История одного пета. Часть 1
Шрифт:
Мы вернулись на поляну и там отдали должное обеду. По радостной солнечной полянке разливались птичьи трели, кузнечики стрекотали как скипидаром намазанные, бабочки кружились в стремительной карусели.
– Кхорм, так как ты попал в эту западню? – спросил Павел, когда покончили с едой, меня поместили на привычное место, а самого принца умыли и привязали к Пашкиной спине, чтобы не свалился.
Бегунок сначала возражал против увеличения груза, но потом флегматично плюнул и не обращал внимания на гнома. Но иногда усердно принимался отгонять мух, слегка попадая жестким хвостом
– Хороший вопрос, Павел, жаль ответ не будет таким. Начну чуть пораньше. У нас, подземных старателей, принято передавать по наследству королевскую власть. Может, поэтому королям дается строгий запрет на рождение детей – не больше одного. И не важно, кто это будет – дочь или сын, но если нет ребенка, то власть переходит к родне. Мой двоюродный брат Стохм, да проклянет его имя Подземный Кузнец, замыслил одну «веселую» шутку, итог которой вы наблюдали. Он гордился тем, что в темноте и на ощупь сможет определить любой вид деревьев. Но мало понимал в каменоломном, кузнечном и ювелирном деле.
– Это да-а, в семье не без урода, – прокомментировала Татина.
Я согласно кивнул, правда, этого никто не заметил. Ну и ладно. К тому же еловая лапа прочертила по боку Бегунка и заставила пригнуться.
– На краю Вечного леса, в канун праздника Подземного Кузнеца, он поставил ловушку и поместил в нее зайца, рядом набросал кучу щепок и сучьев, словно там срубили дерево. Потом, за общим праздничным ужином Стохм обмолвился о ловушке и предложил проверить мою смелость, то есть пойти и посмотреть – попалась ли в нее какая дичь. Мне не хотелось тащиться куда-то, и я запротестовал.
– Не, я бы на твоем месте тоже послал его нафиг.
– Тогда он упрекнул родителей в воспитании труса. Мой отец не стерпел и вызвал Стохма на спор: либо я приношу ловушку с зайцем из леса, и тогда Стохм будет изгнан с позором навсегда, либо я отказываюсь и сам ухожу из племени, «ибо гордому и трудолюбивому народу не нужен трус в короне». Мать пыталась что-то сказать отцу, но тот не пожелал слушать, тем более что и другие гномы, закричали о проверке смелости. Пришлось тащиться в непроглядную тьму за ловушкой Стохма.
– Развели, как лошка, – хмыкнул Павел.
– Что это за зверь такой и как его разводят? – поинтересовался из-за спины гном.
– Да это я так… присказка такая, – смутился Павел.
– Так вот. На пути я не обнаружил ничего пугающего, правда, поднял с лежки семейство кабана, но убежал, прежде чем секач нашел причину беспокойства. Зато неприятный сюрприз ждал меня возле ловушки. Там, над чуть живым зайцем, Брысь рассматривал лежащие на земле щепки. На попытки объяснить, что да как, Брысь не реагировал.
– Это да, он не разбирается, кто прав, а кто виноват, – кивнула Татина.
– Он схватил меня в охапку, в ушах засвистело, в глазах помутилось. В себя я пришел в западне, из которой вы освободили. То есть ощутил себя на месте зайца. Хорошо еще, что Брысь не растерзал меня, как остальных, – Крохм перевел дух, слегка утомленный рассказом.
Бегунок, мирно топающий по мягкому мху, тоже слушал рассказ гнома, хвост ни разу не коснулся картофельного носа. Зато по завершении поставил хлесткую точку, гном испуганно ойкнул.
– Понимаю, и я пару раз велся на «слабо» и попадал от этого в неприятные истории. Ничего, зато сейчас вернешься, накостыляешь этому Стохму по ушам и покажешь, что ты, типа, единственный наследник, – высказался Павел. – А как вообще жизнь у королей проходит, чем вы занимаетесь? А то Татина лишь про одного короля рассказывала, а он или убивает, или захватывает.
– Нет, мы давно ни с кем не воюем, живем под землей, на поверхность редко-редко выходим. Мы ушли вниз от слепящего яркого солнца. Купцы приезжают и оставляют товары у входа в пещеры, а наутро забирают мечи, кольчуги и щиты в обмен. Да и попасть к нам очень трудно – если не знать ходов, то всю жизнь можно проплутать по пещерам, и так и не встретить ни одного гнома, – сообщил нам Крохм. – А жизнь у королей ничем не отличается от обычных трудяг, кроме решающего права голоса ничего и не имеют.
– Вот бы у нас так, а то у нас король на власти помешался. Может быть, к вам в скором времени заглянет с предложением, от которого вы не сможете отказаться! – печально сказала Тана.
Она сорвала длинный стебель пустырника и теперь выковыривала из белоснежных зубов застрявшие остатки обеда.
– Ему не зачем это делать, как я уже говорил, мы давно не имеем контактов с людьми, вы первые за последние несколько лет, кто видел гнома не на картинке. Хотя нет, не так давно к нам приходил маг Гарион, он предлагал, объединившись с его людьми, завоевать королевство Ростию. Но мы отказались. Мы живем своей жизнью и нас не касаются людские войны и перемены. Гарион так разозлился, что задымился и начал потрескивать. Но мой отец остался непреклонен. В ответ на грозное лицо мага пообещал завалить все выходы, похоронив гостя под тяжелыми скалами. Гариону пришлось уйти ни с чем. Кстати, Павел, а почему ты все время ерзаешь, что-то не в порядке?
– Ну, как тебе сказать, я не привык долго скакать на коне, и возникли некоторые проблемасы интимного свойства, – замялся и попытался скрасить ответ Павел.
– Зад натер? – спросил прямолинейный гном. – Есть хорошая мазь от мозолей, постоянно с собой ношу, а то брызнет каменная крошка и порез. Мазь почти сразу заживляет раны. Намажешь, и через пять минут всё как рукой снимет, остановись и дай ее достать.
– Не стесняйся, Павел, в этом нет ничего позорного, многие натирают зады. И главнокомандующим необязательно уметь ездить верхом. Давай мажь, я отвернусь! – со смехом проговорила ехидная Татина.
Покрасневший Павел резко к ней повернулся, с желанием высказаться по поводу ехидства женского пола и Татины в частности, но от этого движения страдальчески сморщился и остановил Бегунка. Конь сразу же склонил голову к сочной траве, мощное фырканье согнало с соцветий глупых кузнечиков и навязчивых бабочек.
– Ничего, вот если бы побывала в нашем мире, то посмотрел бы я, как ты оседлаешь велосипед и проедешь километр. Все столбы стали бы твоими, – пробормотал Павел, спешившись с коня и отвязывая гнома.