История любовницы короля
Шрифт:
Именно это понимание своей полезности помогло мне пережить очень быстро полученную травму. Первые дни я не могла находиться в обществе, где собиралось сразу несколько мужчин. Поэтому поначалу я обедала и ужинала либо в компании Эвы, либо Райана. И спасибо ему: с поры ночи Вздоха Владычицы он никогда больше не просил об одной маленькой игре с разрыванием на мне нижнего белья. Также первая суббота с нашим трио поначалу вызывала во мне панику, но ласки и добрые слова сира Бриса и Райана успокоили и привели в нужное расположение духа.
Затем мы отпраздновали моё девятнадцатилетие. И праздник получился умилительным.
Госпожа и сир Брис тоже сделали мне подарок, правда, заочный, увидеть я его смогу только по окончании года, но по документам — и я не поверила, пока меня не убедили — выходило, что в Люмосе меня ждала целая небольшая квартира, которую сняли мне Эдрихамы на весь следующий год.
Ещё одним необычайным сюрпризом от Его высочества стало приглашение на моё имя в Лумерскую Академию, разумеется, тоже на следующий год. Он предлагал мне и Королевскую, но как только я узнала, что в Лумерской девушек учат шить и многим полезным для быта вещам, решение моё поступить на неэлитное обучение стало незыблемым.
Можно было сказать, не покривив душой, что впереди меня ждали самые приятные восемь месяцев в моей жизни, а за ними — самые интересные три года. О будущем расставании с тремя необычными мужчинами, проплакав одну ночь, я решила пока не думать, чтобы не отравлять радость.
Итак, я была готова представить свои новые возможности перед самыми суровыми судьями. К этому моменту я научилась контролировать своё превращение в нужную личину и обратно, стала более внимательной к деталям. Принц похвалил идеальный конечный образ получившегося Элиаса, заставил меня напиться хмелёвки (Это был наш самый весёлый вечер!), чтобы посмотреть, какова моя концентрация метаморфа в опьянённом состоянии.
Я пробовала меняться в людей, которых видела не так часто. Частично они выходили неплохо, по словам Генриха: его отец Роланд Второй, сиры Делоне и де Венетт, Риз-старший, сир Фелис Тирр и другие маги Аднода, про служебный штат Риза и самих наместников нет смысла упоминать отдельно.
Чтобы личина получилась идеальной, необходимо было тренировать свой глаз, подмечать манеры речи и поведения «образца». Мою привычку цепко присматриваться к собеседнику заметили быстро, но списали её на изменившийся характер — робкой лумерки больше не было.
Одно только доставляло неудобство — аппетит после трансформации. Ресурс метаморфа успешно пожирал чужую магию, как огонь в очаге питается сухим деревом, а потом хотелось есть, поглощаемые порции были в два раза больше тех, к которым я привыкла. И ещё возникла проблема: после определённых личин моё тело требовало особых изысков. Чаще всего это были свежие морепродукты, иногда что-то другое. Например, после перевоплощения в сирру Амели я мечтала о чём-нибудь сладко-пряном с обязательным сильным запахом. После личины Элиаса и сира Бриса хотелось вина, после Райана — чего-то мясного.
Мой выросший аппетит и кулинарные притязания сначала заставили Нерис подозревать меня в беременности, потом она успокоилась, когда я попросила её научить меня готовить для будущего мужа сложные блюда и объяснила мол, меня просто гложет любопытство и разные фантазии в отношении еды.
— А, это нормально, — добродушно посмеялась Нерис, — в самом начале мне тоже хотелось смешивать сладкий крем с острой приправой.
На всякий случай под предлогом побыть в тишине и последить за оставленной частью дворца, я уходила в бывшее царство уехавшей кухарки Таррен, и без оглядки на чужое мнение готовила всё, что взбредёт в голову. Мои мужчины знали об этом увлечении, поэтому часть доставляемых продуктов относилась в закрома пустующей восточной части. Сир Брис подшучивал, говоря каждый раз примерно следующее:
— Кому достанётся такая идеальная жена? Заранее ему завидую.
— Надеюсь, что знаю, кому достанется такая любовница, — один раз не выдержал самодовольно Райан.
Он продолжал верить, что мы будем вместе после Аднода, но подозрение об обратном давно поселилось во мне, я нахмурилась, и Райан потом долго извинялся за «любовницу», решив, что я снова обиделась на непозволительный намёк.
В этот раз я настояла на ужине прежде купальных развлечений. Мне требовались силы перед трансформацией, а поесть, закрутившись на кухне, я не успела. Мужчины не возражали. Приготовленное мною рагу и пирог пахли заманчиво, на кухне царил уют, которому я научилась у Нерис, и мы приступили к еде. Между делом, мужчины рассказывали мелкие новости, я озвучила часть письма от госпожи, малыш которой начал подавать признаки жизни. Новость умилила сира Бриса, обычно читающего письма жены в одиночестве, а тут пришлось невольно узнать о новости от третьего лица.
Ужин был съеден, я поставила перед мужчинами кружки с отваром и сказала:
— Я стала метаморфом.
В первую минуту они, верно, подумали, что ослышались, или я пошутила. Но в качестве аргумента возникший на моём месте сир Генрих стал причиной вылетевшей кружки из рук Райана и отвисшей челюсти сира Бриса.
Глава 10 и постельные прелести метаморфизма
— Амели! — дрожащие пальцы сира Бриса неверяще ощупывали моё лицо, плечи… Родинка на шее была на том же месте, что и у госпожи, и сир Брис то ли охнул, то ли простонал: — Это невозможно! Невероятно!
Оказалось, он никогда прежде не встречал метаморфа, но много слышал о них — шпионах и разведчиках, метаморфах-необручницах, оказывающих самые дорогие услуги в Люмосе. Кажется, теперь я соответствовала той высокой цене, которую мне назначили изначально.
— Брис, любимый! Я так боялась, что ты меня забудешь, — сказала я глубоким голосом госпожи, — скажи что-нибудь. Тебя это не пугает?
— Пугает, — признался он, облизывая сухие губы, — я не думал, Ана, что это когда-нибудь…
Мой палец остановил поток слов:
— Тш-ш-ш, милый, никаких Ан, сегодня я с тобой, твоя Амели… — не отрывая глаз от одурманенного счастьем взгляда, я обвила его плечи руками, и сир Брис обхватил меня, прижимая к себе со всей силы.
— Как я по тебе скучал, милая, радость моя!..
Неистовое желание охватило его, и наша одежда полетела на пол. Господин жадно обследовал знакомое тело, поражаясь точности воспроизведения, раздвинул ноги и, узнав, складочки, которых не касался два месяца, зарычал, сбивая тон со страстного на жалобный: