь и серая шерсть покрывали лопатовидные концы (Скотт называл их «ухватками»). Лизи помнила, как сказала ему, что «ухватки» – это дохлая рыба, плавающая кверху брюхом на поверхности его драгоценного пруда. Он тогда рассмеялся.
Лизи наклонилась и всмотрелась в глубины почтового ящика. Кошка «проползла» половину его длины, и теперь Лизи могла ее разглядеть. Все точно, одна из амбарных кошек Галлоуэев, дымчатого цвета. Она дважды щелкнула щипцами (для удачи) и уже собралась сунуть их в почтовый ящик, когда услышала шум приближающегося с востока автомобиля. Заныл желудок. Она не просто думала, что Зак возвращается на своем «ПТ Круизере», она это знала. Он остановится, высунется из окна и спросит, не нужна ли помошь. Так и скажет: «помошь». «Миссас, вам нушна помошь?» Но мимо проехала женщина на внедорожнике.
У тебя развивается паранойя, маленькая Лизи.
Вероятно, да. И, с учетом обстоятельств, она имела на это право.
Закончи с этим. Ты пришла сюда, чтобы это сделать, вот и делай.
Она вновь сунула щипцы в почтовый ящик, на этот раз зрительно контролируя процесс, раскрыла лопатовидные концы, расположила так, чтобы между ними оказалась одна из лапок несчастной кошки, подумала о Дике Поуэлле [60] , который в каком-то старом черно-белом фильме режет индейку и спрашивает: «Кто хочет ножку?» И – да, она чувствовала запах крови. К горлу подкатила тошнота, она отвернулась, сплюнула между кроссовок.
60
Поуэлл Дик (1904–1963) – известный голливудский актер, режиссер, продюсер.
Закончи с этим.
Лизи сжала ухватки (не такое уж и плохое слово, если ты не собираешься злоупотреблять им) и
Покончив с ящиком, Лизи с ведрами поплелась по подъездной дорожке к дому, отбрасывая длинную вечернюю тень. На завтрак она выпила кофе и съела овсянку, ленч состоял из кусочка тунца и капельки майонеза на листочке салата, поэтому, с дохлой кошкой или без оной, Лизи умирала с голоду. Решила позвонить Вудбоди лишь после того, как набьет желудок едой. Мысль о звонке в управление шерифа (или в любое другое, где носят синюю форму) в голову еще не вернулась.
Три минуты она мыла руки под очень горячей водой, пока окончательно не убедилась, что под ногтями не осталось и намека на кровь. Потом нашла в холодильнике пластиковый контейнер с остатками чизбургерного пирога, вывалила в тарелку, разогрела в микроволновой печи. В ожидании мелодичного звонка, сообщающего, что содержимое тарелки нагрелось, выудила из холодильника «пепси». Вспомнила, как подумала, что больше к этому самому пирогу не притронется. Вы можете добавить этот факт к длинному списку «В чем Лизи оказалась не права», но что с того? «Полная мура», – как любила говорить Кантата в юные годы.
– Я никогда не утверждала, что была мозговым центром семьи, – сообщила Лизи пустой кухне, и микроволновка, звякнув, подтвердила ее слова.
Бесформенная масса была слишком горячей, но Лизи все равно принялась за еду, остужая рот глотками ледяной «пепси». Когда полностью опустошила тарелку, вспомнила тихий шелестящий звук, который возникал при трении шерсти кошки о стенки металлического почтового ящика, усилия, которые ей пришлось приложить, чтобы вытащить кошку. «Должно быть, он с трудом пропихнул ее в ящик», – подумала Лизи, и на ум вновь пришел Дик Поуэлл, на этот раз говоривший: «И возьмите начинку».
Лизи вскочила из-за стола, бросилась к раковине – и так поспешно, что перевернула стул, на котором сидела, – в полной уверенности, что выблюет все только что съеденное, похвалится харчишками, вывалит вкусненькое, пожертвует ленч. Она нависла над раковиной, закрыв глаза, открыв рот, внутри все напряглось. Однако прошло пять секунд – и она всего лишь громко рыгнула, заглушив цикад. Постояла над раковиной еще какое-то время, чтобы абсолютно убедиться, что на большее не способна. Убедившись, прополоскала рот, сплюнула и достала письмо от «Зака Маккула» из кармана джинсов. Пришла пора звонить Вудбоди.
Она ожидала попасть в его кабинет в Питтсбургском университете (кто даст такому психу, как ее новый друг Зак, домашний номер?) и приготовилась к тому, чтобы услышать, как сказал бы Скотт, «длин-н-нющую вызывающую тираду», записанную на автоответчике Вудбоди. Вместо этого трубку сняли после второго гудка, и женский голос, приятный и масленый, возможно, после первого стакана спиртного, пропущенного перед обедом, сообщил, что она дозвонилась до резиденции профессора Вудбоди, а потом полюбопытствовал, кто говорит. Второй раз за день Лизи представилась миссис Скотт Лэндон.