История мусора
Шрифт:
ГОРОДСКАЯ ГРЯЗЬ И ИЛЫ: СТАРОДАВНИЕ УДОБРЕНИЯ НАШИХ ПРЕДКОВ
С незапамятных времен крестьяне удобряют землю навозом животных, а иногда — и человеческими экскрементами. Они знают благотворный эффект применения удобрений и тщательно их собирают. В прошлом человек использовал быков и лошадей как тягло, в основном для транспорта и обработки земли, и кроме прочего — как источник удобрений. Потому скотину считали «необходимым злом», своего рода живым рабочим инструментом, который очень трудно прокормить зимой. А производство мяса было целью вторичной, поскольку в пище преобладали злаковые. Во Франции до Первой мировой
К несчастью, продукты жизнедеятельности скотины не компенсировали полностью вынос из почвы питательных веществ во время сбора урожая. Ибо быки и коровы мало времени проводили в стойле, что не позволяло собрать весь произведенный ими навоз. Бараны, все время пасущиеся в ландах, и лошади, на которых осуществлялись перевозки в городах и на дорогах, например, для нужд армии, разбрасывали свой навоз, где придется. Да и соломы для стойла тоже не хватало, ведь она служила многим целям: шла на прокорм скоту, на крыши сельских домов, на глиносолому для строительных целей, на отопление и набивку стульев и тюфяков.
До Французской революции из-за хронического дефицита навоза крестьяне пускали в ход продукты человеческой деятельности, становящиеся частью отбросов в больших и малых городах: пепел, кровь, рог, отходы кожевенного ремесла, шерстяное тряпье, раковины и скорлупки, жженую кость, называемую «животной сажей». Также пользовались немалым вниманием содержимое отхожих мест, уличная грязь и ил: смесь человеческих экскрементов, стоячих вод, бытовых отбросов, конского навоза, свиной навозной жижи и птичьего помета.
Уже около 1600 года Оливье де Серр, один из первых известных нам агрономов, расхваливал достоинства этих веществ: «Нечистоты и уличная грязь, если ее хорошенько выдержать, чтобы она освободилась от лишней влажности, прекрасно удобряют землю: в этом убедились на собственном опыте те, кто сеют около Парижа, где почвы, достаточно скудные сами по себе, благодаря этим добавкам довольно плодоносны». Эти компоненты, улучшающие плодородие веществ, в разных местах назывались неодинаково: в Шампани это был «свальный сбор», на западе страны — «палая за-месь», в Аквитании — «сборный сор», а в Бургони — «хлёбово» или «выгреб».
Между очень многообразно связанными городскими и сельскими сообществами циркулировало большое количество веществ. Их потребности были взаимодополняющими: сельские предместья кормили города, а те, в свою очередь, снабжали соседей удобрениями. Во Франции этот кругооборот развивался вплоть до 70-х годов XIX века. Помои и грязь, соскобленные рано поутру, подчас самими крестьянами, отправлялись на торги для перепродажи или прямо на сельскохозяйственные угодья. За право распоряжения ими соперничали и жители столичных кварталов, и население провинциальных городков.
Удобство и притягательность этих отходов человеческой жизнедеятельности, рассматриваемых как ценные средства улучшения почв, порождали множество жадных притязаний; об этом, в частности, свидетельствует конфликт о «правах на уличную грязь», разгоревшийся в 1770-е годы между жителями парижского предместья, чиновниками, ответственными за очистку улиц, и полицией. Поселяне оспаривали право продавать с торгов эту субстанцию, полученную некоторыми предпринимателями, «ибо те выносят на продажу только грязную воду, неспособную утучнить землю», как свидетельствовали их жалобы, между тем как «все это принадлежит самим жителям предместья».
Агрономы и химики настаивали, что
Виктор Гюго в «Отверженных» пропел подлинный гимн во славу благодетельной мощи питающих землю отбросов: «Кучи нечистот в углах за тумбами, повозки с отбросами, трясущиеся ночью по улицам, омерзительные бочки золотарей, подземные стоки зловонной жижи, скрытые от ваших глаз камнями мостовой, — знаете, что это такое? Это цветущий луг, это зеленая мурава, богородицына травка, тимьян и шалфей, это дичь, домашний скот, сытое мычанье тучных коров по вечерам, это душистое сено, золотистая нива, это хлеб на столе, горячая кровь в жилах, здоровье, радость, жизнь».
Горожане, выторговавшие себе подряды на городской мусор, заключали сделки с земледельцами. Но это обыкновение прервалось во время Парижской коммуны, получившей власть после капитуляции Наполеона III. С сентября 1870-го по январь 1871 года огородники, не высовывавшие носу за городские стены, перестали поставлять на рынок овощи и не убирали отбросы. Оголодавшие парижане съели кошек, собак и даже зверей в зоологическом саду: жертвами этой напасти стали слоны, кенгуру, антилопы и прочие экзотические экспонаты. Когда же покончили с последним источником здоровой пищи, горожане превратились в «мусорофагов». Конечно, пищевые отходы приготовлялись с определенным остаточным изыском: с кулинарными традициями невозможно разделаться в один присест! В январе 1871 года на Центральном рынке, в знаменитом парижском «Чреве», родился новый вид производства: все растительные остатки, такие, как, например, капустные листья, черешки щавеля, зелень порея, входили в так называемую «шпинатную смесь», а срезанные с морды говяжьи губы, ноздри, уши ошпаривались, освобождались от шерсти и тоже превращались в съедобную пищу, так что многие удивлялись: как можно было игнорировать их в былые времена?
Когда кризис прошел, отходы опять возвратились на поля, попали в землю и, преобразовавшись в усвоенные растениями питательные вещества, вернулись в города.
Рыночные торговцы снова засновали между городом и деревней, ежедневно доставляя на Центральный рынок Парижа овощи и фрукты, а затем, нагрузив свои тележки ботвой, очистками и кочерыжками, катили прочь из города. «Месиво» из Парижа развозили по окрестным огородам и виноградникам или отправляли в зону высадки свекловичных культур. Очистки и объедки из Лилля везли в хранилища, размещенные вне городской черты. Поселяне являлись за ними туда. Выручка от продажи отбросов должна была компенсировать расходы на их сбор. В Гренобле, как и в прочих городах, огородники на двухколесных телегах, запряженных лошадьми, каждое утро освобождали город от отбросов.