История одной страсти
Шрифт:
Она надеялась, что при очередной вспышке вновь увидит шотландца, но гроза уже отступила. Молнии сверкали вдалеке и не освещали двор.
Вздохнув, Фэнси вернулась в постель. Если дождь днем утихнет, они смогут начать пересадку табака. Их ждала изнурительная, но необходимая работа.
Через день Фэнси ожидала приезда местного священника, который проведет заупокойную службу над могилой Джона.
До женитьбы на Фэнси Джон, как и остальные члены его семьи, исповедовал англиканскую веру. Но, привезя на ферму Фортуну, Джон начал испытывать давление со стороны местной знати, недовольных присутствием
«Как жаль, — подумала Фэнси, — что в мире мало людей, похожих на Руфуса Уинфри и Йэна Сазерленда, который, судя по всему, тоже лишен предрассудков».
Фэнси пришла на службу с Фортуной и детьми. Она хотела привести с собой и шотландца, но, когда на его вопрос, приказ ли это, она ответила отрицательно, он коротко отказался.
Перед началом службы она сообщила отцу Уинфри о смерти мужа.
— Мы похоронили его, но были бы признательны, если бы вы прочитали молитву над его могилой.
— Конечно, я приду, — пообещал священник.
Фэнси удивилась, когда в течение всего утра к ней подходили разные люди, не только выражая соболезнования, но и прося разрешения присутствовать на заупокойной службе по Джону. Большинство их соседей — мелких фермеров — обычно держали дистанцию в отношениях; Фэнси считала, что причиной их необщительности был либо страх перед Робертом Маршем, влияние которого в графстве было безграничным, либо неприязнь к сестре, в жилах которой текла индейская кровь. В их краях все еще ходили давние истории о жестокости индейцев, и колонизаторы не испытывали особой симпатии к племенам, когда-то населявшим землю Мэриленда.
В любом случае, у нее всегда было чувство, что они с Джоном одиноки и не имеют настоящих друзей, на которых можно положиться. К концу службы, выслушав много добрых слов о Джоне, она начала сомневаться в этом.
— Джон был хорошим человеком. Фэнси обернулась и увидела знакомое лицо — к ней подошел Тим Уоллес вместе с сыном Тимом, юношей семнадцати-восемнадцати лет. Их звали Большой Тим и Маленький Тим, хотя последний был намного выше отца.
Фэнси знала Уоллесов и иногда говорила со старшим Тимом, хотя, как и другие соседи, они держались с Маршами несколько отчужденно. Фэнси слышала, что когда-то Тим Уоллес был иммигрантом, отработавшим свой приезд в Америку. Его закладную выкупил местный кузнец, у которого он научился не только ремеслу, но и искусству торговли, так что смог накопить достаточно денег, чтобы купить себе небольшую ферму. Джон часто подковывал лошадей у Тима.
— Спасибо, мистер Уоллес, — поблагодарила Фэнси, едва сдерживая обуревавшие ее чувства. — Джон действительно был хорошим человеком.
— Я могу что-нибудь сделать для вас?
От Фэнси не укрылось, что взгляд молодого Уоллеса был прикован к Фортуне, которая по привычке склонила голову, глядя себе под ноги.
Фэнси помедлила, но все же решилась попросить об одолжении.
— Вы не могли бы сообщить моему
Старший Уоллес утвердительно кивнул.
— Я поеду к нему сейчас же. — Помолчав, он продолжил: — Мы с сыном закончим посев через пару дней. Мы бы с удовольствием помогли вам с вашим табаком.
Фэнси с горечью подумала, что если бы это предложение прозвучало две недели назад, Джону не пришлось бы продать лучшего скакуна, чтобы купить работника, и тревоги о будущем не свели бы его в могилу.
— Благодарю вас, — ответила она. — Но у нас есть кому помочь.
— Я слышал об этом, — отозвался фермер. — Но одной пары рук будет маловато.
Фэнси хотела было вновь вежливо отказаться, но Фортуна остановила ее. Положив руку на ее запястье, сестра выразительно посмотрела на Фэнси и кивнула.
На долю секунды Фэнси потеряла дар речи. Раньше Фортуна боялась появления на ферме чужих.
— Мы с радостью вам поможем, — заверил Фэнси Маленький Тим. Это был приятный юноша с вежливыми манерами и застенчивой улыбкой. Он был очень похож на мать, женщину редкой души, умершую два года назад.
И все же она колебалась, переводя взгляд с Фортуны на Маленького Тима. Ее спина ныла после двух дней работы в поле, и она была уверена, что и шотландцу пришлось несладко. Проработав от рассвета до заката, они падали с ног от усталости. Помимо этого, шотландец еще и кормил и поил лошадей. О том, чтобы почитать после ужина, и речи быть не могло. Даже если бы Сазерленд и нашел в себе силы читать, она заснула бы под звук его голоса.
Несмотря на все их усилия, оставалась еще половина побегов табака. Земля быстро высыхала, усложняя пересадку.
Поэтому у нее возникло сильное искушение согласиться.
Но как быть, если Роберт начнет мстить тем, кто ослушается его и поможет ей? Могла ли она вовлекать посторонних людей в свою битву с Робертом? Уоллесы, как и большинство мелких фермеров, едва сводили концы с концами. Если Роберт закроет им кредит, дела их будут плохи.
Эми теребила ее платье, просясь домой. Остальные фермеры уже расходились, а их жены бросали на Фэнси взгляды, полные сочувствия и симпатии.
— Миссис Марш? — старший Уоллес все еще ждал ее ответа.
Посмотрев на него, Фэнси приняла решение. Семья была для нее важнее всего.
— Мы будем очень признательны за вашу помощь, мистер Уоллес. Спасибо.
Он сдержанно кивнул.
— Я скажу о службе мистеру Маршу. И как только мы с сыном закончим со своим табаком, сразу же придем к вам.
Они попрощались, и Большой Тим ушел прочь.
Молодой Уоллес снова улыбнулся Фортуне, вызвав легкий румянец на ее щеках, и вслед за отцом пошел к лошадям.
Фэнси смотрела вслед удаляющемуся юноше. Она не корила его за то, что он был увлечен Фортуной. Ее сестра была красива, а сегодня выглядела особенно прелестно, с гладко зачесанными волосами и в не успевшем запачкаться платье.
Фэнси заметила, что за прошедшую неделю в Фортуне произошла перемена. Она все чаще оставалась дома, присматривая за Эми. Кроме того, сестра нашла общий язык с Йэном Сазерлендом, который относился к застенчивости и пугливости Фортуны с пониманием.
Перемены начали происходить с появлением на ферме Йэна.