История народа Рос. От ариев до варягов
Шрифт:
На рубеже III–II тысячелетий в истории северных индоевропейцев наступает новый этап, который ученые связывают с так называемой культурой шаровых амфор. Эта культура была распространена на огромной территории от Эльбы до Днепра, включая практически всю территорию будущей славянской прародины, кроме земель, лежащих к востоку от Днепра, и охватывала также все южное побережье Балтийского моря от Ютландии до Немана. Польский ученый В. Гензель считает, что в этническом отношении область культуры шаровых амфор была представлена протобалтами (Померания и Пруссия), протогерманцами (Одер – Эльба) и протославянами (Одер – Висла – Днепр) [504] .
504
Hensel W. Polska Starozytna. Wroclaw, 1980. S. 95.
Б.А. Рыбаков так характеризует этот этап: «Увеличение стад крупного рогатого скота, борьба за эти стада, отчуждение и неравномерное распределение их, возможность перемещаться вместе с имуществом в повозках-телегах (колымагах) на значительные расстояния под охраной конных воинов, развитие обмена – все это коренным образом меняло устоявшийся земледельческий уклад,
505
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. С.149.
Дальнейший период истории протославян связан с культурой шнуровой керамики (или иначе – культурой боевых топоров), в которую в известной мере переросла предыдущая культура шаровых амфор. Длится этот период почти до середины II тысячелетия до н. э. В это время происходит широкое расселение конных воинов-пастухов по Центральной и Восточной Европе. Как пишет Рыбаков, «они еще не стали кочевниками, регулярно перегонявшими свои стада, они занимались и земледелием, разводили свиней, что несовместимо с перекочевками, но они пасли свои стада на более широких пространствах и перемещались свободнее, чем пахари… Дошли «шнуровики» в своем неторопливом перемещении на быках и конях до Финского залива, Верхней и Средней Волги вплоть до Самарской Луки» [506] .
506
Там же. С.232.
Перемещение и расселение нескольких сотен родственных индоевропейских племен завершилось, по мнению Рыбакова, к середине II тысячелетия до н. э., примерно к XV в.; именно в это время оседлые племена, жившие между Одером и Днепром и занимавшиеся земледелием и скотоводством, начали консолидироваться в однородную массу праславян [507] .
Концепция Б.А. Рыбакова, одного из крупнейших ученых, отличного знатока славянской археологии и мифологии, – в настоящее время, пожалуй, самая авторитетная. Но в ней нет места древнейшим росам. Как уже отмечалось, этноним рос/ рус он этимологически производит от названия речки Рось – правого притока Днепра, считая, что первоначально носителем этого этнонима было небольшое славянское племя, проживавшее в бассейне Роси, а первое упоминание о росах им соотносится с событиями IV в. н. э. Но, как было показано в I главе настоящего исследования, народ рос был известен уже в древнейшие времена и играл определенную роль в событиях истории древнего мира. Генетическая память русского народа сохранила следы начального исторического опыта росов, начальной эпохи формирования их этнического самосознания, их «этнического поля». Выявить эти следы позволяет нам русский язык и русская мифология.
507
Там же. С. 250.
Так, прекрасный ученый, исследователь русских сказок В.Я. Пропп считал, что древней основой волшебных сказок служит колдовской обряд инициаций, сопровождавшийся ознакомлением посвящаемых с мифологическим содержанием обряда. «Совпадение композиции мифов и сказок с той последовательностью событий, которые имели место при посвящении (в охотники), – пишет он, – заставляет думать, что рассказывали то самое, что происходило с юношей, но рассказывали это не о нем, а о предке, учредителе рода и обычаев, который, родившись чудесным образом, побывавший в царстве медведей, волков и пр., принес оттуда огонь, магические пляски (те самые, которым обучают юношей) и т. д. Эти события вначале не столько рассказывались, сколько изображались условно драматически… Посвящаемому здесь раскрывался смысл тех событий, которые над ним совершались» [508] . Истоки таких сказок Пропп связывает с эпохой охотничьего хозяйства и матриархата [509] .
508
Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946. С. 331.
509
Там же. С. 95, 96, 330.
Б.А. Рыбаков, анализируя очень распространенный сюжет русских сказок – «бой на калиновом мосту», многократно описанный исследователями, впервые обратил внимание на, казалось бы, поразительную нелогичность: мост, по которому должно пройти массивное чудовище, изготовлен из калины, то есть он заведомо крайне непрочный. Но эта нелогичность исчезает, если предположить, что ветками калины была прикрыта охотничья яма-ловушка. Ученый считает, что этот сюжет отразил охоту древних людей на мамонта. И действительно, чудовище (Чудо-Юдо, Змей, Идолище) часто называется «хоботистым», своих противников он не кусает, не разрывает когтями, а бьет или «вбивает в землю» хоботом. Когда он приближается к «огненной реке» (видимо, огненная цепь загонщиков), «гром гремит, земля дрожит» (топот самого зверя и шум, грохот, устроенный охотниками). Чудовище убивают не только сказочным мечом, но и стрелами, копьями и раскаленными камнями. Далее Рыбаков излагает свою версию, объясняющую, как могли у восточных славян, никогда не видевших мамонта, сохраниться подобные «воспоминания» [510] . Но, думается, это излишне, если принять во внимание, что этот сюжет вошел в генетическую память русского народа, сохранившись в форме русских народных сказок. А подобное возможно только в том случае, если он изначально возник в среде предков росов – тех самых охотников, которые неоднократно сами устраивали подобные облавы на мамонтов. То есть сюжет «бой на калиновом мосту» помогает протянуть цепочку от современного русского народа к тем далеким его прапредкам, которые жили еще в каменном веке. Мамонты исчезли еще в конце палеолита, но рассказы об охоте на них передавались из поколения в поколение; со временем рассказчики уже и сами не понимали, о каком звере идет речь, поэтому появляется «хоботистое Чудо-Юдо»; с другой стороны, устаревший набор охотничьего оружия каменного века (камни, стрелы, копья) дополняется мечом [511] .
