История начинается в Шумере
Шрифт:
Два политических события, описанных в этой и предыдущей главах, относятся примерно к 2800 г. до н. э. Нам они известны не по историческим свидетельствам очевидцев, а из эпических поэм, записанных много позднее и к тому же содержащих лишь какую-то долю истины. Записи, непосредственно относящиеся к социальным и политическим событиям, появились только через шесть столетий. Эти записи уже можно рассматривать как первые опыты историографии.
Описание и анализ одного из таких документов приводится в следующей главе; при этом мы постарались разъяснить интеллектуальную и психологическую ограниченность наших первых «историков». Этот документ связан с трагической междоусобицей между двумя шумерскими городами-государствами,
6. Гражданская война в шумере
Первый историк
Надо сразу сказать: в Шумере не было историографов в общепринятом смысле этого слова. Ни один из шумерских авторов не представлял себе историю так, как мы ее понимаем сегодня, то есть как определенную последовательность событий, которые определяются общими закономерностями. Связанные узкими рамками своего мировоззрения, шумеры рассматривали исторические явления как нечто вполне законченное и готовое, а не как следствие развивающихся взаимоотношений человека с окружающей средой.
Шумерские мыслители, например, полагали, что их страна с ее процветающими городами и селениями, обладающая развитой системой политических, религиозных и экономических учреждений, извечно была примерно такой, какой они ее знали. Извечно — это значит с того момента, когда боги, создав вселенную, вознамерились создать Шумер. Вряд ли кому-либо из шумерских мудрецов, даже самым прозорливым, приходило в голову, что некогда их страна была заболоченной пустынной равниной с редкими бедными поселениями и что Шумер стал таким, каким они его знали, лишь постепенно, в результате усилий многих поколений, в результате неустанного, целенаправленного труда его обитателей, которые с удивительным упорством и мужеством добивались все новых достижений.
Распространенный ныне метод классификации и обобщения явлений, которого придерживаются большинство современных историков, был, по-видимому, совершенно незнаком шумерским педагогам и мыслителям. Во всяком случае, в их трудах он не получил ясного и сознательного выражения.
Это относится не только к истории. Так, например, нам известно множество табличек с бесконечными перечнями грамматических форм, что говорит об использовании принципа грамматической классификации, но мы не знаем ни одной таблички с четкими грамматическими правилами или определениями. То же самое и в области математики. Найдена масса табличек с примерами, задачами и решениями, но ни одной — с обобщающими правилами, аксиомами или теоремами.
В области «естественных наук» шумерские преподаватели также ограничивались длинными списками названий деревьев и других растений, животных и минералов. До сих пор неясно, каким принципом они руководствовались, устанавливая порядок перечисляемых предметов, однако совершенно очевидно, что они не только не знали законов ботаники, зоологии, минералогии, но и не имели хотя бы приблизительного представления о них. Наконец, у шумеров было немало сводов законов, которые состояли из сотен отдельных законов, но мы нигде не встречаем упоминания об общих принципах права.
Что касается истории, то здесь дело обстояло следующим образом. Писцы храмовых и дворцовых архивов заносили на свои таблички те или иные сведения о событиях политического, военного или религиозного характера, которые казались им заслуживающими внимания. Однако, эти записи не привели к созданию связного, последовательного и обоснованного изложения истории страны. Впрочем, человечество лишь сравнительно недавно поняло, что исторический процесс подвержен постоянным изменениям. Шумерские же мыслители, по-видимому, не владели даже зачаточной методологией логического обобщения, а потому вряд ли могли создать исторические труды в современном значении этого понятия. Но если отсутствие в Шумере историографии в современном значении этого слова никого не удивляет, то весьма странным представляется следующее: шумерам явно был неизвестен
Однако шумерские авторы создали целый ряд литературных жанров, в которых достигли немалых успехов: мифы и эпические сказания, гимны богам и плачи, пословицы и поучения.
Разумеется, во многих из них, особенно в эпических сказаниях и плачах, они в какой-то степени опирались на исторические факты. Но собственно исторического жанра в Шумере не существовало. Видимо, шумерским авторам и педагогам никогда не приходило в голову создать последовательную историю своей страны в научных или хотя бы пропагандистских (как мы бы сейчас сказали) целях. Поэтому единственные шумерские документы, которые можно с натяжкой назвать историческими, — это посвятительные надписи на статуях, стелах, сосудах, глиняных конусах, цилиндрах и табличках. Однако и здесь те или иные события фиксировались лишь для того, чтобы заслужить милость богов. К тому же эти записи, как правило, предельно лаконичны и относятся лишь к недавним, отдельно взятым событиям. Тем не менее среди них есть и такие, авторы которых ссылаются на предшествующие факты и обстоятельства, а это уже начатки исторического повествования. Для того времени (около 2400 г. до н. э.) это факт, не имеющий аналогии в мировой литературе.
Насколько мы можем судить по материалам, которыми мы располагаем, самые первые «историки» жили в Лагаше, на юге Шумера. Начиная примерно с 2500 г. до н. э. этот город-государство стал играть главенствующую роль в политическом и военном отношении. Здесь царствовала энергичная династия, основанная Ур-Нанше. Среди ее представителей следует отметить победоносного внука Ур-Нанше, Эаннатума, которому на короткий срок удалось стать правителем почти всего Шумера, его брата Энаннатума и сына последнего, Энтемену. Звезда Лагаша окончательно закатилась лишь в царствование Урукагины, восьмого правителя династии Ур-Нанше. Урукагину победил Лугальзаггиси из Уммы, который был в свою очередь разгромлен великим Саргоном Аккадским.
Безвестные «историки» донесли до нас политическую историю Лагаша от времен Ур-Нанше до царствования Урукагины. Она представлена рядом различных документов той эпохи. Люди, составившие их, были, видимо, писцами дворцового или храмового архива и получали сведения об описываемых событиях из первых рук.
Один из таких документов выгодно отличается от прочих ясностью изложения и богатством деталей. Он был составлен архивным писцом Энтемены, пятого правителя Лагаша из династии Ур-Нанше. Первоначальным назначением этого документа было отметить восстановление пограничного рва между Лагашем и Уммой, разрушенного в период борьбы этих двух городов-государств. Однако наш писец, желая осветить события в исторической перспективе, счел нужным раскрыть их политическую подоплеку. Он рассказывает — разумеется, не вдаваясь в подробности, — о наиболее значительных эпизодах борьбы за главенство между Лагашем и Уммой начиная с самого отдаленного периода, о котором он располагал письменными сведениями, то есть со времен Месилима, правившего Шумером около 2600 г. до н. э.
Следует отметить, что наш писец не придерживается объективной, основанной на фактах манеры изложения, подобающей историку. Он подгоняет исторические события под традиционную схему своего теократического мировоззрения. Отсюда весьма оригинальный стиль этого исторического документа, в котором подвиги людей так тесно переплетены с деяниями богов, что порой трудно отделить одно от другого. Вот почему подлинные исторические события нелегко выделить из текста документа — для этого приходится проделывать большую работу, привлекая дополнительные сведения, почерпнутые из других источников шумерологии.