История Мадлен

Ром Полина

– А где, стесняюсь спросить, “клозет”? – подумала я, но вслух спросить не решилась, – Ладно, придётся, видимо, самой что-то придумывать.

В общем, заезжать сюда немедленно – по определению невозможно. Придётся сперва выселить привратника (по совместительству садовника) и сделать хотя бы минимальный ремонт.

– Милейший, это всё, что относится к хозяйственной части дома? – спросила я у дядьки, молча поглядывавшего на меня из под кустистых бровищ.

– Дык, того, этого, погреб у нас имеется, – мужик повлёк меня обратно в прихожую, – вот.

С

этими словами, он указал на небольшой квадратный люк в полу, который в связи с крайней замызганностью последнего был на столько неприметен, что я бы сама ещё не скоро его обнаружила.

– Любезный, вы не могли бы открыть? – посмотрев на свои руки попросила я, ибо сам бывший хозяин инициативы в этом направлении не проявлял.

– Дык пожалуйста. А на что вам?

– Да действительно, на что? – мысленно ухмыльнулась я и заглянула в образовавшуюся дыру.

Ну, погреб – это, прямо скажем, громко сказано… Так, ямка. Но вместить в себя мешка три картошки и мешок лука сможет. Если ещё придумать, как утеплить дом в целом и заставить функционировать камин максимально эффективно.

На этот счёт, кстати, у меня уже крутилась в голове одна идейка.

В бытность мою театральным художником, помнится ставили мы как раз пьесу про Францию и, что особенно удачно — как раз нынешней эпохи. Будучи очень дотошным специалистом, дабы добиться максимальной достоверности, я тогда весьма скрупулёзно изучала и моду и предметы быта нужного периода. Помнится, попадалась мне на глаза совершенно нелепая, на первый взгляд, чугунная конструкция, которой пытались усовершенствовать функционал каминов.

Какой-то там врач, вроде как построил в Лувре камин с воздуховодами, которые проходили под очагом, позади него, а также над ним. Прохладный комнатный воздух входил в нижнее отверстие воздуховода, согревался и возвращался в комнату через верхнее отверстие в воздуховоде.

– Это надо хорошенько обмозговать и в первую очередь воплотить в жизнь. Иначе я тут либо на одних дровах вылечу “в трубу”, либо загнусь от какой-нибудь пневмонии на радость “сестрёнке”. Нет уж! Обойдётесь! Назло всем наведу здесь красоту и буду злорадно раздражать вызывающе-счастливым видом.

Кстати о красоте.

– Милейший, если я не ошибаюсь, к флигелю прилагается какая-то земля? – полуутвердительно спросила я.

– Дык, того, эта, прилагается… Как же не прилагаться-то? – садовник повёл меня на крыльцо и показал на клочок земли размером пять на пять метров, примыкающий к дому.

Приподняв брови я поморгала ресницами на эту “роскошь” и решила сразу, что использовать сию “пашню” возможно исключительно в роли клумбы.

– Отлично. Воткну сюда цветочки (всё равно огородник из меня – никакой), поставлю уютное кресло, мольберт и получится чудесная зона для релакса.

Решив, что для первого раза информации достаточно, я вежливо попрощалась с садовником, пообещав ускорить решение его вопроса о новом жилье и отправилась на поиски сестры.

Бернардет вполне ожидаемо впала в экспрессивную истерику, с театральным заламыванием

рук и закатыванием глаз, осознав, что так просто от меня не отделаться. Однако даже ей хватало мозгов понять, что воплотить условия завещания в данный момент совершенно невозможно. Ну не выселять же меня в самом деле к абсолютно незнакомому мужику на одну жилплощадь!

– Хорошо, что вещи не запаковала. – думала я, отправляясь обратно в свою бывшую комнату.

Глава 6

Вечером, сидя в кровати и обхватив свои непривычно острые колени, я стала подбивать итоги. Какая-никакая крыша над головой у меня была. Немного денег тоже. На обустройство и первое время должно было хватить. При, ну очень скромном существовании, это если я буду донашивать существующую у меня одежду и соблюдать трёхразовое – понедельник-среда-пятница – питание, мне хватит, примерно, на пару лет. Ну, может чуть дольше – луидор – это, кажется, довольно много…

Ну, а учитывая то, что сестрица Бернардет костьми ляжет, но при любом подходящем случае постарается выдавить меня отсюда, то на жильё нужно рассчитывать так: один пишем, ноль в уме. А поэтому сильно вкладываться в него не стоит. Всё что смогу – сделаю своими руками. И самое главное – как можно скорее нужно найти работу. Как только в голове выстроился более-менее стройный алгоритм действий, я расслабилась и моментально заснула.

Утром дверь привычно распахнулась без стука. Я, собственно говоря, уже проснулась и собиралась вставать, что и сделала, не обращая внимания на Бернардет, которая стояла на пороге и только что пар из ноздрей не пускала – так была чем-то возмущена.

– Мадлен! Ты совсем что ли забылась?? То болячки твои притворные, то капризы, то спишь до девяти утра! В гладильной лежит гора белья, которую ты должна перегладить, и самое главное – моё зелёное платье с барбантскими кружевами, я надену его сегодня на приём, который организует миссис Кларисса в память о тётушке…- видя, что я совершенно не обращаю на неё внимания, она осеклась и уже менее крикливо продолжила, – Мадлен, ты меня слышишь? Бельё само себя не погладит…

Я неторопливо встала и подошла к окну, посмотреть погоду – сегодня придётся много ходить пешком, нужно знать, как одеться. На вид было свежо и солнечно. Затем подошла к двери, на пороге которой стояла Бернардет, глуповато приоткрыв рот, видимо от удивления. Я мягко отодвинула её за порог и, наконец, ответила ей:

– Дорогая Бернардет. Ты, видимо, чего-то не поняла или забыла. Советую прямо сейчас начинать привыкать обходиться без меня, а заодно искать бесплатную прислугу, которая занималась бы всем тем, что делала здесь я. Давай, дорогая, удачи, у меня сегодня масса дел, – с этими словами я аккуратно закрыла дверь перед её обомлевшим лицом.

Пока я собиралась, за дверью не раздалось ни звука. Я представила, что Бернардет так и стоит перед ней, разинув рот и невольно хихикнула – настроение улучшилось. Всё-таки я была более-менее свободна, и это окрыляло.