История мистера Полли

Уэллс Герберт Джордж

Центральной фигурой, героем дня был мистер Полли. Ибо он не только явился причиной пожара, уронив горящую лампу, опалив себе брюки и едва не сгорев живьем, как он уже в двадцатый раз всем объяснял, но и вовремя вспомнил о доброй, но совершенно беспомощной старухе в соседнем доме, сообразил, что к ней можно добраться по ограде фишбурнской Королевской гостиницы, и, проявив упорство и энергию, спас ее, хотя это было нелегко по причине преклонных лет старой леди. Все восхищались мистером Полли и спешили выказать ему свое восхищение крепкими до боли бесконечными рукопожатиями. Мистер Рамбоулд, не разговаривавший с мистером Полли вот уже пятнадцать

лет, горячо поблагодарил его, сказав, что он никогда по-настоящему не знал мистера Полли, и заявил, что мистеру Полли, по его мнению, необходимо дать медаль. Это предложение нашло отклик у всех. Хинкс тоже считал, что мистеру Полли надо дать медаль. Он даже во всеуслышание объявил, что у мистера Полли прекрасная, отзывчивая душа — или что-то в этом роде. У него был виноватый вид: он сожалел о том, что раньше утверждал, будто мистер Полли — человек слабый и ничтожный. Он также прибавил, что мистер Полли — человек чести, хотя и с несколько желчной печенью.

Мистер Полли со скромным и даже несколько рассеянным видом блуждал по гостинице, выслушивая все сказанное выше. Лицо у него было вымыто, волосы причесаны и разделены на пробор, на нем были черные брюки хозяина гостиницы — человека более крупного, чем мистер Полли во всех измерениях.

Он поднялся наверх, где сидели все остальные лавочники, подошел к окну, поглядел на заваленную обломками улицу, на лужи воды и потушенные газовые фонари. Его товарищи по несчастью возобновили свой перескакивающий с предмета на предмет отрывистый разговор. Они касались то одного, то другого, а иногда надолго умолкали. На столе, на пианино и на камине стояли чашки с недопитым какао, на середине стола возвышалась ваза с печеньем, в которую мистер Рамбоулд, сидевший сгорбившись, то и дело по рассеянности запускал руку, а потом хрустел так, что казалось, где-то рядом потрескивает горящий уголь. Собрание имело весьма торжественный вид благодаря черным воскресным костюмам. Маленький Клэмп выглядел особенно нарядно и почтенно: на нем был открытый фрак, белый бумажный гладстоновский воротник и широкий белый с синим галстук. Все чувствовали себя участниками грандиозной катастрофы, о которой будут писать в газетах и даже поместят неясные фотографии, изображающие обращенные в руины дома. Перед лицом такой катастрофы каждый благородный человек должен испытывать печаль и благоговение.

Нельзя отрицать и той крупицы надежды, что появилась в сердцах этих превосходных людей. Теперь каждый из них понимал, что фортуна вновь обратилась к ним лицом, что им суждено получить назад свои деньги, которые, казалось, были навсегда потеряны в недрах розничной торговли. Жизнь возрождалась в их воображении, как птица Феникс из пепла.

— Я думаю, — заметил мистер Клэмп, — что будет подписка среди населения.

— В пользу тех, кто не застрахован, — вставил мистер Уинтершед.

— А что же будет с приказчиками «Мантела и Тробсанса»? Они, должно быть, потеряли почти все.

— О них позаботятся, в этом нет сомнения, — откликнулся мистер Рамбоулд. — Можно не беспокоиться.

Молчание.

— Я застрахован, — с нескрываемым удовлетворением заявил мистер Клэмп. — Фирмой «Ройял Саламандер».

— Я тоже, — промолвил Уинтершед.

— А я фирмой «Глазго сан», — заметил мистер Хинкс. — Очень надежная фирма.

— А вы, мистер Полли, застрахованы?

— Он этого заслуживает, — сказал мистер Рамбоулд.

— Что верно, то верно, — подтвердил Хинкс. — Черт меня побери,

если это не так. Просто несправедливо, если у него нет страховки.

— Застрахован фирмой «Коммершиэл энд Дженерал», — через плечо бросил мистер Полли: он все еще стоял у окна. — У меня все в порядке.

На минуту опять все замолчали, хотя чувствовалось, что каждый размышляет про себя над этой волнующей проблемой.

— Слава богу, я избавился от залежалого товара, — проговорил мистер Уинтершед. — Это уже хорошо.

Его замечание показалось всем несколько сомнительного свойства, и еще меньше пришлось по душе следующее:

— Распер недоволен, что до него не дошло.

Всем стало немного не по себе, и никто не отважился пуститься в объяснения, почему Распер «недоволен».

— Распер занят сейчас своим делом, — сказал Хинкс. — Не понимаю, что он там затеял? Сидит на дороге с какими-то щипцами в руках и проволокой: видно, починяет что-то. Как только его не переехала пожарная машина из Порт-Бэрдока!

Вскоре разговор опять вернулся к причине пожара, и мистеру Полли пришлось в двадцать первый раз объяснять, как все случилось. К этому времени его история обросла такими бесспорными и точными деталями, что стала похожа на выступление свидетеля в суде.

— Уронил лампу, — говорил он. — Я только что зажег ее. Поднимаюсь наверх и вдруг споткнулся: у нас одна ступенька сломана. Ну, я и упал. Все кругом вспыхнуло моментально.

К концу рассказа он стал зевать и направился к двери.

— Всего хорошего, — сказал мистер Полли.

— Спокойной ночи, — отозвался Рамбоулд. — Вы сегодня вели себя, как герой! Если вам не дадут медали…

Мистер Рамбоулд выразительно замолчал.

— Дадут! Дадут! — воскликнули мистер Уинтершед и мистер Клэмп.

— Спокойной ночи, старина, — сказал мистер Хинкс.

— Спокойной ночи, — ответил мистер Полли.

Он медленно пошел наверх. В его душе царило смущение, хорошо знакомое всем знаменитостям. Он вошел в спальню и зажег свет. Это была уютная комната, одна из самых лучших в гостинице, стены ее были оклеены чистыми веселыми обоями в цветочках, в углу стояло большое зеркало. Мириэм спала, ее плечи бесформенной горой громоздились под одеялом — зрелище, которое в течение пятнадцати лет казалось мистеру Полли ненавистным. Неслышно ступая, он подошел к туалетному столику и стал задумчиво разглядывать себя в зеркале. Потом подтянул сползавшие брюки.

— Совсем утонул в этих штанах, — тихо сказал он. — Смешно, когда у тебя нет и пары собственных брюк… Как будто заново родился. Нагим я пришел в этот мир.

Мириэм зашевелилась, повернулась и открыла глаза.

— Привет! — сказала она.

— Привет! — отозвался мистер Полли.

— Будешь ложиться?

— Уже три часа утра.

Молчание. Мистер Полли медленно разоблачается.

— Я тут думала, — сказала Мириэм. — В общем, все обстоит не так уж плохо. Мы получим страховку. И начнем сначала.

— Гм, — промычал мистер Полли.

Она отвернулась от него и задумалась.

— Снимем домик получше, — опять начала Мириэм, разглядывая рисунок на обоях. — Я всегда ненавидела лестницу в нашем доме.

Мистер Полли снял ботинок.

— Надо найти более бойкое место, — пробормотала Мириэм…

— Не так уж плохо, — опять пробормотала она…

— Тебе не мешает встряхнуться, — сказала она совсем уже сквозь сон.

И тут в первый раз за все время мистеру Полли пришло в голову, что он что-то забыл сделать.