История московских кладбищ. Под кровом вечной тишины
Шрифт:
Сейчас в Москве действуют четыре крематория: Николо-Архангельский, Митинский, Хованский и Носовихинский. Старый Донской крематорий в 1973 году был закрыт.
Самое дорогое — память
Проблема, на которую мы в очередной раз хотим обратить внимание, довольно деликатная и, прямо сказать, не для праздного чтения. Речь идет о нашей памяти, вернее — о памяти о нас самих. Увы, об очень многих умерших, если не о большинстве, всей памяти остается — могила с надгробием. Но если бы было хоть так! — как ни удивительно это, но и в XXI веке, как во времена стародавние, далеко не ото всех умерших остается место их захоронения.
Вот подлинный случай, свидетелями которого недавно нам случилось стать. На не
По нашему мнению, каждая могила непременно должна быть сохранена, потому что, если человек скончался, не будучи пораженным в правах, каким бы незаметным ни был при жизни, он достоин иметь сколько-нибудь обустроенную могилу с самой хотя бы скудной информацией о нем на прочном, долговечном надгробии. Потому что он работал, а держава из его заработка исправно высчитывала налоги, — это-то держава свято помнит и блюдет! Но как только налогоплательщик перестает быть таковым по причине окончания своего земного пути, эта очень памятливая, где требуется, держава немедленно о нем забывает.
Заброшенных, исчезающих или уже исчезнувших могил сотни на каждом кладбище. Вот официальные удручающие данные по знаменитому Ваганьковскому кладбищу: сейчас на кладбище на надгробиях упомянуты порядка ста тысяч покойных; всего же за два с половиной столетия существования Ваганькова там было похоронено до полумиллиона москвичей. То есть исчезли четыре пятых всех могил на этом кладбище! Потому что потеря информации о покойном на надгробии — чаще всего с самим надгробием — означает и утрату собственно могилы: если могила становится безымянной, это равносильно ее исчезновению.
Но случай с Ваганьковым в какой-то степени оправдан: это очень старое кладбище, и в прежние столетия там хоронили подчас без регистрации и вообще без какой-либо системы, а надгробия ставили самые недолговечные — деревянный крест или просто колышек с табличкой «р. б. Василий». Понятно, через пять — семь лет крест заваливался, табличка истлевала, — могила р. б. Василия исчезала… В наше время захоронения на городских, во всяком случае, кладбищах строго регламентированы и задокументированы. Прежде всего, новые кладбища распланированы на участки, а те, в свою очередь, — на отдельные места захоронений, причем эти места располагаются ровными линиями — рядами — относительно друг друга. Каждая могила имеет номер. Когда на таком кладбище хоронят покойного, то, помимо его персональных данных, в соответствующий журнал заносится и номер могилы. И даже если, спустя годы, могила по какой-то причине окажется безымянной, по журналу легко установить, кто именно в этом конкретном месте похоронен. А, следовательно, даже по прошествии многих лет могила может быть восстановлена: то есть заново указано имя погребенного на ней.
Но, как говорится, гладко на бумаге… И на новых кладбищах можно найти немало безымянных заброшенных могил. Никто, кроме близких покойного, за его местом упокоения не следит. Увы, так не заведено. Нет близких — нет и могилы.
В книге мы приводим примеры исчезающих или уже исчезнувших могил. Таких случаев, увы, довольно много. И они подтверждают, что для сбережения могилы требуется лишь добрая воля близких покойного или каких-то подвижников-некрополистов. Знаменитого имени самого по себе не достаточно для того, чтобы могила стала объектом заботы власти или государственных организаций и учреждений. Приведем еще примеры.
В 1999 году умер известный русский поэт Николай Тряпкин, осмелимся сказать, один из крупнейших наших поэтов второй половины XX века. Широкой общественности он известен, прежде всего, своими стихами, положенными на музыку: «Летела гагара», «Скоро снова затоскую», «Песнь о зимнем очаге» и др. Но кроме того он автор многих книг. Похоронен Тряпкин был на кладбище деревни Ракитки — это по Калужской дороге, сразу вскоре за МКАДом. Это тот случай, когда человека — знаменитого! лауреата Государственной премии! — зарыли и… забыли. На его могиле был вкопан скромный и довольно аляповатый деревянный крест, который спустя несколько лет сгнил у основания и завалился. Кто-то заботливо вновь поставил его вертикально… прислонив к оградке. Но хоть так. Под крестом в могилу воткнута табличка, на которой наспех кузбасслаком выведено единственно — «Тряпкин Н. И.», — полностью написать имя-от-че ство и указать годы жизни у автора текста, видимо, терпения не хватило. Но, опять же, спасибо и на этом.
Николай Тряпкин долгие годы жил в городке Лотошине на северо-западе Московской области. Поэтому лотошинцы считают его своим земляком. А в самом городе ежегодно проходит церемония вручения премии лауреатам всероссийского поэтического конкурса имени Николая Тряпкина. И вот администрация Лотошинского района в свое время выдвинула инициативу перезахоронить останки поэта в городе его молодости. Вроде бы идея благая: в небогатом на достодивности отдаленном московском райцентре появилась бы могила всероссийского значения! Понятно, в этом случае она бы стала объектом самого пристального внимания и заботы и местной власти, и, возможно, рядовых лотошинцев. Наверное, лауреаты и организаторы конкурса приходили бы и возлагали цветы на могилу мэтра, читали бы там стихи… Но, увы… по какой-то причине останки Николая Тряпкина так и почивают в забытой, заброшенной могила на Ракитском кладбище. Совершенно не исключено, что при таком положении дел через несколько лет Тряпкина уже и не возможно будет перезахоронить, — могила пропадет окончательно и бесследно.
Особый случай — могилы репрессированных. Понятно, эти несчастные похоронены, как правило, не на кладбищах. Но, как ни удивительно, многие места их погребения известны. Например, в Томске большинство казненных предавали земле в так называемом Каштаке — урочище на окраине города. Кстати, помимо прочих, там же был похоронен знаменитый поэт серебряного века Николай Клюев. Точное число погребенных там не известно. Но, по всяким неофициальным сведениям, в Каштаке лежат сотни репрессированных. Многие годы это кладбище как таковое вообще не признавалось властями, — Каштак застраивался наряду с прочими томскими окраинами. Можно только предполагать, сколько костей там было выбрано экскаватором и вывезено неизвестно куда, когда строители рыли котлованы под фундаменты домов!.. Но вот относительно недавно — где-то в середине 2000-х — на этом самом Каштаке был установлен поклонный крест — памятник всем погребенным. Но сколько еще по России таких кладбищ-Каштаков, которые так и не отмечены никаким памятным знаком…
Обратит ли кто-нибудь внимание на эту проблему? займется ли ее решением? Ведь это вопрос памяти! Национальной памяти, если угодно. А дороже памяти у человека ничего нет! Будем надеяться…
Глава VII
Матрона, Сталин и кенотаф
За годы изучения московского некрополя нам приходилось неоднократно выступать по этой теме перед различными аудиториями. Предлагаем вниманию читателей ответы на некоторые вопросы, которые нам чаще всего задают в интервью, на творческих вечерах и презентациях книг.