История Мародеров
Шрифт:
На празднование первого дня рождения Гарри собрались все, каким-то загадочным образом подстроив свои разные графики дежурств, чтобы освободиться в этот вечер. Заглянула даже Алиса со своим малышом, который отмечал день рождения накануне. Правда, заходила она днем и, к большому сожалению обеих подруг, только поздравила их и сразу ушла - остаться на праздник у нее не было возможности. Она, в отличие от Джеймса и Сириуса, закончила курсы и стала аврором и теперь постоянно была занята и помимо работы в Ордене. Маленький Невилл большей частью оставался с бабушкой, женщиной хоть и суровой, но бесконечно любившей внука. И если
Так что Лили была на праздничном вечере единственной женщиной в исключительно мужской компании. Впрочем, она уже давно привыкла к такому положению дел. Своих мальчиков, как она привыкла их называть, она очень любила.
И весь день Лили хлопотала, чтобы приготовить настоящий праздник. Стоял жаркий летний день, солнце палило так, что на улицу даже выглядывать не хотелось.
Закончив с делами и уложив Гарри спать, Лили, чтобы занять себя чем-нибудь посторонним и не думать о том, где сейчас муж и друзья, решила разобрать свои старые рисунки. Она собрала их в несколько альбомов, разложив по темам: посвященные родителям, школе, учителям, подругам. И один из таких альбомов надписала: «Мои мальчики». Просматривая свои работы, Лили словно перенеслась в то время, когда рисовала их. Какие же они все тогда были беззаботные!
В настоящее ее вернул проснувшийся Гарри и, быстро сложив все альбомы в ящик письменного стола, Лили поспешила к сыну.
Парни появились одновременно все четверо. Радостные и оживленные. Может быть, немного слишком оживленные, но сегодня Лили решила не заострять на этом внимание.
Они с Джеймсом подарили сыну волшебную карусельку, достаточно большую, чтобы годовалый ребенок мог на ней кататься, но при этом достаточно низкую, чтобы в случае падения он не расшибся. Питер принес волшебных сладостей. Ремус подарил Гарри мягкую игрушку - приличных таких размеров оленя. Мальчик, схватив игрушку обеими руками, погладил ее по голове, а потом внимательно посмотрел на отца, и снова на оленя. И так несколько раз, сосредоточенно нахмурившись при этом.
– Правильно, Гарри, на папу похож, - с легкой усмешкой прокомментировал Ремус.
Лили с Джеймсом фыркнули.
А вот Сириус додумался подарить крестнику метлу. Нет, не настоящую - игрушечную, которая поднимается от пола всего на пару футов. Но тем не менее. Ребенку только год исполнился, он едва ходить научился, а у него уже метла!
Оседлав свой подарок, Гарри тут же устроил настоящий кавардак, носясь над полом, словно небольшой метеор. Время от времени он падал с метлы, благо на полу лежали мягкие ковры, но не плакал и даже не огорчался, а тут же залезал на нее снова.
– Бродяга, я тебя убью!
– пробормотала Лили, когда Гарри врезался в нее так, что она едва не выронила поднос с пирогом, который как раз в этот момент несла к столу.
Впрочем, глядя на довольные физиономии парней, Лили не могла долго сердиться. А уж когда Гарри, после столкновения с ней оказавшийся на полу, с радостной улыбкой протянул к ней ручки и совершенно четко сказал:
– Мама!
И вовсе забыла обо всем, поставила пирог на стол и, подхватив сына на руки, крепко поцеловала.
– Ты моя умница! Скажи еще что-нибудь!
Но Гарри, видимо, решил, что его задача на сегодня выполнена, и больше говорить не хотел. Пока
– Ну-ка, скажи «Сириус» или «Бродяга».
– Еще чего!
– возмутился Джеймс.
– Сначала он скажет «папа».
Лили фыркнула и, переглянувшись с Ремусом, они дружно рассмеялись. Стало как-то особенно тепло, словно вернулись прежние счастливые беззаботные годы. Вот только Питер сидел какой-то молчаливый и странно подавленный, будто все время думал о чем-то неприятном. Лили пару секунд внимательно смотрела на него, но потом решила, что в нынешнее время это совсем и неудивительно. Тем более что Питер всегда был несколько замкнутым.
– Хорошо, - согласился Сириус с другом, - Пусть будет «папа». Слышал, олененок? Порадуй отца.
Гарри посмотрел на него изучающее, словно решал какую-то очень важную задачу, потом повернулся к Джеймсу и произнес:
– Папа.
С таким видом, словно одолжение сделал, и снова посмотрел на Сириуса, причем в его глазах явно читалось: «Я сделал, как хотели, теперь отстаньте от меня». Парни переглянулись с таким огорошенным выражением на лицах, что Лили снова начала смеяться, а через секунду хохотали уже все. Гарри смотрел на взрослых с недоумением и некоторой обидой, словно понял, что именно он послужил источником веселья.
За столом Сириус посадил крестника себе на колени, несмотря на возражения Лили, которая считала, что ребенок должен сидеть на своем стульчике. Но они оба так умильно на нее посмотрели, что она сдалась. Уже в который раз. Вот интересно, Сириусу от его анимагической сущности передалась эта способность делать совершенно невозможные щенячьи глаза, словно у побитой собаки? Отказать ему в такие моменты было просто невозможно. Джеймс, правда, говорил, что это у него врожденная способность. Хорошо еще хоть не часто этим пользовался.
Гарри чрезвычайно довольный столь привилегированным положением, принялся таскать из тарелки крестного самые вкусные куски, на что тот только смеялся. Он вообще в этот вечер был весел и оживлен, только иногда словно тень пробегала по его лицу. И в такие моменты он задумчиво взъерошивал Гарри волосы и отворачивался. И Лили печально вздыхала - как бы ни старался Сириус показать, что у него все в порядке, он, наверное, уже никогда не станет прежним.
* * *
В конце сентября Дамблдор пригласил Джеймса в Хогвартс. И это настораживало. Не то чтобы они не общались с директором, но это общение всегда происходило на собраниях Ордена. А тут он должен отправиться в Хогвартс, где не был с тех пор, как окончил школу. Словно Дамблдор боится, что их кто-то подслушает. А значит, произошло что-то очень-очень серьезное.
Джеймс вышел из камина в знакомом до мелочей директорском кабинете. Казалось, что за эти годы здесь не изменилось абсолютно ничего. Сколько раз они бывали здесь прежде, когда, потеряв терпение, после их очередной авантюры, МакГонагалл притаскивала их к директору! Сразу как-то вспомнилось беззаботное детство и на мгновение захотелось вернуться туда, проснуться и понять, что ничего не было. Но Джеймс прогнал это малодушное желание. Да, вокруг происходило много страшного, но ведь было в его жизни и безграничное счастье. И ни за что на свете он не хотел бы оказаться в мире, где у него не было бы жены и сына.