История одного ослика (Кот Мирр-Мурр - 1)
Шрифт:
Книга, на которой нарисована лошадь
Однажды утром ослик прогуливался по комнате. Он подошел к шкафу, заглянул за кровать. И за кроватью ослик нашел незнакомый бумажный предмет - он открывался, и внутри были картинки. "Посмотрим!" - решил ослик, сунул находку под мышку, забрался на цветочный столик и стал смотреть картинки. Он так увлекся, что даже не заметил Мирр-Мурра, тихо вошедшего в комнату. Кот сказал: "Привет!" - и выбежал из комнаты. Когда он вернулся, на носу у него было надето что-то странное, и ослику показалось, что шагал кот неуверенно. Ослик спросил его: - Что это у тебя на носу? - Очки, - ответил Мирр-Мурр.
– Я вижу, у тебя книга, и хочу почитать. - А ты и читать умеешь?
– удивился ослик. - Да, но только в очках. Ослик слез с цветочного столика и протянул книгу Мирр-Мурру. - Прочти мне, пожалуйста, какую-нибудь интересную сказку!
– кротко попросил он. Кот хотел взять книгу, но, казалось, он плохо видел, и лапа его потянулась совсем в другую сторону. Ослик удивился, но все же сунул книжку Мирр-Мурру в лапы и в ожидании сел на ковер. Мирр-Мурр поправил очки на носу, открыл книгу и кашлянул. Ослик заметил, что лошадь, нарисованная на книге, перевернута. Но он промолчал, ожидая, когда кот начнет читать. Мирр-Мурр бормотал что-то про себя, поправлял очки и покашливал. Ослик сказал: - Лошадь. - Что лошадь?
– не понял Мирр-Мурр. - Ноги у нее кверху торчат. - Спит, наверное, - сказал Мирр-Мурр.
– Не мешай! Ослик помолчал немного, а потом сказал: - Не спит. У нее глаза открыты! - У кого?
– удивился Мирр-Мурр. - У лошади. - У какой лошади? - Которая на книжке, - ответил ослик. Мирр-Мурр посмотрел на обложку, покраснел, смущенно кашлянул и перевернул книгу. - Не мои очки, - сказал он наконец.
– Взял пока поносить. В них я не очень хорошо вижу. - Так сними их!
– предложил ослик. - Ты прав.
– Мирр-Мурр снял очки и облегченно вздохнул. И стал читать по слогам: - "Однажды жила-была..." Ослик слушал. - "Жила-была на луну лошадь!" - продолжал Мирр-Мурр. - Что-что? Куда?
– спросил ослик. - На луну, - повторил Мирр-Мурр.
– Луна, месяц, понимаешь? Ослик не понимал. - "И там ела траву..." - прочел по слогам Мирр-Мурр, потом остановился и положил книгу: - Я что-то тоже не понимаю. Вдруг ослик, оживившись, воскликнул: - А может быть, она жила на лугу? - На лугу?
– спросил Мирр-Мурр.
– Может быть. Нет, без очков я все-таки плохо вижу. - Ну что ты, ты очень хорошо читаешь, - подбодрил кота ослик.
– Читай дальше! Мирр-Мурр благодарно улыбнулся и продолжил чтение. Кое-где он запинался, потому что, видимо, не знал всех букв, но такие места они вместе отгадывали, и, в общем, им было очень весело. Правда, в самом конце у ослика отяжелели веки, и он уснул. Но ведь Мирр-Мурр читал сказку очень долго. Мирр-Мурр оторвался от книги, увидел, что ослик спит, и сначала было обиделся, но потом улыбнулся. Взяв книгу под мышку, он на цыпочках вышел из комнаты. Но через некоторое время вернулся: он забыл очки. Надев их на нос, кот ушел, шагая неуверенно, вытянув вперед лапы, как близорукий.
Приключение на кухне, которое кончается путешествием
Кот Мирр-Мурр, озираясь по сторонам, прокрался в комнату, разбудил ослика, спавшего на цветочном столике, и пожелал ему доброго утра. - Пойдем скорей, пока дома никого нет! Я тебе кое-что покажу на кухне,позвал ослика Мирр-Мурр. Они отправились в путь; ослик заметил, что муха, сидевшая на шкафу, тоже встрепенулась и полетела за ними. Так они двигались маленькой группой: впереди шел кот Мирр-Мурр, за ним ослик, а над ними летела муха. - Муху я не звал!
