История Персидской империи
Шрифт:
Глава 19
ДЕЛИЙСКАЯ ЛИГА ПРОТИВ ПЕРСИИ
Предательство Павсания
События на мысе Микале заронили надежду на то, что власть персов рухнет и империя распадется так же быстро, как и образовалась. Из шести армейских корпусов три самых лучших перестали существовать; от других, дислоцированных дальше и худших по качеству, вряд ли можно было ожидать серьезного сопротивления. Если война теперь будет перенесена на вражескую территорию, следующим этапом боевых действий станет морское сражение. Огромный флот персов потерпел поражение и находился в укрытии, тогда как флот Эллинской лиги никогда не был так силен. Будущее казалось таким же безоблачным для объединившихся
Уничтожение мостов через Геллеспонт самими персами наконец убедило Леотихида, главнокомандующего военно-морскими силами лиги, что война на самом деле подошла к концу. Прежде чем закончился 479 г. до н. э., он возвратился в Спарту, забрав с собой все пелопоннесские войска. Власти Спарты иначе и более дальновидно оценили эту ситуацию. Грекам в Азии было обещано освобождение, и, чтобы выполнить свое торжественное обещание, члены лиги должны были быть готовы продолжить войну. К тому же лига предложила Спарте исключительную возможность увеличить свою мощь сверх того, что разрешалось в рамках предыдущей Пелопоннесской лиги, и нельзя было позволить, чтобы руководство военно-морскими действиями, столь необходимыми теперь для закрепления недавних побед, было передано в случае отказа Спарты соперникам-афинянам, которые своей блокадой Сестоса показали более чем готовность выполнить новую задачу.
Таким образом, весной 478 г. до н. э. был прислан новый главнокомандующий силами Эллинской лиги. На первый взгляд выбор был отличный. Никакой другой спартанец не мог соперничать с авторитетом Павсания. Он был не только почитаемым победителем в сражении при Платеях, но и был признан председателем правомочного собрания нового эллинского союза; и, как командующий всеми ее силами в новой войне, он лишь заканчивал выполнение задачи по освобождению греков. Его успех был так же велик, как и при Платеях. Греческие города на Кипре были очищены от персидских гарнизонов, и Павсаний был так же удачлив в Византии.
И все же, несмотря на эти впечатляющие успехи, события быстро доказали, что избрание Павсания было ужасной ошибкой со стороны греческих властей. Не удовлетворившись всеми возданными ему почестями, Павсаний устремился к власти над всей Грецией. Этого можно было добиться лишь при поддержке — финансовой даже более, чем военной, — Персидской империи, и Павсаний готовился предать греков, которых он недавно освободил при Платеях! Надеясь на щедрое приданое, годное для дачи взяток, он обручился с дочерью Магабата, сатрапа Даскилея. Вскоре его надежды взлетели еще выше. Несколько родственников царя, которые были пленниками в Византии, были тайно возвращены на родину, и спартанец-предатель пообещал сделать всех греков персидскими вассалами, если ему отдадут в жены царскую дочь.
В качестве награды за успешное отступление Артабаз получил сатрапию Даскилей вместо Мегабата, где он стал основоположником рода сатрапов, пост которых передавался по наследству. С собой он привез это письмо: «Так царь Ксеркс говорит Павсанию: Благодаря тому, что ты спас моих людей из Византия, в нашем доме ждет тебя милость, записанная навечно, и твоими словами я весьма доволен. И пусть ни ночь, ни день не помешают тебе выполнить то, что ты обещал мне; и пусть этому не помешают никакие расходы золота и серебра, ни размер армии, где бы она ни оказалась под рукой. Вместе с Артабазом, достойным человеком, которого я послал к тебе, смело решайте мои и свои проблемы самым наилучшим образом».
