История одного безумия
Шрифт:
Марк выговорил эту фразу настолько весело и бодро, насколько позволяла ему грудь, стесненная тоской и астмой... он пытался подбодрить мэра...
– - Мне пора, но я, пожалуй, еще навещу тебя после судного дня, надеюсь, ты окажешь мне одолжение, дождешься...
Сказал еще что-то невнятное, Марк покинул пещеру и вернулся на площадь у руин театра, ставшего местом заклания стольких невинных жертв... он шел медленно с опущенными руками между живыми мертвецами... его преследовали сновидения и тревожные мысли о Бенедикте и будущем острова, без надежды приблизиться к нему и остаться там самим собой...
Город был пуст и холоден...
Ада, которой Марк поклонялся как богине, согревала его своей трогательной, спокойной любовью и плачами...
"Почему она ушла, и так рано?..
Объяснений требует ненависть, но не любовь...
Бог скрывается во мраке, полном звезд, и предпочитает жить безымянным, а потому всякий раз
Последнюю фразу Марк, забывшись, произнес вслух...
– - Вы говорите с богом?..
– - Что?..
– Марк взглянул на женщину в мантии...
– Скажите, примадонна еще не вернулась?..
– - Вернулась... и не одна, со свитой...
– - А что Бенедикт, он с ней?..
– - Да... все такой же тощий, рыжий и хромой на обе ноги... а вы Марк?..
– - Да...
– - Говорят, вы были с Бенедиктом под следствием?..
– заговорил незнакомец в сером плаще, похожий на адвоката...
"Почти год я провел с Бенедиктом в следственном изоляторе... он писал гимны ночи, увенчанной фиалками... бежал... примадонна ему помогла... сколько обличий он сменил!.. жил среди менад и химер, в окружении лавров и траурных кипарисов... вернулся в город, вообразил, что сможет спасти театр для примадонны, увы... и я чувствую свою вину, каюсь и казнюсь..."
– - Откуда вы знаете, что Бенедикт был под следствием?..
– спросил Марк...
– - Я был его адвокатом...
– незнакомец в сером плаще улыбнулся...
– Его обвиняли в прелюбодеянии... я увидел в нем как бы самого себя и просил у суда милосердия, но не было ко мне доверия... народ кричал, что я сам такой же ублюдок, рожден в прелюбодеянии... судья велел народу выйти, и спросил меня, по какой причине я хочу погубить себя?.. от себя ли я говорю или другие просили сказать о подсудимом... в общем, дело я проиграл... было уже темно, когда я вышел из здания суда... в сквере на меня напали, и я очутился в некоем месте среди таких же, как я... я лежал и прислушивался к бормотанию незнакомца... он, как заклинание, повторял одну и ту же фразу: "Я невиновен..." - Он то проклинал, то взывал к небу, к морю... я пытался его успокоить, говорю, приди, наконец, в себя, оставь брань... незнакомец умолк, кажется, прислушался к моим увещеваниям, злобная вспышка погасла, но выражение лица, жесты, голос показывали, что он не совсем успокоился... ну вот, опять поднял золу, дым, пыль, солому сделал углем... прекрасно, думаю, пусть говорит... лежу, пытаюсь вспомнить, где я мог его видеть?.. может быть, в замке примадонны или в театре?.. смотрю на него, чувствую, сейчас опять начнет безумствовать... что вы говорите?.. да, я это чувствую, к сожалению... незнакомец заговорил о театре... высказал весьма тонкие замечания о пьесе, которые сам едва ли придумал бы... вдруг воскликнул: "Замолчи, ты душишь меня своими ласками... да, я знаю, приятно, когда тебя любят... не помню, когда в моей жизни были такие блаженные минуты... наверное, я скоро умру... нет, моя мать здесь не причем..." - Опять у него перемена настроения и слишком неожиданная... он стал разыгрывать роль помешанного, чтобы оттолкнуть кого-то... и снова такой милый, любезный... забыл, кем только что был... он называл свою пассию примадонной... она его то любила, то совсем не любила, то любила, как придется... и все из-за его матери... кажется, они тайно обвенчались... опять он заговорил о театре... автор пьесы произвел нечто, какое-то чудовище, каких еще свет не видывал, да и тьма, мрак, который над нами навис и висит... но пьеса понравилась зрителям, они не хотели смотреть никаких других пьес, хотя многое в ней было непонятно... автор сделал больше того, чем хотел сделать... вы смотрели пьесу?.. ее темнота вовсе не недостаток, а некая тайна гения... критики говорили, что в пьесе нет никакого плана или есть, но неправильный... и все в ней перемешано странным образом... слишком часто персонаж, который вызывал слезы сочувствия, превращался в свою противоположность... хоть в этом пьеса была достоверна, и автор был гораздо умнее, чем о нем думали... он подражал природе, а не пытался ее исправить, украсить... незнакомец заговорил о развязке пьесы, которую автор не развязал, а только запутал, оставив зрителей в недоумении... кажется, у незнакомца была роль в этой пьесе и не только на сцене... как он выглядел?.. на нем была куртка и желтые штаны... он пытался испортить финал пьесы какой-то дурацкой выходкой... и его увели за кулисы... от такого вмешательства искусство перестает быть искусством...
