История нашей жизни том-2

Черевков Александр Сергеевич

Мне так же как Эйриху, пить португальские бренди было не с кем. В Перми жил Пётр, единственный брат жены. Семья Петра жила в районе Балатово, а мы жили в Ленинском районе.

Примерно, километров шесть друг от друга, если не больше. Такой огромный город. Поэтому семьями мы выделись очень редко. Но в этот день на Петра что-то нашло. Наверно, чутье к спиртному привело его в наш дом под самый новый год?

– Привет, Петя! Какими судьбами? – радостно, воскликнул, когда увидел в своей коммунальной квартире Петра. – Теперь мне есть хоть с кем выпить

португальские бренди под новый год. Помоги мне быстро накрыть наш стол. Людмила с сыном только что ушла. Выпьем бренди без проблем.

Минут через двадцать после моего приезда с работы, мы с Петром начали пить португальские бренди, которые имели какой-то странный и непривычный запах спиртных напитков.

До этого времени мне приходилось всего пару раз пить импортные спиртные напитки. Пётр импортные спиртные напитки пил вообще впервые. Мы с ним не представляли, как должны пахнуть импортные напитки. Под хорошую закуску мы быстро опорожнили бутылку португальских бренди на двоих.

Вскоре Пётр стал спешить домой, где хотел встретить новый 1979 год в кругу своей семьи с тёщей и тестем. Собирался под новый год открыть бутылку вина "Советское шампанское", которое тоже мне предстояло выпить одному.

Так как Людмила в это время кормила грудью Эдика. Поэтому ей нельзя было пить даже шампанское вино под новый год, чтобы ребёнок ни стал пьяницей. Ребёнок дороже любого праздника.

– Тебе придётся встречать новый год одному. – сказала жена, укладывая сына в детскую кроватку. – Мы с Эдиком гуляли в парке до твоего прихода домой. Так что нам надо хорошо выспаться.

– Не беспокойся за меня. – шутя, сказал Людмиле. – Мы с Петром уже встретили новый год. Мне осталось только открыть бутылку шампанского под бой курантов и смотреть "Голубой огонёк".

Едва закончил пить шампанское вино и уселся поближе к телевизору, чтобы смотреть новогоднюю программу "Голубой огонёк", как, вдруг, мне сильно захотелось в туалет.

Вскочил с места и едва успел добежать до туалета, который находился в другом конце коммунальной квартиры.

Но там как всегда сидела очередная старуха, которая помнила не только семью графа Шереметьева, но и батюшку царя Николая-2. Понял, что мне не дождаться открытия двери туалета в коммунальной квартире.

Оставалось либо наложить себе в штаны, либо бежать на улицу и оправляться где-нибудь во дворе на сильном морозе. В нашем дворе общественных туалетов нигде не было. Двор просматривался из окон по квадрату соседних домов.

Придётся искать другое место. Тут хочется вспомнить, что в этот год в городе была самая лютая зима за сто лет. Температура упала ниже минус пятьдесят градусов мороза.

Оправляться на улице при такой минусовой температуре, это равносильно самоубийству. Это понял, как только выскочил на улицу и словно бездомный зверь, ошпаренный кипятком, заметался по двору нашего коммунального дома. У меня разум настолько ещё не помутнел, чтобы оголить свой зад при таком сильном морозе.

Поэтому выскочил на улицу и словно метеор пронёсся

в тёплый подъезд соседнего дома. Там под лестничной клеткой в темноте, тайно сделал своё дело и быстро вернулся домой в свою комнату.

Мне просто повезло, что в это время был новый год и все жители этого дома были прикованы к экранам своих телевизоров с новогодними программами, а также к новогодним столам с угощениями.

Иначе мне было бы туго не только в смысле живота, но и в том смысле, что меня могли сильно побить. Затем отправить в милицию по морозу в одних домашних портках.

После чего меня ждал позор на весь город. Неприятности по месту работы на военном заводе "ПЗХО", где мог получить партийное и профсоюзное взыскание по всем статьям советских законов. Вернувшись в свою коммунальную квартиру с мороза, не успел дойти до двери своей комнаты, как у меня обратно схватил живот.

В это время из сортира выползала старуха, которая со своими огромными бёдрами едва помещалась в коридоре коммунальной квартире. Не мог ждать, когда она проползёт словно черепаха до своей комнаты.

Пришлось выдохнуть из себя весь воздух и с трудом протиснуться к туалету между старухой и стенкой узкого коридора. В этот момент старуха едва не откинула свои копыта.

Так сильно прижал старуху к стене, что у неё из всех дырок что-то вырвалось наружу.

Старуха завалилась набок. Стала издавать какие-то предсмертные звуки и трупные запахи из своего тела.

Но мне было ни до этой старухи. Сам мог умереть в любой момент. От того, что происходило в моем организме.

Трубные звуки умирающего мамонта раздались из туалета, когда оседлал унитаз. Из меня вырвался просто Ниагарский водопад той влаги, которую мог хранить мой организм.

Старинный дом из коммунальных квартир наполнился такой зловещей вонью, что трупный запах, исходящий от столетней старухи, показался ароматом в окружающей среде живой природы. Мне показалось, что сейчас стою у ворот ада.

Пока был в туалете, в коммунальном доме захлопали двери. Из всех комнат выползли старухи, которые страдали бессонницей оттого, что боялись встретиться с теми, кого они пережили давно в царское время.

Бабки затащили свою умирающую старуху в её комнату. Старушки тут же принялись звонить насчёт утечки газа, который в этом коммунальном доме отключили пару лет назад, так как старухи несколько раз едва не уничтожили газом историческую постройку, которая охраняется государством как исторический памятник.

Городской исполком несколько раз поднимал вопрос о том, что все старые постройки вокруг театра «Опера и балет» необходимо превратить в исторический комплекс, а жителей из этого квартала расселить в другие районы города. Из-за того, что столетних старух нельзя было транспортировать при жизни на другое место жительства, то было решено, что объявят место вокруг театра историческим музейным комплексом лишь тогда, когда в нем вымрут все старухи, как исторические экспонаты. Однако старухи не собирались умирать.