История одной сенсации (Повести-памфлеты)
Шрифт:
— Вполне согласен с вами, генерал, — удовлетворенно закивал маленькой лысеющей головой Гоуст. — Кому, однако, можно поручить предлагаемую вами рискованную «миссию»?
— Это уж ваше дело, — пожал плечами Хазард. — Кадры подобных людей — в ваших руках. Нужен, конечно, очень отчаянный человек, почти самоубийца.
Гоуст снова неслышно зашагал по мягкому ковру кабинета. Генерал Хазард молча наблюдал за ним, критическим взглядом оценивая его щуплую фигуру, в которой не было ничего не только воинственного, но и военного. По сугубо штатскому облику мало чем отличался он от обычных штабных чиновников, каких немало было в военном министерстве. Презирая людей низкорослых, да еще астенического телосложения, Хазард всегда смотрел на генерала Гоуста с тайным превосходством, хотя он и знал, что обладатель столь хлипкой фигуры в делах агентурной разведки — непререкаемый авторитет.
Посидев у Гоуста еще четверть часа, Хазард откланялся наконец. А как только он вышел, Гоуст вызвал к себе полковника Чэндлера.
— Ну, как, полковник, — обратился Гоуст к Чэндлеру, едва тот вошел в кабинет, — все у вас ясно с Дэвисом?
— Да, сэр.
Разведчик Дэвис был тайным агентом международной категории. Он прошел хорошую школу на родине и еще лучшую практику на территории Советского Союза. Но однажды ему не повезло, и он, не выполнив задания, с трудом ускользнул от советской контрразведки. Этого было достаточно, чтобы некоторые руководящие работники разведки перестали ему доверять. Гоуст, однако, не считал Дэвиса навсегда потерянным агентом. Напротив, он видел в нем много достоинств. Прежде всего это был человек преданный и бесстрашный. Ему смело можно было поручить самое рискованное дело.
Гоуст не верил в те обвинения, которые выдвинули против Дэвиса его недоброжелатели, но он и не вступился за него. К тому у начальника разведывательного управления были свои причины. Ему показалось, что неудачная операция обескуражила Дэвиса, лишила на какое-то время веры в себя. При таком его душевном состоянии Гоуст считал невозможным снова посылать Дэвиса в Россию. Нужно было подержать его в резерве, потомить, дать соскучиться по делу. Даже проявленное к нему недоверие Гоуст считал полезным для восстановления боевого духа Дэвиса — злее будет!
Все это время к тому же велось за «опальным агентом» тайное наблюдение, и вот настала наконец пора снова пустить его в дело.
— Мы были к нему несправедливы в последнее время. Как он перенес это? — спросил Гоуст, хотя ему и самому хорошо было известно состояние Дэвиса.
— Обижен, конечно, — ответил полковник. — Но у нас имеются фонограммы всех его разговоров, вплоть до ночного бреда. Дэвис всегда был человеком редкостной, фанатической ненависти к русским, и это осталось в нем. А может быть, даже и усилилось, ибо именно русских считает он виновниками всех своих бедствий.
— В надежности его можно, значит, не сомневаться? — снова спросил Гоуст, перелистывая папку с личным делом Дэвиса.
— Безусловно, сэр. Он соскучился по работе и готов на любое дело.
— Ну, а необычайную кличку его — «Ва-банк» мы так и оставим за ним? — улыбнулся Гоуст, вглядываясь в фотографию Дэвиса.
— Конечно, сэр, — совершенно серьезно ответил полковник. — Сейчас больше, чем когда-либо, она подходит ему, ибо, как я догадываюсь, в новой операции обстоятельства могут потребовать от него такой ставки, как его собственная жизнь.
— Ну что ж, — заключил Гоуст, приподнявшись со своего кресла и давая этим понять, что аудиенция закончена, — присылайте тогда ко мне Дэвиса, я лично дам ему задание. Подготовьте также Чепстона и Хинсея.
5. Чарльз Каннинг уточняет обстановку
Редактор газеты «Прогресс», в которой работала Керри, был осторожным человеком. Он знал, что сильным мира сего ничего не стоит закрыть его газету, и старался не очень раздражать не только Конгресс, но и военное министерство.
— Мы слишком слабы, чтобы наносить открытые удары, — говорил он обыкновенно в ответ на упреки. — Наш удел — кусать исподтишка.
— Да и кусаем ли мы вообще? — замечали ему на это. — Может быть, только лаем из подворотни?
Керри, уже достаточно знавшая своего редактора, не очень надеялась на то, что он придет в восторг от предложения ее дяди, Джеймса Джессепа. Выслушав от нее даже то немногое, что ей было известно, Каннинг, как она и предполагала, сразу же замотал своей бритой головой самым категорическим образом.
— Нет, нет, милая Керри! С военным министерством мы на этот раз не будем связываться. Оно и так, видимо, не забыло еще нашего участия в разоблачении «космической» мистификация генерала Хазарда.
Керри, впрочем, не очень огорчил столь категорический отказ редактора. Ей и самой история разжалования Джессепа казалась туманной. Смущало и то, что дядя рассказал ей все это в нетрезвом виде. Разговор с Каннингом состоялся у нее вчера, и она почти не вспоминала о нем больше. Но она глубоко ошибалась, полагая, что редактора не заинтересовало ее сообщение. Он-то ведь лучше, чем Керри, знал, как взволновала общественность таинственная катастрофа с пассажирским самолетом на территории бывшей базы тяжелых бомбардировщиков, носителей ядерного оружия.
Всю ночь не выходил у него из головы рассказ Керри о ее дяде, пострадавшем за что-то в связи с этой катастрофой. Не плохо было бы, конечно, самому повидаться с этим Джеймсом Джессепом, но ведь он опальный и за ним, видимо, ведется наблюдение. К тому же он еще и пьяница… Нет, с ним лично не стоило связываться, а порасспросить у людей, сведущих в военной технике, об этом таинственном «Эн-Джи», упоминавшемся в рассказе Джессепа, не мешает, пожалуй.
Перебрав в памяти всех своих знакомых, Каннинг вспомнил о Генри Марчмонте. Вот кто, пожалуй, может пригодиться! Генри, вопервых, старинный его приятель, а во-вторых, консультант одного из технических отделов военного ведомства. И так как Марчмонт жил неподалеку от редакции «Прогресса», Каннинг заехал к нему утром, направляясь на работу.
Выслушав Каннинга, Марчмонт неопределенно пожал плечами:
— Право, не знаю, Чарльз, чем смогу помочь тебе в этом деле… Они ведь меня ни во что такое не посвящают.
— А ты подумай, старина, кто бы смог помочь нам в этом, — попросил Каннинг. — Работает же у них кто-нибудь еще, с кем ты в добрых отношениях.
— Не знаю, не знаю… — задумчиво проговорил Марчмонт, прохаживаясь по своей маленькой, заваленной техническими справочниками и научными журналами комнатке. — Есть, конечно, такие люди, но ведь у них там все чертовски засекречено. Даже то, что никакого секрета не представляет. Да и не доверяют они никому ничего секретного. Вот если только Писфулу?..