История нелегкой победы
Шрифт:
Именно с русской и только с русской помощью связывалось освобождение от османского ига в Болгарии, Сербии, Черногории и других славянских землях, где существовало традиционное дружественное отношение к России. Это обстоятельство очень точно подметил Ф. Энгельс. «…Христианское население Европейской Турции, — писал он, — как греческое, так и славянское более, чем когда-либо, стремится сбросить с себя турецкое иго и более, чем когда-либо, видит в России своего единственного защитника»{2}.
Но положение страны было таково, что русское правительство всячески избегало каких-либо
Эта война по существу явилась продолжением национально-освободительной борьбы славянских народов, и прежде всего болгарского народа. «Восточная политика России, — как отмечал видный деятель болгарского и международного рабочего движения Васил Коларов, — объективно шла по линии прогрессивного развития Ближнего Востока, в то время как восточная политика европейских держав, пропитанная консервативным духом и направленная на сохранение прогнившей Османской империи, была враждебной… балканским нациям»{3}.
Подчеркивая тесную связь революционных событий на Балканах и русско-турецкой войны, В. И. Ленин в сводку важнейших фактов всемирной истории после 1870 г. вносит Апрельское восстание 1876 г. в Болгарии и русско-турецкую войну 1877–1878 гг., объединяя их в одной графе:. «Национальные движения и национальный вопрос»{4}.
Усилиями России было обеспечено решение вопроса о национальной государственности для балканских народов. Но усилия эти потребовали немалых жертв. Война унесла десятки тысяч жизней, «съела» сотни миллионов рублей. Победа в ней оказалась нелегкой.
Авторы предприняли попытку рассказать не только об истории событий 1877–1878 гг., но и об истории того, как эти события оценивались и осмысливались в России.
В книгу включена часть текста монографии В. А. Золотарева «Русско-турецкая война в отечественной историографии XIX в.» (М., 1978).
КАК ЭТО БЫЛО
Весь 1876 и начало 1877 г. прошли для России под знаком сложных дипломатических маневров: она пыталась не допустить союза Англии с Австро-Венгрией и обеспечить более или менее реальный их нейтралитет на случай предстоящих военных действий на Балканах. К апрелю 1877 г. ей, казалось, удалось этого достичь, правда, ценой целого ряда уступок и компромиссов.
Нейтралитет, однако, был крайне непрочным и недружественным. Незадолго до начала войны царь писал главнокомандующему — великому князю Николаю Николаевичу (старшему): «Со стороны Германии и Австрии мы можем считать себя обеспеченными в настоящую минуту, что для нас чрезвычайно важно, тем более, что за будущее трудно поручиться»{5}.
Вступив в войну (12 апреля 1877 г.), Россия не утратила своих опасений насчет будущего, и на то были самые серьезные основания. Австро-Венгрия с севера нависала над театром военных действий. Английский флот был нацелен на проливы. Враждебная позиция Англии,
Экономический и военный потенциал России был выше, нежели султанской Турции, но Османская империя являлась достаточно сильным противником. Ф. Энгельс характеризовал ее армию как «приближающуюся к современным»{6}. Высоко оценивал он и боевые, качества личного состава, отмечая, что это «превосходный солдатский материал»{7}. Незадолго до начала войны Турция закупила крупную партию артиллерийских стальных орудий Круппа. Стрелковое оружие турецкой пехоты имело большую прицельную дальность огня.
Турецкий флот (15 броненосных кораблей и 18 неброненосных боевых судов, не считая вспомогательных кораблей) господствовал на Черном море.
На пути русских войск было два крупных естественных препятствия — Дунай и Балканские горы, большое число укреплений и крепостей, прежде всего четырехугольник: Силистрия[1], Шумла, Варна и Рущук, который прикрывал нижнее течение Дуная, контролировал дороги вдоль морского побережья и к западу от него. Внутри четырехугольника жило значительное число мусульман. Это давало туркам возможность на месте формировать полевую армию. Ф. Энгельс писал: «Позиция между Дунаем и Балканами — одна из сильнейших в Европе…»{8}.
Единственное обстоятельство благоприятствовало России на Балканах — сочувствие славянского населения.
Нелегкие условия ведения войны требовали от русского командования высокого уровня планирования предстоящих военных операций. И надо сказать, что его планы в целом вполне отвечали характеру стратегической обстановки{9}.
Целью кампании объявлялось освобождение Болгарии. На обоих театрах военных действий — Балканском и Кавказско-Малоазиатском — перед армиями ставились наступательные задачи, в частности выход к проливам и овладение Константинополем.
Наилучшим образом определялось направление главного удара: Систово — Шипка — Адрианополь (это позволяло русским войскам обойти четырехугольник крепостей и привлечь к широкому участию в войне болгарский народ).
Давалась верная установка в отношении четырехугольника крепостей: «…не ввязываться в крепостную войну… брать на Дунае только те пункты, которые необходимы для устройства прочной базы, затем, сохраняя возможную свободу маневрирования, стараться выявить неприятеля на открытые столкновения в поле»{10}.
Для ведения боевых действий на Балканском театре была сформирована Дунайская армия. Первоначально она состояла из четырех корпусов.
12 апреля Дунайская армия пересекла румынскую границу и в середине июня вышла к Дунаю на всем его среднем и нижнем течении. Сложная стратегическая операция закончилась в намеченные сроки. Это был серьезный успех.
В начале мая о возобновлении военных действий против Турции объявила Черногория. 9 мая к России и Черногории присоединилась Румыния. К тому же времени закончилось формирование и вооружение болгарского ополчения. Моральный потенциал русской армии значительно упрочился.