510
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. С. 129–130.
511
Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. Т. 1. С. 225–232.
Таким же мостиком в каменный век является и медвежий культ. Рыбаков приводит обильный археологический и этнографический материал, позволяющий судить о его преемственности и сохранности у русских вплоть до начала XX в. [512] . Но тема медвежьей лапы очень распространена и в русских народных сказках. В одной из них, например, рассказывается, как мужик отрубил лапу у медведя и отдал ее жене, а ночью, когда она варила ее, медведь на деревянной ноге пришел в их дом и съел и старика, и старуху [513] . Утраченный, казалось бы, смысл этой сказки восстановил Рыбаков: лесной хозяин покарал людей за то, что они использовали его лапу в утилитарных целях (старуха ночью варила медвежье мясо, пряла его шерсть, сушила кожу). Очевидно, культ медведя у русского народа (как, впрочем, и у многих других) восходит к архаическим тотемическим представлениям. Это подтверждается обилием русских, украинских и белорусских сказок об Ивашке Медвежьем Ушке, полумедведе-получеловеке (например, Иванко Медведко – «до пояса человек, а от пояса медведь» [514] ). Весьма примечательно частое сближение медведя с одним из древнейших славянских божеств Волосом-Велесом, которое прослеживается со времен неолита и бронзового века (неолитические следы медвежьего культа обнаружены у с. Волосова; ритуальный топор фатьяновского типа с головой медведя найден в г. Ростове на месте, где еще в XI в. было капище Волоса) почти до наших дней (А.Б. Зернова сообщает, что в Подмосковье крестьяне еще в начале XX в. для охраны скота вывешивали во дворах медвежью лапу, которую называли «скотьим богом», то есть так же, как летопись называла Волоса [515] ).
512
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. С. 99–107.
513
Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. Т. 1. С. 69–70.
514
Там же. С. 270–272.
515
Зернова А.Б. Материалы по сельскохозяйственной магии в Дмитровском крае // Советская этнография. 1932. № 3. С. 40–49.
Память росов об эпохе мезолита сохранила семантическая связь названия «берегини» (духи добра и благожелательности) со словами «беречь», «оберегать» и «берег», на которую также обратил внимание Б.А. Рыбаков. «Только в ту эпоху, – пишет он, – когда водная стихия меняла лицо земли, прорывая горы, разливаясь на сотни километров, меняя очертания морей, создавая новые контуры материков, и мог первобытный человек, впервые столкнувшийся с такой массой неустойчивой и неукротимой воды, связать семантически «берег» и «оберегать». …Спасительной полосой земли для охотника, бродящего по лесу или плывущего по воде на челне-долбленке, был берег, береговые дюны. Именно здесь, на песчаной отмели, человек и ставил свои недолговременные жилища. Берегини, которых впоследствии сопоставили с русалками, могли первоначально быть связаны не с самой водной стихией, а с ее концом, рубежом, с берегом как началом безопасной земли» [516] . Но поскольку возникновение веры в берегинь (как и в упырей-вампиров) Рыбаков относит к эпохе мезолита, то к этой же эпохе следует отнести и русские слова «берег» и «беречь».
516
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. С. 125–126.
Такой же цепочкой, связывающей русский народ с племенами каменного века, являются многочисленные и многообразные русские заговоры, которые также сохранила народная память. Причем, поскольку в заговорах особое внимание уделялось слову, формуле, они донесли до нас даже такие слова, смысл которых был давно утрачен и забыт.
Все это позволяет нам утверждать, что историко-этнические корни русского народа уходят в глубь тысячелетий, что у древних росов были свои предки и прапредки, следы которых уводят нас в далекую первобытность каменного века. Поэтому, говоря о языковых предках славян, о прото-и праславянах, занимаясь поисками славянской прародины, следует значительно раздвинуть как хронологический, так и территориальный горизонт проблемы, который бы мог охватить и древнейших росов.
§ 2. Рядом с арьями
Поиски «прародины» и «праязыка» индоевропейских народов в свое время привели к возникновению дискуссии о возможности существования в древности особой арийской расы, в ходе которой многие ее участники вышли далеко за рамки научных исследований, что вызвало нелепое утверждение об «арийстве» немцев и «неарийстве» многих других народов, в том числе и славян. Но подобные теории, по заключению современных специалистов, не имеют никаких оправданных оснований и относятся лишь к области геополитических спекуляций. Всем памятно, до каких нелепостей доводили немецкие фашисты свои «арийские достоинства», но никаких подобных достоинств не было и не могло быть, поскольку, как утверждает Н.Р. Гусева, один из крупнейших ученых-индологов, «нигде на земле и никогда в истории не существовало этой пресловутой «арийской расы»» [517] .
517
Гусева Н.Р. Арктическая родина в Ведах. С. 15.