История Мираксздания
Шрифт:
Безобразное интервью Полонского сложило пазлы понимания, что пришло время поднять архивы и рассказать свою историю «мираксздания».
Первая глава пугает своей датой – она посвящена 2000 году, миллениуму, то есть событиям, случившимся двадцать лет назад. Страшно подумать, что мы с Полонским знакомы с тех самых пор, то есть почти полжизни, сознательной уж точно. Какими мы были тогда, на стыке тысячелетий?
Я сижу у себя в кабинете, за окном странный 2020 год, но мыслями я снова в начале «нулевых», и ветер кавказских гор бьет в лицо мне молодому,
ЧАСТЬ 1
Глава 1. Знакомые. Друзья. Партнеры
2000–2004 гг.
– Максим… Привезенцев? – сверив посадочный талон с паспортом, дежурно спросила милая сотрудница аэропорта Внуково, откуда мы с друзьями-сноубордистами отправлялись в Приэльбрусье.
Я улыбнулся и кивнул, и девушка, вернув мне документы, нажала кнопку, разблокировав турникет. За турникетом ждал двухчасовой перелет и двести километров от аэропорта Минвод до нашего пункта назначения, поселка Терскол, где мы традиционно собирались открыть сноубордический сезон.
Традиция заключалась в том, что именно на «ноябрьские» праздники, формально приуроченные ко Дню торжества революции пролетариата, мы отправлялись в горы Кавказа. Сам праздник давно отменили, но привычка брать короткий отпуск в эти даты сохранилась и в 2000-м.
Увы, Приэльбрусье в первых числах ноября радовало снегом далеко не всегда, и тот год исключением не стал, но куда еще мог отправиться фрирайдер в начале нулевых? Тогда не вошло в привычку летать на ледники в Европу, и поселок Терскол казался маленькой столицей экстремального досуга.
Тут стоит заметить, что у нашей тогдашней компании, кроме сноуборда, имелось другое занимательное хобби – игра «Мафия». В преферанс уже почти не играли, покер еще не стал мейнстримным воплощением азарта, и «мафия» завладела нашими умами довольно легко – прекрасный тренажер для мозга, замешанный на анализе речевых ловушек и языка телодвижений.
Хороший снежный покров в тот год начинался от станции «Мир» на высоте 3500 метров, но до него нужно было идти пешком (поскольку подъемник по неведомым нам причинам не работал), а уже оттуда челноком-ратраком подниматься до сгоревшего в 98-м году «Приюта одиннадцати» на отметку 4000 метров. Далеко не все райдеры оказывались готовы к таким подвигам, но награда того стоила: девственные склоны и отсутствие народа – чем не рай для сноубордиста? В первый день сил было полно, и мы катались до самого вечера.
Ближе к ночи, порядком подустав, наша группа засела в местном кафе играть в «мафию», попутно разбавляя посиделки местным коньяком с запахом терскольских клопов, пробывших в местных ледниках, по ощущениям, несколько миллионов лет. Само кафе будто тоже навечно застряло во временном промежутке между «совком» и настоящим: из-под современных фотообоев выглядывали портреты чабанов, сделанные рукой неизвестного мастера, а дешевенький евроремонт старательно маскировал общую ветхость здания, пряча ее от пьяного глаза гостей.
Очередная партия была в самом разгаре, когда входная дверь распахнулась и внутрь ввалилась шумная компания, возглавляемая высоченным детиной с кучерявой шевелюрой, который громко вещал о чем-то, выпучив глаза и отчаянно жестикулируя. Завидев нас, он расплылся в улыбке.
– Всем привет!
Прервав горячее обсуждение, кто из нас мафиози, мы обернулись ко вновь прибывшим – молодым, веселым и, судя по всему, тоже вынужденно любившим терскольский коньяк.
Поймав наши взгляды, здоровяк тут же представился:
– Мы из Питера, я Серега, это, – он указал на темноволосого парня, едва достававшего ему до плеча, – Артур, мой партнер и друг. А это – Леня, он один в нашей компашке из Москвы… А вы тут давно, в Терсколе?
Парень, названный Леней, ростом под стать кучерявому весельчаку, приветливо улыбнулся. На лице его была трехдневная блондинистая щетина.
– Да нет, вчера вечером приехали открыть сезон, – ответил я за всех. – И, кстати, сегодня, хоть снега внизу нет, с «Приюта одиннадцати» до «Мира» нормально покатались.
– Круто! А мы только с самолета. Тоже сноуборды любим, только Леня у нас на лыжах. – Сергей хлопнул друга по плечу, отчего тот пошатнулся. – Олдскул, так сказать. А вы, я смотрю, в «мафию» играете?
– Ага, сели час назад. Хотите присоединиться?
– А то! – охотно воскликнул Сергей.
За игрой и коньяком мы не заметили, как за окнами забрезжил рассвет. Времена тогда были позитивные, никто друг друга не шарахался и не боялся незнакомых компаний. Да и «мафия» с коньяком отменно подогревали общение: в процессе игры я узнал, что фирма Сергея и Артура, «Строймонтаж», успешно занимается строительством в СПб и что в этом, 2000-м, году они решили перебраться в Москву – покорять новые высоты.
– Ну, точней, в Москву переехал я, – пояснил Сергей, – а Артур в Питере остается: у нас с новым питерским губером, Яковлевым, отличный контакт, так что перспективы нарисовались в северной столице головокружительные.
– А Леня?
– А Леня из «Баркли», московский строитель, помогает мне в белокаменной освоиться. А ты в сам в Москве родился?
– Нет, я сахалинский.
– А, ну то есть тоже «в порт пяти морей» понаехал, – хохотнул Сергей. – Мы с Артуром из Горловки. А года ты какого?
– 71-го.
– Я 72-го. Скажи, повезло нашему поколению жить именно в эти времена – СССР, перестройки, «спирт-роялевских» 90-х, нэпа… Крутое поколение, перспективное.
– Перспективными все же были те, кто в 60-х родился. Они по партийной и комсомольской линии продвинулись в приватизации и залоговых аукционах, а нам, дай бог, уверенными кооператорами остаться, с новым «гарантом конституции» из комитета горячих сердец и холодных голов.
Посмеявшись, мы выпили и снова переключились на игру.