– проворчал Мирр-Мурр. - Пусть уж летит, - сказал ослик. На кухне было чудесно! Медная посуда блестела, стеклянные блюда сверкали. Ослик раскрыл рот от изумления. Но Мирр-Мурр потащил его дальше и достал из-за печки красную бархатную подстилку. Ослик похвалил ее, подстилка ему понравилась. - Это мне подарили на именины,- сказал Мирр-Мурр.
– Мои почитатели! Муха села на печку и тоже стала рассматривать подстилку. Ослик ожидал, что она ее похвалит, потому что красная бархатная подстилка и в самом деле была очень красива. Но муха ничего не сказала. Ослику показалось даже, что она захихикала; потом муха улетела. Мирр-Мурру было, видимо, неприятно поведение мухи. - Очень красивая подстилка,- продолжал нахваливать ослик, - и к тому же мягкая. Кот следил за мухой. Та подлетела к столу, на котором стояла тарелка со сбитыми сливками, и принялась лакомиться. - Ну-ка перестань сейчас же!
– крикнул ей Мирр-Мурр. Ослик тоже недовольно покачал головой. "Неприлично все-таки, - думал он, прийти в гости и сразу набрасываться на еду!" Но муха продолжала уплетать сливки, не обращая на них внимания. Мирр-Мурр угрожающе встопорщил усы и ударил лапой по мухе. Муха улетела, жужжа, но зато тарелка опрокинулась Мирр-Мурру на голову. Все ее содержимое вылилось на него. Фыркая и чихая, Мирр-Мурр стал стирать с себя сливки, ослик помогал ему. - Ох уж эта муха!
– приговаривал он. Мирр-Мурр с трудом стер сливки с головы и посмотрел по сторонам, оценивая нанесенный ущерб. Да, сливки вылились, тарелка разбилась. Взгляд его искал муху. Муха исчезла. Но в это время за дверью послышались голоса. - Иди сюда, быстрей!
– прошептал кот и потащил ослика к какому-то ящику. Мирр-Мурр открыл крышку, и они залезли внутрь. Сначала Мирр-Мурр, за ним ослик. В ящике было очень темно. Долгое время они сидели молча, затаив дыхание. Из-за пролитых сливок на кухне поднялся большой шум. Ослик слышал в темноте, как Мирр-Мурр шепчет проклятия. Но вдруг они почувствовали, что кто-то поднимает ящик и уносит их. - Что это?
– испуганно спросил ослик. - Отправляемся в путешествие, - ответил Мирр-Мурр. Но в голосе его не было испуга. Напротив, его голос становился все более веселым.
– Не бойся ничего, - сказал он, - пока я рядом с тобой! Мне уже приходилось путешествовать. Это очень интересно! Ослик ничего не сказал, но сам подумал, что Мирр-Мурра он правда, не видит в темноте, но все равно уже не боится. А путешествовать - это, наверное, действительно здорово. Во всяком случае, Мирр-Мурр рядом, а он, кажется, кот опытный, и на него конечно, можно положиться. И, поскольку было темно, а ящик приятно покачивался, ослик тихонько уснул.
Новые спутники
Ящик, в котором спрятались кот Мирр-Мурр и ослик, отдали соседскому мальчику, попросив отнести его на почту. Но Йошка (так звали мальчика) до вечера проиграл в футбол и вспомнил о ящике, только когда почта была уже закрыта; при-шлось отнести его домой. Он положил ящик в кладовку, в которую складывали всякое старье, и сказал: - Завтра отнесу! Наступила тишина. Кот собрался было вылезти, как вдруг послышались чьи-то голоса. Ослик затащил Мирр-Мурра обратно в ящик. - Тс-с-с!
– прошептал он.
– Послушай! Они затаили дыхание и прислушались. - Черт возьми!
– ругался кто-то.- Никак не могу вылезти. Прямо на ногу ящик положили! - Давай поднимем!
– послышались другие голоса.- Раз, два, взяли! Ящик чуть покачнулся. - Давай вылезем,- шепнул ослик,- поможем им. Мирр-Мурр поднял крышку ящика и крикнул: - Подождите! Мы сейчас вылезем и вам поможем! Он выпрыгнул, помог вылезти ослику, и они приподняли край ящика. - Спасибо,- сказал тот, чья нога попала в ящик,
Разрешите представиться. Меня зовут Янчи Паприка! А это мои друзья Бобица, кукла-негритянка, и Ать-Два, оловянный солдатик. Бобица и Ать-Два дружелюбно улыбнулись и поклонились. - Я ослик, - сказал ослик.
