История Османской империи. Видение Османа
Шрифт:
Движение Кадизадели противопоставляло себя как высшей иерархии ислама (считая, что ее представители запятнали себя участием в политической жизни государства), так и дервишам с их мистицизмом и ритуалами. Кадизаде Мехмед принадлежал к совсем иному типу духовного лица: он не был ни мистиком, ни представителем государственной духовной иерархии, воспитанным в духе исламского мышления, права и вероучения, а был человеком, который считал для себя должным изо дня в день жить духовной жизнью своей мечети. Никто не сомневался в том, что именно риторика движения Кадизадели стала причиной того, что в 1634 году был казнен тогдашний шейх-уль-ислам Ахизаде («Сын верующего брата») Хусейн-эфенди. Ахизаде Хусейн выразил свое несогласие, когда султан Мурад повелел казнить кади Изника только на основании жалоб местного населения. Во время отсутствия султана, находившегося в Бурсе, он написал Кёсем Султан о том, что испытывает беспокойство, вызванное действиями Мурада, и обращал ее внимание на то, что духовная иерархия всегда пользовалась привилегиями и уважением, и просил ее напомнить об этом своему сыну. Распространились слухи о том, что Ахизаде Хусейн планирует сместить Мурада, и когда султан, получив письмо своей матери, вернулся
Последние годы правления Мурада IV были заполнены событиями, связанными с военными действиями против Ирана. Они напомнили о первых столетиях существования империи, когда самая серьезная угроза ее целостности исходила с Востока (от династий Караманидов, Аккоюнлу и Сафавидов), а не с Запада. И хотя война на уничтожение, которую в начале XVI столетия Селим I вел против шаха Исмаила, снова разгорелась, правда ненадолго, в первые годы правления Сулеймана I, договор, заключенный в Амасье в 1555 году, четко определил сферы влияния Османской империи и державы Сафавидов, что впоследствии стимулировало установление взаимоотношений между этими государствами. Уже не претендуя на мировое господство, каждая из сторон признавала существование своего бывшего противника. Последующие войны между этими государствами носили локальный, приграничный характер. Они заканчивались потерей или приобретением отдельных крепостей и практически не меняли установленные границы.
Характер войны между Османами и Сафавидами мог измениться, но стремление султана Мурада возродить величие прежних времен требовало возрождения традиции, согласно которой султану надлежало быть воином. Поэтому он твердо решил сам повести свою армию в поход против Сафавидов, точно также как за столетие до него это делал султан Сулейман. Успехи, достигнутые в этой сфере султаном Османом II, оказались кратковременными и не слишком убедительными. Мурад держал государственный аппарат под более жестким контролем, чем Осман и считал, что возможность получить политические выигрыши, которые сулила победа на восточном фронте, перевешивает угрозу того, что в его отсутствие произойдет переворот.
Шах Аббас умер в 1629 году, а его внук и преемник шах Сафи, воспользовавшись неразберихой, вызванной мятежами в Стамбуле и Анатолии, спровоцировал недовольство грузинских князей и направил войска к османской крепости Ван, приказав взять ее в осаду. Султан Мурад смог выступить против шаха Сафи только весной 1635 года. Частично эта задержка объяснялась его явным желанием возглавить свою армию в ее походе на Речь Посполитую и принять личное участие в боевых действиях, развернувшихся на этом фронте летом 1634 года (ради этого он прибыл в Эдирне). Другой причиной было нежелание его войск идти на войну, что побудило Мурада пойти им навстречу и дать отдых перед походом на восток. Мир с Речью Посполитой позволил Мураду энергично вмешаться в те события, которые происходили на его границе с Ираном, и в конце концов он направил на восток многочисленную армию, с целью оказать поддержку малоазиатским войскам, которые противодействовали Сафавидам. Этой армией командовал великий визирь Табаниясси Мехмед-паша, а потом присоединившийся к ней султан. Это был первый случай, когда он рискнул отправиться в места столь удаленные от Стамбула. Султан провел свою армию через Анатолию, прибыл в Эрзурум, а затем в Карс и, наконец, подошел к крепости Ереван, которую удерживали Сафавиды. Во время этого похода он воспользовался возможностью творить скорый суд за те мятежи и разбои, которые омрачили первые годы его султанства. По его приговорам были казнены те, на кого поступали жалобы, в том числе и несколько губернаторов провинций, которые, как считалось, злоупотребляли своей властью. Столь строгие меры дисциплинарного воздействия сослужили ему хорошую службу в суровых условиях ведения боевых действий на восточной границе, препятствуя мятежам, которые в прошлом так часто мешали султанам вести войну.
