История одного гоблина: Cимвол веры

Болотов Андрей Тимофеевич

– У меня появилась проблема, – продолжил призрак. – Я вообще без сил остался. Все ушло, чтобы продраться через этот чертов барьер между мирами, а здесь их взять попросту негде. В Шеоле поглощение Дэ – это как дыхание у смертных, а тут все в твердом виде, так сказать. Много не надышишься.

– Гоблина спасем, и он что-нибудь придумает, – сказал минотавр. – Он головастый.

– Да, я как раз на него и надеюсь, – согласился Бурбалка. – Помнишь, ты мне рассказывал про способы обрести плоть?

– А, ту ерунду, которой я в Шеоле научился? – вспомнил Каввель. – Ну да, мне-то

это ничем не помогло. Может, для тебя сгодится.

– Я чуть не воспользовался вторым способом, – признался дух. – Как раз на нем.

Тауросу аж остановился, чтобы пристально посмотреть на черное пятно, висящее перед ним в воздухе.

– Ты хотел вселиться в гоблина? – ужаснулся он.

– Ну, я тогда подумал, что остальные расы жалко, а до этих мелких дикарей никому дела нет. Они же жестокие и кошмарные твари. Да и с колдунами других рас я бы и не справился, а шамана подловить во время путешествия в Шеол – плевое дело. Одним больше, одним меньше – никто и не заметит. Порвал бы связь с телом и занял бы его место, как ты научил. Только меня черт дернул начать следить за ним. Остальные были слишком уродливые или старые, а Гарб такой молодой, полный сил, хорошо сложенный, талантливый. Я почти в него влюбился, когда узнал получше.

– Это точно, – хмыкнул минотавр и продолжил движение. – Признаться, я и сам уже как-то привязался к малышу.

– Да, интересный он, – добавил Бурбалка. – Знаешь, я за другими гоблинами долго наблюдал, пока на его племя не наткнулся. Те на самом деле почти как звери. Эти хоть более-менее цивилизованные, а Гарб даже среди них выделяется. Ты-то его мало знаешь, а я насмотрелся. Он все время учится, представляешь? Такое даже у гномов нечасто бывает. Еще он честный, благородный и достаточно смелый, чтобы перебороть страх. В общем я сперва решил изучить его, а там уже не смог заставить себя причинить ему вред.

– Насчет страха это я тоже заметил, – кивнул минотавр и яростно топнул копытом. – Только он за каким-то морским чертом завел меня в болото!

Бурбалка быстро облетел пирата вокруг, обдав холодком, от которого у Каввеля шерсть сама собой вздыбилась на затылке.

– Все ошибаются, уж тебе ли не знать, – укоризненно сказал призрак. – Гоблин для твоей же безопасности старался, а ты неблагодарность проявить хочешь.

Тауросу обиженно засопел. Некоторое время он шел молча, и только чавкающая под копытами грязь нарушала болотную тишину.

– А тебе я еще быка припомню, каннибал, – наконец придумал он, что сказать.

Благодарность за спасение жизни не испарилась окончательно, но как-то сразу из искреннего чувства перешла в разряд долга.

– Уже ж тысячу раз извинялся за ту досадную оплошность, – тут же без тени смущения парировал дух. – Ты сам-то веришь в одушевленность животных? Я точно нет. В Шеоле ни одного духа домашней скотины не видал. Даже ты там в виде тауросу был, а не как бык. У вашего брата с ними общего только то, что вы рогатые и с копытами. Не думаешь же ты, что вас сотворили из животных?

– Тебе не понять, – нахмурился Каввель. – У нашего народа есть легенда про священного быка, который однажды станет богом. Поэтому жизни всех быков священны.

Бурбалка даже не стал это комментировать, опасаясь вступать в религиозный спор. Так они и продолжили путь в молчании.

Призрак успокоился и сообразил, что успел наболтать лишнего, едва не проговорившись о своих планах. Гарбу все еще в них отводилась значительная, если не ключевая роль.

В отношениях с гоблином он тоже не был до конца искренним. Даже про духов призрак соврал, когда говорил, что просто отогнал их от жертвенника. Он их попросту попытался поглотить ради запасов Дэ. Вот только тогда произошло нечто, вселившее в Бурбалку суеверный ужас. Энергия ему досталась почти вся, но в последний момент остатки всех духов прямо у него из-под носа утащила неведомая сила. Что это было, он так и не понял. Больше эта сущность себя никак не проявила, и призрак постепенно успокоился.

В любом случае малыш гоблин бы смертельно обиделся, узнай он судьбу своих предков. Поэтому Бурбалка собирался и дальше держать его в счастливом неведении.

– Пришли, кажется! – сказал он. – Значит, план такой…

Глава 11

И началась вторая великая война. И стали враждовать все со всеми, но не могли уничтожить друг друга, ибо силы народов были равны, а в союзы с врагами никто вступать не желал. Неизвестно, сколько бы так продолжалось, если бы не нашлись герои, сумевшие побороть ненависть и подружиться между собой.

В лагере ящеров появление минотавра с большущим топором вызвало панику. За его спиной маячила расплывчатая фигура привидения, еще больше нагоняющая страху на непривычных к таким противникам пресмыкающихся. Шаман, успевший оттаять, жестоко страдал от ран и еще больше от унижения, нанесенного ему теплокровной закуской. Немудрено впасть в панику от появления нового страшного врага, явившегося в сопровождении духа предков.

Огромное существо с секирой медленно продвигалось к центру лагеря, снося головы с плеч глупцам, взявшим оружие в руки.

– Здесь я его не вижу, эти креветки недобитые уже могли его слопать сотню раз! – обратилось оно к духу предков на глупом всеобщем языке.

Дух что-то прошелестел в ответ, и существо пожало плечами. Потом подошло к шаману, который приготовился униженно лизать незваному гостю ноги. Чудовище взяло ящера за шкирку и рывком поставило на задние конечности. Лапы шамана норовили подломиться, но пришелец заявил, что если тот опять упадет, то может уже не подняться. Пришлось стоять, глядя гиганту в район груди, потому что выше поднять глаза было слишком боязно.

До ящера не сразу дошло, что вопросы великана обращены к нему. После небольшой встряски, он сразу стал сообразительнее и начал говорить, что никакого гоблина не видел и вообще не понимает, по какому праву его поднимают с удобной травяной постели посреди ночи. Великан криво усмехнулся, и шаман, поняв, что сейчас будет жестоко бит, закрыл голову лапами и вжался в землю.

– Подожди, – услышал он загробный голос предка, от которого и без того холодная кровь застыла в жилах. – Посмотри, в костре разве не его вещи тлеют?