История Пурпурной Дамы
Шрифт:
Я не сразу решаюсь написать ответ. Но мне кажется, что мальчишка спрятался где-то в коридоре и наблюдает за моими покоями: а вдруг я распахну фусуме и протяну «почтальону» письмо?
Сгущается вечерний сумрак, слышится стук дождя. Я разворачиваю чистый свиток, сосредотачиваюсь, пытаясь написать ответ тайному воздыхателю. Снова теряюсь в догадках: никто из придворных мужей не выказывал мне явных знаков внимания.
Смотрю на свою кисть, ей пришлось немало потрудиться, она вконец износилась. Обмакиваю её в тушечницу и пишу ответ:
Ах,Сворачиваю послание, перевязываю свиток шёлковой красной лентой. Распахиваю фусуме и как бы ненароком роняю письмо на пол…
Ждать долго не пришлось: несмотря на поздний час в коридоре послышался шорох. Я затаилась за фусуме, дабы не смущать письмоносца.
36
Акадзомэ Эмон. Перевод Т. Соколовой-Делюсиной.
Ах, если бы он знал, как хочу я получить ответ!
Мой дневник – заметки и размышления обо всём, что меня волнует. Я надеялась, что его содержание никто никогда не прочитает… Но как я жестоко ошибалась!
Поверьте мне, у меня и в мыслях не было причинить их написанием кому-то вред. Однако…
Однажды меня посетил Фудзивара Корэтика, который вхож в покои Яшмовой госпожи. Насколько мне известно, госпожа Сейси особенно благоволит к регенту и своему родственнику, прислушивается к его советам.
После этого визита пропал мой заветный дневник. Поначалу я испугалась, расплакалась, но затем успокоилась… Я взяла чистый свиток и начала заново восстанавливать свои мысли.
Я решила: уж, если господин Корэтика так невоспитан, что опустился до кражи чужих рукописей, то я напишу об этом всё, что думаю. А затем я сделаю несколько копий дневника и преподнесу их в дар тем людям, которые на мой взгляд того достойны. Пусть я слыву гордячкой! Пусть говорят, что я хватаюсь за кисть и записываю каждую мало-мальски важную мысль! Что ж! Значит, я такова! И не стану никого разубеждать в обратном.
Через несколько дней я узнала, что мой дневник прочитали госпожа Сейси, Садако и сам император.
После этого я получила в дар целую кипу свитков отличного качества, десяток изящных тушечниц и три отменные кисти. А ещё спустя несколько дней по распоряжению Яшмовой госпожи, служитель императорского архива принёс мне «Исторические записки», написанные придворной дамой императора Сейва [37] .
Я тотчас ознакомилась с содержанием «Исторических записок» и нашла их весьма занятными. И, если вы, моя милая Мурасаки, когда-нибудь возьмётесь за кисть, ощутив всепоглощающую потребность поведать миру о своей или чужой жизни, то я с радостью преподнесу вам эти записи в дар.
37
Годы
Мурасаки тяжело вздохнула, дневник госпожи Сей Сенагон закончился…
– Какой изящный слог! Правда, сама каллиграфия оставляет желать лучшего… Но это не важно… Госпожа Сей Сенагон преподала мне бесценный урок: не надо бояться, что твои мысли станут всеобщим достоянием! Я непременно буду писать! Я непременно прочитаю «Исторические записки»! И напишу свою повесть…
(В тот момент юная Мурасаки даже не предполагала, что пройдёт время, и она напишет бессмертное произведение «Похождения Гензи»)
Глава 5
Ренай – любовь
Яшмовая госпожа слыла в Хэйане поклонницей чая. Она с завидной частотой организовывала в небольшом придворном садике, тянива, чайные церемонии. Поэтому чаепитие получило широкое распространение не только в столице, но и в крупных провинциальных городах.
Госпожа Найси, будучи фрейлиной Яшмовой госпожи, часто принимала участие в чайных церемониях и потому решила организовать риндзитяною (специальную чайную церемонию, приуроченную к празднику) наилучшим образом, используя приобретённый дворцовый опыт.
Госпожа Найси, занятая приготовлениями к празднованию совершеннолетия своих племянников, посовещавшись со всезнающей Фуджико, решила провести церемонию именно в чайном садике, тянива, недавно обустроенном в восточной части имения Тамэтоки.
В соответствии с этикетом, церемония проводилась по особым случаям: праздник, специально организованная встреча друзей, празднование какого-либо события. А совершеннолетие как раз соответствовало этому случаю.
Чайный сад, тянива, обустроенный ещё при жизни Саюри, любимой жены Тамэтоки, был невелик. Именно она, следуя новомодным буддийским традициям, решила устроить в имении уголок для медитаций, любования луной в ночное время и восходом солнца в час Зайца.
Тянива являл собой небольшой фрагмент горного склона, поросшего лесом. В ясную погоду он был защищён от палящего яркого солнца – в чайном павильоне царил полумрак. В саду произрастали различные вечнозелёные кустарники, бамбук, сосны, кипарисы. Также в нём в естественном порядке, имитирующем природный беспорядок и случайность, располагались камни, поросшие мхом, и масляные фонари. Если церемония проводилась в тёмное время суток, фонари зажигали, чтобы осветить путь гостей к чайному павильону. Приглушённый свет фонарей, достаточный лишь для того, чтобы видеть путь, не нарушал духовного равновесия гостей и не отвлекал их от размышлений.
От дома к павильону вела дорожка, выложенная природными камнями, являвшая собой имитацию тропинки в горах. Дорожка эта получила название родзи, что означало «дорожка покрытая росой».
Госпожа Саюри прозвала её так потому, что Яшмовая госпожа любила совершать чайную церемонию рано утром, едва наступал час Дракона. Служанки выстилали дорожку, ведущую к чайному павильону белой бумагой, ступая по ней, одежда Яшмовой госпожи и её свиты оставалась сухой.
В конце родзи, подле чайного павильона, располагался каменный колодец, из которого обитатели поместья и гости брали воду для омовения перед церемонией.