Турки удерживали Ереван в период между 1583 и 1604 годами. Восьмого августа 1635 года, после восьми дней осады, гарнизон крепости капитулировал. Из Еревана армия Мурада двинулась на юг, в направлении Тебриза, но как это уже случалось в прошлом, османская армия не смогла овладеть этим городом и с приближен нем зимы отошла к Вану. Между султаном и побежденным губернатором Еревана, Миргуне Тахмасп Кулиханом, которого турки называли Эмиргуном, установились дружеские отношения. Впоследствии Эмиргуна вызвали в Стамбул, где ему было назначено постоянное денежное содержание и пожалован сад в деревне на берегу Босфора, которая сегодня называется Эмирган. В нем он построил дворец «в персидском стиле». Мурад проводил много времени в кампании Эмиргуна. Согласно утверждениям посещавшего Стамбул в XVII столетии француза Жана Батиста Таверньера, они устраивали совместные попойки.
В декабре 1635 года Мурад совершил триумфальный въезд в Стамбул, в качестве султана-воина, восстановившего традицию своих предков. Его победа была увековечена в здании павильона Реван, построенного в садах дворца Топкапы, на террасе, возвышавшейся над бухтой Золотой Рог. Не прошло и восьми месяцев с момента капитуляции Эмиргуна (и трех месяцев с момента торжественного въезда Мурада в Стамбул), как Сафавиды снова взяли Ереван, но этому факту не позволили умалить значение успеха, достигнутого в этой кампании. Возможно, потеря Еревана считалась лишь временной неудачей: известие о контрударе Сафавидов побудило выслать армию, чтобы помочь османскому гарнизону удержать город, но она оказалась слишком малочисленной, а погода становилась очень холодной. Из-за потери Еревана был снят со своей должности великий визирь Табаниясси Мехмед-паша, который остался на зиму в Диярбакыре. Его место занял зять султана Байрам-паша, прежде занимавший должности главнокомандующего янычарами и губернатора Египта.
Сафавиды вновь овладели Ереваном и разбили османскую армию, но, услышав о том, что султан Мурад готовится к очередной военной кампании на востоке, они направили к нему посланника с просьбой о мире. Но тому не удалось разубедить Мурада. В этот раз, перед тем как покинуть Стамбул, он приказал организовать шествие, в ходе которого перед ним должны были пройти все гильдии города. В составленном Эвлией Челеби колоритном повествовании об этой красочной церемонии есть намек на то, что автор, возможно, был ее очевидцем, но он отмечает, что подробное сообщение об этом шествии, которое есть в его «Книге странствий», является лишь копией текста, приведенного в рукописи под названием «Описание Константинополя», владельцем которой был его покровитель и родственник государственный чиновник Мелек («Ангел») Ахмед-паша (сегодня местонахождение данной рукописи неизвестно). Из Павильона процессий, находившегося в юго-западном углу внешней стены, отделявшей территорию дворца от города, султан наблюдал за торжественным шествием гильдий, представлявших 735 ремесел и профессий. Скопированные Эвлией Челеби описания этих гильдий включают замечания об их истории и практической деятельности. Согласно его утверждению, это шествие, как и значительная часть всего, что приказывал делать Мурад, проводилось в целях переписи. Помимо прочего, «Описание Константинополя» включало в себя реестр всех строений имперской столицы, от мечетей до тюрем, который должен был заменить реестр, составленный по приказу султана Селима II, за полстолетия до этих событий.
