История петербургских особняков. Дома и люди
Шрифт:
Как зеленая трава между булыжниками, пробивается здесь неподдельное чувство.
Выйдя в 1780 году в отставку по причине «болезненных припадков», В. П. Петров переселился в свои имения, но петербургский дом оставил за собой, хотя бывал в нем лишь наездами. Только после смерти Г. А. Потемкина, в 1791 году, оплакав его кончину в написанной по этому поводу элегии, где он, по выражению Державина, «истощил все красоты
Перестроив дом, новый владелец поселился в заднем флигеле, а выходивший на набережную стал сдавать в аренду Медико-филантропическому комитету, оказывавшему бесплатную врачебную помощь беднейшим жителям Петербурга, «как в собственной своей квартире, так и в домах, куда они (то есть доктора. – А. И.) потребуются».
В 1811 году бывший дом Троепольского перешел в собственность генерал-адъютанта графа А. П. Ожаровского, пожелавшего, как сказано в архивном документе, «переменить вид дому и выкрасить светло-серой краской». Трудно сказать, в чем именно состояли эти изменения, – первый архитектурный чертеж по данному участку относится уже к 1839 году, но, судя по всему, они были незначительны. Скорее всего, речь шла о каких-то деталях наружной отделки.
А. П. Ожаровский
Адам Петрович Ожаровский (1776–1855), владевший домом более четверти века, заслуживает того, чтобы поговорить о нем подробнее. Он был потомком старинного польского рода, известного уже в XV веке; отец его, великий коронный гетман, в 1794 году принял смерть от варшавских повстанцев за верность русскому престолу. Император Павел пожаловал вдове гетмана и ее детям 1000 душ в Гродненской губернии и обратил свое благосклонное внимание на молодого графа. Это дало юноше возможность поступить на службу в привилегированный Конногвардейский полк.
При Павле служба Ожаровского протекала неровно, – очевидно, уже тогда он начал давать волю своему горячему и беспокойному нраву, за что однажды подвергся наказанию. В приказе указывалась его вина: «Подпоручик Конной гвардии граф Ожаровский за вторичные предерзости и забвение всех должностей исключается из службы с лишением чинов и посажением в крепость».
Впрочем, на другой же день последовало прощение, и строптивец возвратился в полк. После этого случая он поутих и стал вести себя с начальством сдержаннее, что благоприятно отразилось на его карьере. Поднимаясь со ступеньки на ступеньку, Ожаровский в 1802 году дослуживается до полковника, а тремя годами позже под Аустерлицем, проявив незаурядную отвагу, захватывает французское знамя, за что награждается боевым орденом Святого Георгия 4-й степени.
В 1807 году граф подтверждает свою репутацию беззаветного храбреца и удостаивается очередной высокой награды – ордена Святого Георгия 3-й степени; одновременно он получает генеральский чин с назначением в генерал-адъютанты.
Вернувшись в Петербург, Адам Петрович еще раз доказал свое дерзкое бесстрашие – на сей раз на любовном фронте, посягнув на фаворитку императора, знаменитую Марию Антоновну Нарышкину. Легкомысленная красавица не отвергла ухаживаний бравого генерала; их связь стала известна Александру, который, однако, питая слабость к своему адъютанту, закрыл на нее глаза. Рассказывали, что однажды он даже застал любовников на «месте преступления», но и тут позволил коварной изменнице убедить себя, что ничего не было. Этот эпизод не повлиял на отношение императора к Ожаровскому, и последний неизменно сопровождал его во всех дальних путешествиях.
Граф прошел Отечественную войну 1812 года, командуя партизанским отрядом, участвовал в Бородинском сражении и в последующих заграничных походах, был удостоен многих боевых
А. П. Ожаровский был женат на Марии Павловне Пален, урожденной Скавронской, та вышла за него, разойдясь с первым мужем. Она приходилась матерью графине Ю. П. Самойловой, увековеченной на картинах Карла Брюллова. В 1833 году граф получил назначение в Варшаву, где ему предстояло занять должность члена Государственного совета Царства Польского.
К 1839 году опустевший дом Ожаровских приобрела супруга гвардии поручика О. А. Рюмина, чей превосходный портрет кисти Ореста Кипренского, принадлежащий к лучшим творениям мастера, находится ныне в Русском музее. Правда, художник написал его в 1826 году, когда Олимпиаде Александровне едва минуло девятнадцать, к моменту же покупки дома она была уже зрелой женщиной, матерью многочисленного семейства.
О. А. Рюмина
О. А. Рюмина, урожденная Бороздина, происходила из почтенного дворянского рода, давшего немало государственных и военных деятелей. Прадед ее, Корнилий Богданович, прославился в Семилетнюю войну, много сделав для развития отечественной артиллерии. Зато муж Олимпиады Александровны, гвардии поручик Иван Рюмин, не мог похвастаться родословной: отец его, Гаврила Васильевич, наживший огромное состояние винными откупами, лишь при Павле получил дворянское достоинство, и ему специальным указом пожаловано было право на покупку деревень с крестьянами. Столь быстрое возвышение весьма типично для нашей российской истории, изобилующей примерами попадания «из грязи да в князи».
Интересные сведения о новоявленном помещике приводит в своих «Записках» А. М. Тургенев: «Я сам знал откупщика Гаврилу Васильевича Рюмина, который благородную свою карьеру начал подносчиком в кабаке села Камбушева… Рюмин в кабаке в драке ударил крестьянина по виску крючком… и крестьянин упал мертвым. Этого убийцу Рюмина я видел статским советником, следовательно, дворянином, в орденах… губернским предводителем дворянства и владельцем того села Камбушева, в котором Гаврилу Васильевича пред кабаком секли плетьми за смертоубийство и в котором Гаврила Васильевич Рюмин давал благородному дворянству пиры, балы, а в городе Рязани имел счастье угощать в своем доме… государя императора Александра I».
Впрочем, «рязанский Лукулл», как величали Гаврилу Васильевича льстивые сограждане, прославился и широкой благотворительностью, особенно в 1812 году, когда он пожертвовал около миллиона на военные нужды. Г. В. Рюмин закончил свой земной путь владельцем более 10 тысяч крепостных. Его сыновья, получившие после отца пятнадцатимиллионное наследство, были приняты в лучшем обществе, а их собственные дети состояли в родстве с самыми знатными фамилиями и могли уже почитать себя аристократами.
Купив дом, Рюмины несколько повысили третий этаж как со стороны набережной, так и со стороны Миллионной; при этом фасад дома № 13 приобрел тот вид, который в основных чертах сохраняет и по сей день. Спустя двадцать лет, в 1859 году, овдовевшая к тому времени О. А. Рюмина, следуя переменчивой моде и, очевидно, желая придать своему жилищу более богатый и внушительный облик, вновь перестраивает его по проекту К. Я. Маевского. На сей раз изменениям подвергся лишь фасад, выходивший на набережную, переделанный в эклектическом стиле; корпус же на Миллионной (хотя проект предусматривал «обогащение» и для него!), судя по старой открытке, остался в прежнем виде.