– А это Мирр-Мурр, гроза мышей, - добавил он, немного подумав. - А как вы попали в этот ящик?
– спросил Янчи Паприка. - Мы путешествуем, - ответил ослик, - хотим посмотреть мир. - Возьмите нас с собой, - попросила Бобица, - в Африку! Ослик посмотрел на Мирр-Мурра; тот кивнул. - Ладно, - сказал ослик, - но у нас еще есть время. Мы отправимся в путь только утром. - А пока давайте поиграем!
– предложил Янчи Паприка. - Да, давайте поиграем!
– обрадовались Бобица и Ать-Два. - А во что?
– спросил ослик. - В театр, - сказал Янчи Паприка. Всем очень понравилась эта мысль. Они открыли ящик и договорились, что это будет сцена, и стали по очереди подниматься на ящик. Те, кто не выступал, садились перед сценой и смотрели. Первой на ящик забралась Бобица и запела тонким голоском:
Солнце, выйди из-за тучи! Замерзли совсем мои гуси!
Ей похлопали. Бобица поклонилась, благодаря за аплодисменты, и уступила место Янчи Паприке. Янчи Паприка кашлянул и прочел стихотворение: Шел лохматый по реке, шел с клюкой. Ой, вернись, вернись, лохматый, ой-ой-ой! Турок-турок-турок, эх, ох, дай грош!
Стихи всем очень понравились, и Янчи Паприка был также награжден аплодисментами. Все ждали следующего номера, но на сцену никто не выходил. - Наша очередь, - шепнул ослик Мирр-Мурру.
– Залезай на ящик. - А что я там буду делать?
– растерялся Мирр-Мурр. - Ну, например, гимнастические упражнения, - ответил ослик. Мирр-Мурр встал, залез на ящик и стал делать гимнастические упражнения. Это у него получалось очень хорошо. Сначала он стеснялся, но потом разошелся. Янчи Паприка заметил уважительно: - Настоящая шведская гимнастика! Мирр-Мурру хлопали очень долго. Он тоже долго раскланивался и лишь с видимым нежеланием спустился с ящика. Больше желающих выступить не было, и к тому же всем уже захотелось спать; по предложению ослика они забрались в ящик и плотно закрыли за собой крышку. Сердца их громко бились, ведь на следующее утро им предстояло отправиться в кругосветное путешествие.
Появление во дворе, знакомство
Ящик, в котором путешествовали ослик, Мирр-Мурр, Янчи Паприка, Бобица и Ать-Два, ехал по почте целый день - сначала на поезде, потом на машине. В пути особых приключений не было; путешественники, собственно говоря, почти ничего и не видели, потому что весь день проспали. А потом зеленая машина привезла их к какому-то дому, почтальон с длинными усами вручил ящик хозяйке и сказал: - Вот, пришел из Будапешта ящик. Можно опять яблоки посылать! Хозяйка кивнула, улыбаясь, поблагодарила почтальона, взяла ящик и понесла его в глубь двора. Поставив ящик под навес пустого крольчатника, она вернулась в дом. В ящике было тихо. Первым проснулся Мирр-Мурр, он сладко потянулся. - А-а! Хорошо поспал! Приподняв крышку ящика, он выглянул наружу и стал будить остальных: - Просыпайтесь! Приехали! - Куда?
– спрашивали все, протирая глаза и пытаясь понять, куда они попали. С любопытством выглядывали они из ящика, но выйти никто не решался. Их взорам открывался большой красивый двор, густо поросший травой, сорняками и лопухами. - О так мы уже в Африке?
– спросила Бобица. - Не думаю, - ответил Мирр-Мурр, продолжая осматривать двор.
Вдруг к их ящику подошел некто с огненно-красным гребнем и со шпорами и сказал: - Кукареку-у-у! Голос был приятный, звонкий, но они не поняли, что значили эти слова. Янчи Паприка, набравшись смелости, ответил: - Кукареку-у-у! Некто с огненно-красным гребнем и со шпорами, казалось, обиделся. Удивленно посмотрев на Янчи Паприку, он гордо поднял голову и пошел дальше. Все это было непонятно. Янчи Паприка вроде бы подражал совсем неплохо! Так почему же он обиделся? К ним подошло другое существо - большое, с бурой шерстью и длинным хвостом, посмотрело на них, улыбаясь, и сказало: - Какие милые игрушки! Откуда вы? - Издалека,- ответил ослик и добавил: - Меня зовут ослик Шаму. Его спутники тоже представились, и существо в бурой шубе тоже сказало свое имя: - Меня зовут пес Крох. Ослик спросил, почему тот, с огненно-красным гребешком, обиделся на них. Крох засмеялся. - Что вы ему сказали?
