История моего безумия
Шрифт:
– Вы думаете, что…
– Это не более чем предположение. Мы приперли Эдвардса к стенке, но он упорствует, значит, либо что-то скрывает, либо тянет время.
– Чтобы сообщник успел ликвидировать папу? – с ужасом в голосе спросила Мэйан.
– Или мог избавиться от тела, если Сэмюэль уже мертв? – продолжила Дана.
– Он психопат, так что в сообщника я не очень верю.
– У вас есть другие мысли, инспектор? Прошу, ничего от нас не скрывайте!
– Хорошо, я скажу, но вы должны пообещать, что отнесетесь к моим словам как к предположению… Возможно, Эдвардс где-то держит вашего отца, не исключено, что он решил дать ему умереть.
– От голода? – ужаснулась Мэйан.
– Это бредовая идея, – не согласилась Дана. – Если негодяй не убил Сэмюэля сразу, зачем желать ему смерти сейчас?
– Понятия не имею. Скорее всего, следует сложившейся в голове схеме: он, и только он, должен решить, где и когда умрет ваш бывший муж. Мы его арестовали, чтобы он не успел осуществить свой план. Если у пленника нет еды, Эдвардс может убить его своим молчанием.
Робинсон заметил надежду во взгляде девушки и пожалел, что был слишком откровенен.
– Предпочитаю, чтобы вы готовились к худшему, – сказал он, чувствуя себя виноватым.
День 38-й
Дана и Мэйан примчались в участок.
– Он наконец заговорил? – с порога, не успев поздороваться, спросила Мэйан.
– Да… И мне нужно сообщить вам…
Женщины переглянулись. Обе подумали об ужасной новости, которую им предстояло услышать, и попытались собраться, хоть как-то подготовиться, чтобы не впасть в истерику.
– Он его убил? – Голос Мэйан дрожал.
Инспектор кивнул.
Ну вот… теперь они знают – и небо не упало на землю. Мэйан не разрыдалась. Не лишилась чувств. У нее еще будет время – вся жизнь, – чтобы горевать.
Робинсон попытался утешить девушку.
– Если верить Эдвардсу… ваш отец не страдал…
Мэйан судорожно вздохнула, подумав: «Ему было страшно, но хотя бы не больно…»
Дана была на грани слез, но старалась держаться, видя, как мужественно ведет себя дочь.
– Где тело?
– Говорит, что зарыл в лесу. Проблема в том, что он якобы не помнит где. Мы сейчас же начнем поиски и воспроизведем обстоятельства преступления на месте.
Мэйан сжала руку матери, кивнула Робинсону, и они покинули участок, чтобы остаться наедине со своим горем.
Глава 50
День 48-й
Полицейская операция ничего не дала: собаки не взяли след, подозреваемый вполне убедительно описал, как убил Сандерсона, но все еще темнил насчет места захоронения. Твердил, как заведенный:
– Не знаю. Я положил тело в багажник и поехал в лес.
– Мы не нашли следов крови в машине.
– Труп был завернут в брезент.
Последнее утверждение походило на правду: они обнаружили в багажнике волосы жертвы.
День 50-й
– По-прежнему ничего! – доложил Родригез, входя в кабинет шефа.
Робинсон сокрушенно покачал головой.
– Эдвардс над нами издевается! Я уверен, что он врет. Мерзавец прекрасно знает, где тело, и водит нас за нос.
– Патрон, с вами хочет поговорить Мэйан Сандерсон, – сообщил присоединившийся к ним член опергруппы.
Робинсон вышел к девушке. Она выглядела осунувшейся и ужасно усталой. Торжествующая молодость уступила место бесконечной печали: так выглядят зрелые женщины, познавшие горечь утраты. Инспектор предложил ей сесть и налил кофе.
– Думаю, мой отец жив, – без лишних предисловий заявила она.
– Объясните.
– Если я скажу, что чувствую это, вы сочтете меня сумасшедшей, но я именно чувствую.
Робинсон остался невозмутимым. Он часто слышал подобные бессвязные речи. Убийство – вещь настолько жестокая, что близкие жертв часто прячутся от правды в параллельном мире. Смерть перечеркивает логику, на которой строится их жизнь, и открывает дверь в иную реальность.
– Все, кто потерял близкого человека, еще несколько дней, а иногда и недель, чувствуют его присутствие.
– Я знала, что вы скажете, но у меня есть куда более рациональные доводы.
– Слушаю вас.
– Вы однажды сказали, что Эдвардс лжет, желая выиграть время, что он либо покрывает сообщника, либо мой отец жив.
– Верно.
– Почему вы не стали проверять эту версию?
– К чему вы ведете, мисс Сандерсон?
– Он признался, в этом все дело?
– Да.
– Но разве признание не часть той же самой стратегии по затягиванию дела?
Робинсон вынужден был согласиться с доводами Мэйан – он и сам об этом думал, но не делился с Даной и ее дочерью, чтобы понапрасну не обнадеживать их. Инспектор был уверен, что Сандерсон мертв.
– Подумайте об этом, – продолжила Мэйан. – Джим Эдвардс никого не покрывает – ваши профайлеры назвали его одиночкой. Значит, он похитил моего отца и по непонятной причине не убил сразу, а где-то спрятал. Зачем? Одному богу известно. Собирался пытать, чтобы выбить информацию о банковских счетах? Какая, к черту, разница? Он наверняка намеревался убить папу, но вы его задержали. Эдвардс решил признаться и заставить вас искать тело – которого нет! – чтобы, несмотря ни на что, выиграть время.
Робинсон мысленно вернулся к отвергнутой версии. Все сходилось. Эдвардс похитил Сандерсона и куда-то перевез его – отсюда и волосы в багажнике, а кровь они не обнаружили, потому что мертвое тело никогда в нем не лежало. Мороча сыщикам голову насчет места захоронения, преступник действительно мог преследовать вполне определенную цель.
– Он жив, я знаю, – повторила Мэйан.
– Вы рассуждаете очень логично, но это мало что меняет: Джим Эдвардс ничего не скажет.
– Пустите меня к нему! – попросила девушка.