– - Что-то я читал об этой пьесе... пьесу ругали... критики пытаются приписать искусству границы, которых у него нет... но продолжайте...
Незнакомец говорил, а я слушал и грезил, вспоминал детство... у меня было два учителя: портной и монах... монаху постоянно что-то мерещилось, а портной был доволен всем, если верить его словам... не помню, что было потом, кажется, я умер...
– - Вы не похожи на мертвеца...
– - Бог снова открыл мне дверь в мир сущностей, чтобы созерцать игру вещей... но я, с вашего позволения, продолжу... люди мечтают, живут и умирают, уходят в воображаемую тьму, открытую для всех живых и мертвых... я пытался понять, где я?.. что со мной?.. я спал, не знаю, долго ли, бог знает, и очнулся, привстал, осмотрелся... это была пещера... свод высокий, мнилось, что там, вверху, клубились облака... я стоял и разглядывал рисунки, которыми были украшены стены пещеры... в сырой холодной тьме мне почудилось движение... кто-то подкрадывался бесшумно, как всегда... меня объяла невольная дрожь, я даже попятился немного, прислонился спиной к стене и почувствовал холод... холод полз по телу... я уже не ощущал ног... я возопил... мой вопль меня же и оглушил... я пришел в себя... страх спас меня от смерти... я не ощущал ни ужаса, ни боли, только грусть... сколько память прячет призрачных трагедий... во сне подобно богу мы прозреваем суть вещей, а просыпаясь, видим лишь их очертания, размер... ветер плеснул мне в лицо сыростью и утих, завороженный долгой ночью... странная и страшная это была ночь... вокруг и днем царила тьма... мнилось, мир исчез... стонущий, я не слышал сам себя... не помню, как я оказался в городе... небо куталось в холодные сырые облака... моросил дождь... в городе никто меня не ждал... время было смутное... иногда люди слышали странный подземный гул, напоминающий рычание своры собак, случались оползни, внезапно появлялись провалы, зияющие трещины в земле, в небе появлялись факелы... они вспыхивали и гасли... и все это было не случайно и не без причины... есть некто, стоящий за всем этим, которому все повинуется...
– - Так что нас ждет?..
– спросила женщина в шляпке с искусственными цветами...
– - Всех нас ждет тьма, вы что, не видите...
– - Не знаю, что нас ждет, но лучше от всего этого держаться подальше...
– - Все бегут... и живые и мертвые... трудно не поддаться панике...
– - Но вы же не поддались...
– - Меня удержала книга, доставшаяся мне в наследство от тети, которую я пытаюсь дописать... в ней есть темные места, пропуски... теряется философия, идея...
– - И что?.. удалось вам справиться с этой книгой?..
– - Она как женщина, днем одна, ночью другая... днем я преподавал в университете историю, а ночью писал... слова покидали книгу или превращались в некие безликие существа, которые молча усаживались вокруг меня... мне казалось, что они знают все про меня...
– - О чем он говорит?..
– - Он бредит... сошел с ума...
– - Не скажу, что он сумасшедший, но думаю, что он потешается над нами...
– - Вы мне не верите, а зря... в детстве тетя читала мне из этой книги о том времени, когда еще была жива Кларисса...
– - Так Кларисса умерла?.. жаль... была в ней величавость, благородство, блеск... ну и конечно голос...
– - А я слышала, что она потеряла голос...
– - Кларисса нуждалась в театре, в рукоплесканиях, но вынуждена была уйти... ей не надо было прятаться, однако пришлось... она не избежала опасности изгнания, ссылки... впрочем, неприятности были предвиденные и ожидаемые... что?.. нет, я не знаю, есть ли ад, но рай есть для несчастных... философия только учит... религия обещает, что бог приведет нас к счастью, но где оно, счастье?.. люди не знают, где его искать, рушат государства, губят самих себя... посмотрите на них, стоят, ждут конца света... душа у них в такой смуте... мне их жаль... жизнь кажется им сомнительной и опасной... я тоже иногда испытываю волнение, неподвластное разуму, близкое безумию, выхожу из себя, впадаю в меланхолию, в бесчувственность, теряю уверенность... время смутное... у многих возникает душевный надлом, подавленность...
– - Давайте сменим тему... расскажите о Клариссе...
– - Ее слава простиралась до неба, ее голос покорял, слова ее плачей ловили дети и старики... ловил и я, краснея, но здесь нам не до подробностей... не подумайте, что я что-то скрываю или прибавляю от себя... все она имела, и роскошь и достоинство... и всего лишилась... время все унесло, оставила старость... куда бежать?.. к кому припасть?.. горе изливалось в ее плачах... нет, она не плакала, давно наплакалась, видела много всего... она пела...
– - Говорят, она скрывалась в руинах замка в безвестности и скромности...
– - Мы не более, как люди... всех нас иногда касается тоска, душевная боль... иные ищут уединения...
– - Нет, я не могу представить ее каменной, в тоскливом молчании, или в ожесточении и в ярости, словно лающая собака... она сама решала, быть ей несчастной или нет... она ободряла себя и не искала спасения в бегстве...
– - Как много еще в нас глупости, что тягостнее всего... некоторые горюют по обязанности, сочиняют плачи... горе давит, теснит и, говорят, противиться ему нельзя... не безумны ли мы?.. но продолжайте...