– спросил он. - Кукареку, - ответил Янчи Паприка. - Он обиделся, - решил Крох, - потому что думал, вы над ним смеетесь. Кукареку - это его имя. А вообще-то он петух. Кроху понравилась вновь прибывшая компания, и он предложил всем сесть к нему на спину и осмотреть двор. Вся компания забралась на спину Кроху - за исключением солдатика, который решил остаться сторожить ящик. Он не стал никого предупреждать, а просто потихоньку отстал, когда Крох двинулся в путь. Так Ать-Два стоял некоторое время, как вдруг к нему подбежали, пища наперебой, два маленьких пушистых цыпленка. - Я пушистее тебя! - Нет, я! - А я красивее! - А я умнее! Они спорили не останавливаясь ни на мгновение, твердя каждый свое. Но тут цыплята заметили оловянного солдатика и стали просить рассудить их и сказать, кто из них красивее. Ать-Два не видел между малышами большой разницы: и тот и другой пушистые, и тот и другой - одинаково глупенькие и задиристые! Подумав немного, он ответил им так: - Смотрю я на вас и думаю: оба вы пушистые, и оба вы были бы очень хорошими цыплятами, если бы не ссорились по пустякам. Вот как я вас рассужу. Красивее из вас тот, кто не спорит по пустякам! Цыплята смотрели на солдатика Ать-Два, разинув клювы, и тихонько, не говоря друг другу ни слова, ушли. А оловянный солдатик улыбнулся и продолжал охранять ящик.
Путешественники ставят пьесу о принцессе-фее и Семиглавом драконе
Наши путешественники, ослик и его друзья, жили на дворе уже довольно долгое время, когда однажды утром Янчи Паприка сказал им, что неплохо было бы устроить что-нибудь особенное. - Мы непременно должны как-нибудь отблагодарить наших новых знакомых, ведь они так гостеприимны. - Да, непременно, - согласился ослик Шаму.
– Но как? Все остальные тоже задумались, но в голову им ничего не приходило. - Расскажи, что ты придумал!
– попросили они Янчи Паприку. - Я полагаю, - ответил Янчи Паприка, - мы могли бы устроить театральное представление. Как в прошлый раз, только еще лучше. Проведем одну-две репетиции, приспособим как следует ящик, а вечером уже можно давать спектакль. Эта идея всем очень понравилась. - Можно еще нарисовать афишу, - сказал Мирр-Мурр. Я видел такие. Это предложение все одобрили; Мирр-Мурру поручили нарисовать афишу к потом вывесить на стенку крольчатника, по возможности на видное место, чтобы сразу бросалась в глаза. Мирр-Мурр отправился искать бумагу, нашел большой лист и, сев в сторонке, стал рисовать. Тем временем остальные тоже принялись за работу. Бобица шила из кусков цветной материи костюмы, Ать-Два мастерил из веток скамьи и стулья - места для публики. А Янчи Паприка и ослик писали на стенке ящика большими буквами: "Кукольный театр". Перед буквой "е" они, правда, немного задумались, но, в общем, все у них вышло хорошо. Но красивее всего получилась афиша. Афиша была просто замечательная; Мирр-Мурр прибил ее гвоздями на стенку крольчатника, и все тут же обступили ее. Чего там только не было! Вверху были нарисованы Янчи Паприка, ослик, Бобица и Ать-Два, а внизу Мирр-Мурр. Все просто рты раскрыли от изумления. - Как это ты так нарисовал?
– спросил ослик, испытывая при этом ужасную гордость за Мирр-Мурра. - По памяти, - ответил Мирр-Мурр. - Да-а!
– сказала Бобица.
– А как все похожи! Потом они похвалили костюмы, которые сшила Бобица, посмотрели, как выглядит надпись на стенке ящика, в порядке ли скамьи и стулья. - Остался только один вопрос, - напомнил оловянный солдатик.
– Что мы будем представлять? - Правда!
– сказал ослик.
