История любовницы короля
Шрифт:
Мы засмеялись. Идея была превосходной. Теперь будет место, где можно будет уединяться и давать волю своим чувствам, не прибегая к магическому пологу тишины, который лопался каждый раз, когда кто-то из нас начинал содрогаться в экстазе.
Вернувшись, как и надеялся сир Брис, мы обнаружили гостиную пустой. Дорман отчитался: сир Дэрвелл ушёл, Йара отправилась к себе, господин Уриэн помогает Его высочеству приготовиться ко сну, а инквизиторы ушли ополаскиваться в служебную купальню. Дорману вручили посуду, и он на пару с Керисом отправился по гостевым комнатам разносить приспособление
Суматошный день, наконец, заканчивался, и Райан шепнул мне на ухо:
— Будешь меня ждать?
Ответить не успела — за спиной раздался голос Йары, и мы оба вздрогнули, уже до утра мысленно распрощавшись с лумеркой.
— Господин герцог, — дрожащим голосом позвала она Райана, — не могли бы вы уделить мне несколько минут?
На лице Йары читалось знакомое мне выражение разочарования. Что послужило причиной, можно было догадаться: Его высочество отказался от её услуг. Скорее всего так и было.
Райан передал корзину с моими вещами сиру Брису, и тот помог донести до моей комнаты, находящейся через одну от покоев Его высочества. Райан вечером сожалел, что не догадался отдать распоряжение передвинуть своё пристанище ближе ко мне. Но пообещал исправить это упущение завтра и переехать в самую холодную, справа от моей, спальню, зато подальше от комнаты Йары.
Уже у себя я вспомнила, что не узнала у Эвы о завтрашних планах госпожи Нерис. Мне-то теперь тоже было нужно вникать в эти дела, чтобы стать максимально полезной. Поэтому я выпроводила сира Бриса, пожелав ему благостной ночи, и пошла к Эве, по дороге заметила Райана и Йару в гостиной. Если Райан не позволил заманить себя в спальню, значит, разговор у них деловой.
***
Действительно, мы наконец могли быть вместе без оглядки на обстоятельства. Райану не нужно было карабкаться по горе, изобретать поводы, чтобы увидеться, и между нами не было пугающих меня претензий. Во всяком случае, пока.
Закончив все дела на сегодня, мы смогли замедлиться и любить друг друга не торопясь. Как будто предусмотрев наши совместные ночи, управляющий поселил меня в комнату супругов Парсалиев с прилегающей превосходной семейной термой, комнатой, где имелся не только нужник, к слову, закрытый от основной части, но (главное!) каменная лохань, которая, собственно, и называлась термой.
В ней свободно могло поместиться до четырёх человек, если мыться сидя, а мы с Райаном удобно устроились лёжа — я в его объятиях, лёжа на его груди. Конечно же, наполнять водой эту огромную посудину было бы непосильным трудом. Иначе я бы вечно чувствовала вину перед Керисом и другими, таскающими вёдра так далеко, за своё желание быть чистой. Однако тут имелась своя, не совсем совершенная, но всё же рабочая система подачи воды из колодца на второй этаж. Райан мне продемонстрировал, раз тридцать качнул рычаг, и полилась тонкой струйкой вода.
— У Парсалия жена — водный маг, а её брат во дворце как раз занимался проведением водопровода, так что угодил сестрице, — объяснил Райан, почему в соседнем крыле нет такого облегчения для слуг. — Но ты не думай, это не во всех комнатах, только в четырёх, через одну.
Я понимающе кивнула:
—
— Он сам догадался. Мой старик умеет быть наблюдательным. Так что буду приходить теперь к тебе мыться. Или вдвоём, как пожелаешь. Вот только из-за вентиляции здесь слишком хорошая звукопроницаемость. Нам придётся быть аккуратными.
«А ты вот так же лежал с… Йарой?» — вертелся на моём языке вопрос. И не прозвучал. Зачем спрашивать очевидное?
После тёплой воды с добавлением ароматических масел и непродолжительного, но очень приятного расслабляющего момента Райан в конечном счёте заявил, что доволен окончанием сегодняшнего дня и готов поберечь меня до следующего. И уснул, обнимая меня со спины. Я также задремала, не подозревая о коварстве магии, плескавшейся сейчас в моём теле и пытающейся найти выход.
Сон ушёл сразу, едва в конечностях появились судороги. Уставший Райан так крепко спал, что позволил разжать объятия, пробормотав во сне нечто своё, вопросительное. Пока я перемещалась по комнате, пила горячий отвар, ломота не настолько сильно была заметна. Но стоило вернуться в кровать, пытка повторилась. И это теперь была моя ежедневная цена за удовольствие? Голова хотела спать и никак не могла договориться с телом: утром намечалось столько дел, что я быстро растратила бы свой резерв до полудня. Но сейчас, что делать ночью?
Хотела я или нет, мне пришлось смириться. Госпожа, мне вспомнилось, тоже ночью бегала в сад сбросить излишки магии, а куда бежать мне? На кузницу? Накинув шлафор, я решила погулять немного по ночному дворцу, и, если не станет легче, то отправлюсь мыть полы на кухню.
В коридоре, у двери в покои Его высочества в кресле дремал, укрывшись пледом, Одри. Как я тихо ни шагала, он мгновенно поднял голову, стоило мне оказаться в трёх метрах от него, рассмотрел, поёрзал и снова прикрыл веки.
С ума сойти, подумалось, неужели инквизиторы будут охранять принца до конца года? Положа руку на сердце, кому Его высочество здесь был нужен? Здесь чужака сразу замечают, разве что кто-то из своих посмеет поднять руку на королевскую кровь?
Вообще-то я собиралась походить немного по коридору туда-сюда, но раз Одри устроил себе здесь ночлег, я не стала беспокоить инквизитора и спустилась на кухню. Удивительный порядок здесь радовал глаз. Поэтому возня в полночь с ведром и холодной водой мне показалась сомнительным средством, и я пошла назад, в надежде уснуть после небольшой прогулки. Знать бы, как сбрасывать эту бестолковую магию…
Одри в этот раз спросил, что со мной такое, почему не сплю. Я уже усвоила: инквизиторам лучше сразу объяснять чётко, уж на счёт магии они точно разъяснят всё, как следует. Пожаловалась на переизбыток маг-сил, Одри с особенным интересом смерил меня с ног до головы, его сонный взгляд был более чем понимающим.
— Вытяните руку, — попросил он, не переставая зевать, — призовите обе магии…
И нелицеприятная фраза вырвалось из его уст, ибо после некоторых натужных усилий с моей ладони сорвалось пламя, и в руку полетела металлическая мелочь, в том числе из карманов Одри.