История любовницы короля
Шрифт:
И сегодня по тембру моей песни мужчины догадались, замедлили темп, кто-то из них шумно дышал, пытаясь сдержать себя. Теряя связь с миром, я вскрикнула, выпуская изо рта пульсирующее продолжение Райана, но герцог простонал:
— Подожди меня, малышка! — намотав до этого мои длинные рыжие волосы на руку, притянул и снова вошёл, помогая себе бёдрами двигаться внутри, ибо у меня не было сил на ласки.
Экстаз почти накрыл моё сознание тёмным покрывалом, оглушил звоном в ушах, когда сверху плотнее прижался сир Брис и в глубоком погружении начал выплёскивать свой жемчужный
Стоны только сгустили воздух, всего на секунду, а тело почувствовало наполнение жемчугом, и вдруг безумие экстаза сменилось яркой картинкой и полным отсутствием чувства той реальности, что коконом обнимала меня на кровати.
Я, обнажённая, находилась в совершенно незнакомом мне месте. Испуга не было: уверенность в том, что всё идёт своим чередом, что я под защитой троих мужчин — всё это внушило мне спокойствие. Тем более я узнала рубеиновые линии, тянущиеся от центра. Знакомое видение снова посетило меня. На сей раз в нём присутствовал мужчина, сидящий на ослепительно ярком троне, вырубленного из алого валуна.
Внутренняя интуиция подсказала — это Дыв Кариат, и я почтительно опустилась в светском книксене. Древний бог покинул свой трон и медленно шёл ко мне. С каждым его шагом я чувствовала растущее желание, словно магия бога протягивала ко мне невидимые нити своего обаяния. Так что когда великий Дыв Кариат (ростом почти как Райан, стройный, прекрасный и мужественный) встал возле меня, я опустилась на колени и припала к его протянутой руке, умоляя о милости. Какой? В этом стыдно было признаться, ибо наглость не была моей характерной чертой.
Бог Аднода молчал, но его голос зазвучал во мне — густой баритон, притягательный и вводящий в экстаз. Я плохо соображала, думая лишь об одном — том, что сейчас находилось передо мной, за струящейся одеждой бога, и он понял, возложил руку на мою голову. Страсть затихла, и внушаемые речи теперь я разбирала как наказ, который должна была запомнить…
Я была названа достойной дочерью Аднода, одной из немногих необручниц, познавших абсолютную любовь: Дыв Кариат одобрял мою искреннюю готовность полюбить любого — не за что-то, а просто так, отдаваться и дарить счастье.
Мне обещали поддержку и сохранение магии, если я хочу её себе оставить, с одним несложным условием — вернувшись на континент в своих ежедневных молитвах, обращённых к Создательнице, я должна буду упоминать его, Дыва Кариата, и молить о всепрощении.
В мою душу лилась песнь одиночества, страданий и любви…
Затем мне открылось имя, которое я должна буду произнести в молитве, и ещё кое-что пока мне не понятное.
Чьё это было имя, я не знала. И вообще, большая часть наказов мне показалась странной, но, прочитав и эти мои сомнения, бог любви меня уверил: в нужный час я вспомню всё и всё пойму.
Я поклялась выполнить просьбу — не ради своей метаморфности, а из сострадания. Бог улыбнулся самой светлой улыбкой, какую я видела. Наклонился и поцеловал меня в губы, словно вдыхая облачко своей магии. От разливающейся неги во всем теле я закрыла глаза — и вдруг всё исчезло.
В следующий миг я вернулась в привычную реальность, тело вздрагивало от последних сладостных спазм, и мужские протяжные стоны подтверждали: рядом со мной мужчины чувствовали то же самое.
— Сладкая Ана! — наконец первым подал голос усталый сир Брис, оставил на моей спине несколько поцелуев и медленно вынул расслабленный орган. — Это сумасшествие какое-то!
Сир Брис повалился на кровать рядом с Его высочеством. Металлическая магия сковала моё горло, не торопясь опускаясь к сердцу, и Райан так же отстранился:
— Скажи-ка, рыбка, это ты сейчас наколдовала нам встречу с этим… даже не знаю, как это назвать?
Я молчала: челюсти немного ныли после «работы». Хотелось просто безмолвно лежать на вздымающейся груди Его высочества и чувствовать его руки, поглаживающие мою спину. Из меня внизу просочилось несколько капель, но я сжала бёдра, чтобы сохранить большую часть жемчуга в себе.
— Подожди-ка, я думал, мне показалось, — встрепенулся сир Брис на слова Райана. — Так, значит, это было…
— Слияние, — задумчиво ответил за него Генрих. — И теперь я могу с уверенностью сказать, что в этой жизни видел всё.
Райан встал, и я соскользнула с мокрого тела на освободившееся место.
— И что это значит? — растеряно спросил голос сира Бриса. — Рай, мне тоже плесни!
Его высочество сел на кровати, потирая затёкшие ноги:
— Я так понял, что это у вас впервые? — он был удивлён не менее прочих.
Райан подал сиру Брису кубок. Хозяин в один глоток осушил его и тоже поднялся с кровати:
— Никогда, даже с Амели у нас подобного не было… Пожалуй, нагрею-ка я терму.
— Отличная идея, — Райан провёл рукой по своей блестящей мокрой груди и перевёл весёлый взгляд на меня, — кажется, с сегодняшнего дня мы все состоим в Ордене рубеинового члена…
Мужчины фыркнули и захохотали громко, так, что я вздрогнула. Теперь, когда наваждение прошло, вернулась стыдливость, и я поспешно натянула рубашку, а трое мужчин с божественно сложенными телами, нагие, заполняли собой и своим обаянием мою спальню. Там Райан объяснил мне, недоумевающей, шутку. Все они трое во время этого странного «слияния» увидели одно — огромный, указывающий в небо мужской орган. Я чуть было не проговорилась, что видела другое, но мне будто зубы склеило — и я поняла: у Аднода тоже есть свои секреты. Не один Ирминсуль может хранить тайны.
— Придётся Его высочеству жениться на тебе, Рай, — пошутил сир Брис, появляясь из термы, — Ана, сладкая, а нет ли у тебя ещё чего-нибудь, чтобы промочить горло?.. Вот это вечер!
Стоило мне оказаться поблизости, Райан притянул к себе и поцеловал, оставляя на моих губах пьянящий запах полусладкого терпкого вина:
— Ты как, кудесница-рыбка?
Я смущённо зарылась лицом ему в грудь. Личина рыжеволосой красавицы во время экстаза сама собой слезла, и насколько я теперь выглядела растрёпанной, боялась представить себе. Тем не менее Райан звучно чмокнул меня несколько раз, и мы присоединились к остальным, потеснившимся в терме. Сир Брис разлил по кубкам вино и раздал, жажда на самом деле царапала горло.