– Хотя Бобица могла бы спеть, Янчи Паприка стихи прочитать, а Мирр-Мурр мог бы показать гимнастические упражнения. Но Янчи Паприка лишь улыбался. - Нет, нет, - решил он.
– Сегодня вечером мы сыграем пьесу о принцессе-фее и Семиглавом драконе. От изумления никто не мог вымолвить ни слова. Янчи Паприка продолжал: - Бобица будет принцессой-феей. Ать-Два будет ее освобождать. Мирр-Мурр будет волшебным конем, а ослик суфлером. - Суфлер есть в каждом приличном театре, - ответил Янчи Паприка. Самое важное лицо! Он подсказывает актерам. - Это совсем другое дело!
– сказал ослик.
– Я согласен. - Остается только один вопрос, - заметил Ать-Два.
– Кто будет Семиглавым драконом? - Я!
– ответил Янчи Паприка. - Нет, это не пойдет!
– сказал Ать-Два.
– У тебя только одна голова. - В самом деле, - поддержали солдатика остальные, - у тебя только одна голова. - Неважно, - возразил Янчи Паприка, - Мирр-Мурр нарисует на листке бумаги еще шесть, и я повешу их себе на шею. Это решение всех устроило, и они ушли учить роли. Вечером публика валила валом. Пришли все, кто был во дворе, и стар, и млад. Все скамьи и стулья были заняты, те, кому не досталось места, садились на землю, а голуби разместились прямо на крыше пустого крольчатника. Начался спектакль. Янчи Паприка, исполняя роль Семиглавого дракона (с шестью нарисованными головами на шее), охранял Бобицу, принцессу-фею, а Ать-Два прискакал на Мирр-Мурре, который теперь был волшебным конем, и они освободили ее. Один ослик не знал, что делать; он шептал, ш-ш-шептал, подсказывая роли, но получилось все равно хорошо, как будто дул ветер. Успех был огромен, зрители очень долго хлопали. А голуби ворковали: бр-раво, бис! Янчи Паприка и его друзья раскланялись, благодаря за аплодисменты. И через некоторое время публика разошлась по домам спать.
Мирр-Мурр становится знаменитым художником
После спектакля обитатели двора очень полюбили ослика и всех его друзей. Но самый большой успех выпал на долю Мирр-Мурра благодаря его афише. То тут, то там о нем шептали: "Великий художник", и Мирр-Мурр держался все более гордо. С каждым днем у него появлялись все новые странности. Откуда-то он достал кусок шелка и повязал его на шею, как платок. Потом нашел кусок угля и изрисовал им все листки бумаги, которые попались ему под руку. Когда этих листков набралась целая стопка, он вывесил их на стенку крольчатника и написал сверху большими буквами:
ВЫСТАВКА РАБОТАЕТ КРУГЛОСУТОЧНО!
Обитатели двора пришли посмотреть на рисунки. Всем очень понравилось. Мирр-Мурр же скромно улыбался, когда его хвалили. - У тебя прирожденный талант!
– сказал Крох и похлопал Мирр-Мурра по спине. А потом к Мирр-Мурру подбежала наседка с (c)громным выводком цыплят и попросила нарисовать ее вместе с цыплятами. Мирр-Мурр посмотрел на небо, прищурил глаза и сказал: - Хорошо. Освещение как раз подходящее. Располагайтесь! Он поставил всех перед собой: наседку посередине, десять цыплят с одной стороны и десять - с другой. - Не двигайтесь!
– крикнул он цыплятам, достал большой лист бумаги и стал рисовать. - Улыбайтесь!
– сказала наседка цыплятам. Мирр-Мурр старательно рисовал наседку. Но тем временем цыплятам надоело стоять неподвижно. Они начали топтаться и переходить с места на место. Один цыпленок, стоявший с краю, осторожно, на цыпочках, перешел на другой край, так осторожно, что кот этого не заметил. Остальные цыплята давились от сдерживаемого смеха. Потом, когда Мирр-Мурр не смотрел на них, углубившись в работу, еще один цыпленок перешел на другой край, так что с одного края осталось восемь цыплят, а на другом стало двенадцать. Тем временем Мирр-Мурр кончил рисовать в середине листа наседку и принялся рисовать цыплят. Он решил нарисовать сначала всех цыплят с одного края. Но цыплята, когда он не смотрел на них, перебегали на другую сторону. Так что в конце концов на той стороне, которую рисовал Мирр-Мурр, осталось только два цыпленка.