8 мая 1638 года османская армия во главе с султаном покинула Ускюдар и, пройдя по маршруту Конья, Алеппо, Диярбакыр и Мосул, в ноябре подошла к Багдаду. После продолжавшейся 39 дней осады крепость сдалась. Взяв этот преимущественно шиитский город, Мурад повелел отремонтировать мавзолей теолога и мистика Абд аль-Кадира аль-Гилани, построенный Сулейманом I после взятия Багдада в 1534 году. В том же году Сулейман реконструировал усыпальницу выдающегося правоведа Абу Ханифа. Внимание, которое Мурад уделил мавзолею аль-Гилани, также было направлено на то, чтобы вновь заявить о превосходстве ислама, который исповедовали в Османской империи над исламом, которому отдавали предпочтение Сафавиды. Зекерьязаде Яхья-эфенди вместе с Мурадом принял участие в походе на Багдад, что было первым случаем, когда шейх-уль-ислам находился в действующей армии. По возвращении в Стамбул султан отметил свою победу строительством на территории дворца Багдадского павильона, который, как и павильон, построенный им после Ереванской кампании, возвышался над бухтой Золотой Рог.
Султан Мурад IV принял участие в еще одном важном строительном проекте, который осуществлялся на другом краю его империи: его имя стоит последним в памятном списке правителей, которые восстанавливали главную святыню ислама, Каабу в Мекке. Попытки укрепить его стены были предприняты в годы правления отца Мурада, султана Ахмеда, но в результате опустошительного наводнения 1630 года это строение оказалось на грани полного разрушения. Его восстановление оказалось непростой задачей, как с практической точки зрения (надо было с благоговением разобрать камень за камнем, поскольку считалось, что оно построено самим Всевышним), так и с философской (поскольку некоторые религиозные авторитеты считали любую современную реконструкцию недопустимой, а другие были убеждены в том, что это традиционная обязанность шарифа Мекки, а не султана далекой Османской империи). Потребовалось сделать правовое заключение и компромисс был достигнут: государство предоставило необходимые материалы и провело экспертизу (что, по всей вероятности, не могли сделать местные власти), а аристократы из Мекки получали наградные халаты в ознаменование окончания различных этапов реконструкции и в знак признания этого жеста возносили молитвы за султана и продолжение османского правления. Сделанная в знаменитой памятной надписи ссылка на участие Мурада в этом проекте стала напоминанием исламскому обществу о благотворительной деятельности османских султанов, являвшихся защитниками священных мест.
Тридцатилетняя война, в которую Европа вступила вскоре после смерти султана Ахмеда, позволила туркам спокойно заниматься достижением своих стратегических целей на востоке. Но в эти годы снова дали о себе знать менее важные проблемы на западе, которые в начале столетия все еще оставались неразрешенными. Одной из них была проблема верховной власти в Трансильвании, где после смерти Габриеля Бетлена в 1629 году шла борьба за княжеский престол этого вассального государства. Направленные туда в 1636 году для того, чтобы обуздать ставшего чрезмерно независимым преемника Георга Ракоши, османские войска были разбиты. Тем не менее Житваторокский договор, который подвел итог австрийско-турецкой войне 1593–1606 годов, в 1642 году был продлен по согласию обеих сторон: Тридцатилетняя война закончилась в 1648 году, и Габсбурги, которые были ее главными действующими лицами, горели желанием снова продлить этот договор в 1649 году. Соглашение между Османской империей и Венецией о действиях против общего врага позволило туркам сыграть лишь незначительную роль в Тридцатилетней войне. Споры вызывал вопрос о контроле над расположенным в Альпах, севернее Италии, перевалом Валтеллина, который был необходим Габсбургам для сообщения с их североитальянскими и голландскими владениями. В 1624–1625 годы Венеция обратилась с просьбой и получила разрешение султана Мурада вербовать наемников из определенных районов Боснии, Албании и Пелопоннеса, с целью оказать содействие защите ее интересов от посягательств со стороны Габсбургов.