История моего попаданства
Шрифт:
И я показала на Тритиса, в очередной раз ужаснувшись безжизненности его бледного лица. Девушка, мягко взмахнув кистями рук, обернулась.
— Этот оборотень мёртв. Я — фея, а мы не оживляем мёртвых. Да и никто не в силах вдохнуть жизнь в мёртвую плоть, потому что Источник давно запретил подобную магию.
Запретил? Появившаяся надежда тут же угасла. Ну почему всё так несправедливо? И что теперь делать? Сердце отказывалось принять горькую правду, поэтому я просто молчала, пытаясь справиться с нахлынувшей волной тоски и безысходности.
Фея, наблюдающая за моими
— А если бы я смогла сделать это — скажи, неужели ты пожелала бы ему такой судьбы? — она чуть склонила очаровательную головку, внимательно разглядывая меня, — За кого ты сейчас переживаешь на самом деле: за него или всё-таки за себя? Ты страдаешь, что ему пришлось умереть ради тебя, и не понимаешь (или не хочешь понять?), что для него это стало настоящим счастьем, потому что жить полноценной жизнью без тебя он бы уже не смог. Оборотни любят один раз, свою избранницу этот мужчина нашёл и принял всем сердцем, другой любви у него не будет. Смерть твоего друга стала благом для целого мира. Ты уверена, что имеешь право оспаривать его решение? Ведь это был ЕГО выбор.
Слова феи били очень больно и попадали точно в цель, потому что я понимала — в какой-то степени она права. Я на самом деле чувствовала свою вину за случившееся, знала, что не могла бы дать Тритису той любви, которую он хотел — ведь для меня оборотень всегда был лишь хорошим другом. И сейчас плохо только мне, потому что его больше нет…
— Любовь Тритиса осталась с тобой навсегда, преобразовавшись в невидимый, но мощный талисман, — фея меж тем продолжала резать почище острого ножа, — каждый оборотень Филлина посчитает тебя близкой их кругу, будет относиться с повышенным уважением и, если понадобится, защищать до последней капли крови.
— Мне это совсем не нужно, — прошептала я сквозь слёзы, которые безостановочно катились по щекам, — я не оспариваю его решение, я всего лишь хочу, чтобы он жил и был счастлив. Всё это неправильно… Наверняка он может стать счастливым и без меня, я не верю, что нет другого способа.
— Способ есть, — фея смотрела на меня так задумчиво, словно прикидывала, достойна ли я (именно я!) того, чтобы помочь оборотню, — но тебе придётся отдать этот амулет, а значит, пожертвовать своей подсказкой-предсказанием.
— Конечно!
Разве это жертва? Он-то жизнь за меня отдал!
— Возможно, ты пожалеешь о своём решении, ведь подсказка была дана не просто так, — прищурила свои удивительные сияющие глаза девушка.
— Не пожалею, — твёрдо ответила я, — в конце концов, мы с вами могли вообще не встретиться, и тогда мне пришлось бы справляться со своими проблемами без помощи кого бы то ни было. Думаю, этот амулет сейчас выполнит своё истинное предназначение.
Фея в ответ улыбнулась так лучезарно, что у меня перехватило дыхание. Она явно была довольна моими словами, и это окрыляло новой надеждой. Я даже немного успокоилась и запоздало удивилась — откуда вообще взялись феи-сестрёнки? Ведь здесь существуют семь миров и семь рас, разве нет?
— Что ж… Это твой выбор. Тритис может родится на просторах Филлина вновь, но без сердечной привязки к тебе.
— А разве это будет он? — нахмурилась я, — Ведь он всё забудет, забудет свою жизнь, нашу дружбу.
— Он всё вспомнит во время второго энергетического всплеска — от двенадцати до пятнадцати лет, — уверенно ответила фея, — но его сердце появится на свет свободным для новой любви.
— И мы сможем встречаться, сможем общаться?
— Да. Он даже будет любить тебя, потому что такая любовь не проходит даром. Но уже как друг. Я скажу больше — когда-нибудь он полюбит одну из твоих дочерей. И это будет взаимная любовь.
Я улыбнулась сквозь слёзы. Тритис станет моим близким родственником? Это замечательно, лучшего мужа для своей дочери трудно пожелать, благословлю с огромной радостью!
— Повесь свой кулон на шею оборотня, — фея поняла меня без слов, — Возьмись правой рукой за амулет, а левой сожми его руку.
Я выполнила указания. Рука Тритиса всё ещё была тёплой, а кулон, едва коснувшись его шеи, ослепительно засиял. Девушка подплыла к нам и приложила светящуюся ладошку к голове оборотня. В тот же момент дунул сильнейший порыв шквального ветра, мощный напор воздуха вынудил закрыть глаза, а когда я открыла их вновь, всё исчезло: и Тритис, и фея, и закрывающая нас троих полусфера.
Около меня стояли дракон и Милорд, словно только что завершили затянувшийся портальный прыжок, остальные спутники подбегали к нам, и выражение их лиц менялось на ходу от озабоченности до откровенного изумления.
Глава 22
Заплаканная, но счастливая — такой Фрэннор увидел Виту, как только растворился полог. Прекрасные глаза девушки сейчас сияли особенно ярко, и вся она лучилась радостью, словно узнала нечто важное и очень приятное.
Вспомнилось, как они встретились первый раз…
Минуло более трёхсот лет после эпохальной битвы, когда драконы один за другим вливались в Сердце Магии, чтобы остановить наседающую Тьму. Оставшиеся в живых, в число которых вошёл и Фрэннор, договорились до поры до времени никому не сообщать о произошедшей трагедии. Несмотря на отстранённость (а, быть может, именно из-за неё), драконов не любили и, конечно, опасались, хотя они всегда держали нейтралитет — не вмешивались в дела соседей, если дела эти не подрывали стабильность Магического Источника. Поэтому последние драконы приняли решение денно и нощно носить человеческие личины — слишком мало их осталось, а задача по сдерживанию Тьмы никуда не исчезла, напротив, превратилась в насущную необходимость.
Сведения о проклятьях, павших на соседние миры, появились намного позже, потому что последствия случившегося прорастали медленно, как семечки древа Жизни, постепенно накрывая каждый из шести Сопредельных Миров.
Все эти годы Фрэннор искал возможность снять проклятья и вернуть Далак драконам. По очереди посещал Адохар, Толон, Лоллэйн, Филлин, Тамхас и Наос, планомерно изучая обстоятельства новой жизни каждого мира, ощутившего на себе мощный выброс Тьмы. Следует признаться, что практических результатов он так и не достиг.