История Оливера

Сигал Эрик

– Ответ положительный, – подмигнул я в телефонную трубку.

– Тогда я приезжаю на поезде в пол-одиннадцатого. О’кей?

– О’кей.

Я уже собирался положить трубку, когда снова услышал его голос.

– Ты тут еще, Оливер?

– Да, Фил?

– А знаешь, День благодарения – самое подходящее время для свадьбы.

– Спокойной ночи, Фил.

Сеанс связи, наконец, завершился. Я обернулся к Марси:

– Ты рада, что он приедет?

– Если ты уверен, что я ему понравлюсь, – смутилась та.

– Слушай,

что ты так волнуешься? – отмахнулся я.

– Будет куда лучше, если мне не придется готовить.

Мы рассмеялись.

– Минутку, Оливер, – сказала она, – разве тебя не ждут дома, в Ипсвиче?

Верно. День благодарения – одна из святых дат Барреттов. Но ничего не попишешь: у меня непредвиденные обстоятельства.

– Я позвоню и скажу, что задержался из-за дела попечительского совета. Рассмотрение как раз начинается в понедельник, – придумал я.

Марси пришлось тоже внести изменения в свой график.

– Мне надо быть в Чикаго, но я прилечу сюда на ужин, а потом вернусь последним самолетом. День благодарения – очень важная дата: в пятницу начинаются распродажи.

– Отлично. Семейный праздник много значит для Фила.

– Я рада, – улыбнулась Марси.

– О’кей, теперь, когда мы все организовали, – сказал я, – могу ли я рассказать, что чувствую?

– Да. Что такое? – Марси приняла обличье заботливой медсестры.

– Мне грустно. Гарвард проиграл Йелю. И день был совсем неудачный. Нет ли у тебя каких-нибудь идей, как можно было бы утешить меня?

– Тебя срочно нужно полечить, – нахмурилась Марси, – не хочешь прилечь на эту кровать?

– Хочу, – ответил я. И лег. Она присела на краешек.

– А теперь можешь делать все, что хочешь, – предложила она.

Я послушался.

После чего мы заснули, совершенно счастливые.

Всю неделю Фил Кавильери, не покладая рук, готовил праздничное угощение. Наверняка постоянные звонки мне влетели ему в кругленькую сумму.

– Как думаешь, Марси понравится начинка с грецкими орехами?

– Марси еще на работе, Фил, – ответил я.

– В восемь вечера? – изумился Кавильери.

– Да, по средам она работает допоздна, – придумал я объяснение.

– Какой у нее там номер? – похоже, чтобы выяснить отношение Марси к орехам, он был готов звонить прямо сейчас на работу.

– Она занята, Фил. Но, да, вспомнил! Она обожает грецкие орехи, – нашелся я.

– Великолепно!

И он исчезал. Ненадолго.

В последующие дни имели место телефонные конференции по грибам, тыкве («Может, лучше кабачки?»), виду клюквы («Желе или целые ягоды?») и прочим овощам и ягодам.

– Они будут прямо с фермы, – заверил Фил. Я сразу подумал, что ему придется везти их аж с Род-Айленда – не то, что ваша нью-йоркская мороженая синтетика!

Естественно, все важнейшие решения за Марси принял я. У нее как раз была неделя в Цинциннати, Кливленде и Чикаго. Хотя мы общались довольно часто – не меньше часа каждый вечер, меню в список важнейших тем для обсуждения явно не входило.

– Как идет дело попечительского совета, друг мой? – интересовалась Марси.

– Я готов. Барри проделал огромную работу. Мне осталось только выступить. Сейчас как раз перечитываю список запрещенных материалов. Представляешь, эти скоты не разрешают ученикам читать Воннегута. И даже «Над пропастью во ржи».

– О, это очень грустная книга, – вздохнула Марси, – бедный одинокий Холден Коулфилд.

– А меня ты не пожалеешь? Я тоже очень одинок.

– Ох, Оливер, я не просто жалею. Я обливаюсь слезами.

Если бы мой телефон прослушивался, агент на прослушке тоже обливался бы слезами каждую ночь, когда звонила Марси.

Утром Дня благодарения меня разбудила индейка. Внес ее лично Филипп Кавильери, который в последний момент решил, что ему нужен самый ранний рейс. Чтобы иметь в запасе достаточно времени на все («Знаю я эту твою плиту – тот еще раздолбанный тостер»).

– Ну и где она? – спросил Филипп, когда сгрузил все свертки и пакеты на полки холодильника и обшарил все углы в поисках объекта своего любопытства.

– Фил, она здесь не живет. Кроме того, она в Чикаго, – ответил я.

– Почему?

– Бизнес.

– Ух! Так она деловая женщина?

– Да.

Это его впечатлило, и он тут же спросил:

– Она ценит тебя, Оливер?

Господи, это никогда не кончится!

– Давай-ка уже начнем готовить ужин, Фил! – предложил я.

Я занялся уборкой, а Фил – готовкой. Я накрывал на стол. Он расставлял на нем холодные закуски. К полудню можно было объявлять готовность номер один. Не хватало лишь индейки, которая должна была поспеть в полпятого. Самолет Марси приземлялся в «Ла Гуардии» в полчетвертого. В праздник не бывает пробок, так что мы спокойно успеем сесть за стол к пяти. В ожидании обеда мы с Филом заглушали голод просмотром футбола по телевизору. Он отказался выйти даже на пару минут, хотя день был невероятно ясным и солнечным, какие обычно бывают в ноябре. Настоящий профессионал Фил не мог позволить птице выскользнуть из-под своего неусыпного наблюдения.

Где-то в два зазвонил телефон.

– Оливер?

– Где ты, Марси?

– В аэропорту. В Чикаго. Я не смогу приехать.

– Что-то не так?

– Да, но не здесь. Кризис в денверском филиале. Вылетаю туда через двадцать минут. Подробнее объясню ночью. – Голос Марси был явно расстроенным.

– Насколько все серьезно? – испугался я.

– Как я понимаю, очень серьезно. Мне может понадобиться несколько дней, но если повезет, удастся избежать полного краха.

– Я могу помочь?