Можно сомневаться, показалось ли исполнение честолюбивых планов Павсания Ксерксу таким же невозможным, как и нам, в свете последующих событий. Со времени самого первого контакта с греками персидские монархи были прекрасно осведомлены о знаменитой слабости греческих государственных деятелей — их восприимчивости к взяткам. А теперь, когда Ксеркс потерпел ряд сокрушительных военных поражений, в игру должна была вступить персидская дипломатия при поддержке золота империи. То, что греческий герой должен использовать свой шанс стать царем, казалось совершенно естественным, а то, что он должен купить себе дорогу к трону ценой покупки армии и флота, оправдывало обещание крупных субсидий. Если в обмен он желал получить в жены дочь Великого царя, то как еще с большей пользой можно было распорядиться одной из женщин обширного гарема Ксеркса?
Как будущий зять Великого царя, Павсаний последовал царскому совету действовать смело. Он стал носить мидийское платье, перенял застольные обычаи персов, а из мидийцев и египтян сформировал свою личную охрану. Но Ксеркс так и не понял другую черту характера греков — верность отдельному городу-государству и такую же преданность «свободе». К тому же он не придал значение растущему расколу между Афинами и Спартой.
Главенствующая роль Афин
Стало ясно, что Павсаний собирался принести в жертву своему честолюбию вновь принятых членов своей собственной лиги. Афиняне несли ответственность за расторжение договора о вассальной зависимости империи и признание власти Эллинской лиги. Соответственно, ионийцы призвали афинян исполнить свои обещания об освобождении, встав во главе планируемого похода.
Афиняне осторожно ответили, что они будут защищать ионийцев, но в тот момент проигнорировали предложение возглавить военную кампанию. Вместо этого Аристид и Кимон (полководец и политический деятель Афин периода Греко-персидских войн. — Пер.) потребовали отзыва и суда над Павсанием Спартой. К тому времени, когда Спарта предприняла что-то, ущерб уже был нанесен. До конца 478 г. до н. э. была образована Делийская лига не как замена Эллинской лиги, которая давно уже существовала более или менее формально, а как совершенно новая организация в ее рамках.
Новая лига, образованная под руководством Аристида, должна была состоять только из тех государств, расположенных по берегам Эгейского моря, интересы которых были преимущественно морскими, а намерения состояли в том, чтобы отомстить персам за нападение и вести войну на вражеской территории до тех пор, пока все греческие города в Азии не будут освобождены от власти варваров. Помимо Афин, поднявшихся теперь до положения «лидера» или «начальника штаба» новой организации, а также островов Самос, Хиос и Лесбос, независимость от Персии которых была недавно признана, в лигу вошли другие города, расположенные недалеко от побережья Азии — Милет (самый богатый и могущественный из ионийских городов. — Пер.) на южном берегу Малой Азии и Абидос, Кизик и Халкедон на северном, — но огромное большинство греческих городов на материке продолжали оставаться под властью Персии.
И хотя Афины удерживали бесспорное «лидерство», каждый город оставался «автономным». Ни одно действие не могли предпринять Афины, будучи главой союза, без формального одобрения собрания представителей входящих в союз государств, которые регулярно собирались в храме Аполлона на священном острове Делос. В качестве «лепты» в расходы на планируемую освободительную войну государства вносили корабли или деньги; сумму определял Аристид Справедливый. Собранные суммы (маленькие государства не давали кораблей) должны были быть оставлены на том же священном острове под контролем «эллинских казначеев», которыми, однако, сначала были исключительно граждане Афин. Члены лиги поклялись, что у них одни и те же враги и друзья. На то, что этот союз, предназначенный для наступательных и оборонительных целей, с самого начала должен был стать постоянным, указывала торжественная церемония: с корабельных алтарей, на которых их командиры только что приносили клятвы верности, в море были сброшены железные болванки в знак того, что этот союз будет длиться до тех пор, пока железо не появится в волнах. Спарта не выразила никакого протеста, но весной 477 г. до н. э. все же послала Доркиса на место опозоренного Павсания; когда новые союзники отказались принять его в качестве своего главнокомандующего, спартанцы не стали возражать, охотно передав выполнение неблагодарного дела — ведения новых военно-морских действий своим добрым друзьям афинянам.