История религий. Том 2
Шрифт:
Решительно обошелся Мухаммед и с более чем тремя сотнями идолов, пребывавших в Каабе. Во время своего прощального паломничества в Мекку он велел разбить всех идолов, кроме Аллаха, воплощенного в «черном камне» 36. Это явилось своего рода символическим действием. Племенной бог курейшитов возводился в ранг общего бога всех арабов, и не только верховного, но и единственного божества. Известно, с какой настойчивостью Коран и ислам в целом подчеркивают свой монотеизм, именуя всех иноверцев многобожниками — мушрикун. И все же, выступив против политеизма, ислам остался такой же супремотеистической религией, как иудаизм и христианство. Ангелы и джинны составили в нем пантеон младших богов.
Из старого культа ислам сохранил то большое значение, которое придавалось в нем паломничеству к святилищам и прочим почитаемым
Влияние иудаизма на первоначальный ислам было не меньшим, а, может быть, в некотором отношении еще большим, чем влияние древних арабских верований и культов 37. В Аравии проживало немало приверженцев иудаизма. В IV в., как известно, Йемен официально принял иудаизм. В Медине постоянно проживало несколько племен, исповедовавших эту религию. Через иудейских купцов-караванщиков ее влияние распространялось по всем торговым путям, пересекавшим Аравийский полуостров. Еще в мекканский период своей жизни Мухаммед, вероятно, встречался с иудеями как в Мекке, так и во время своих путешествий с караванами своей хозяйки, потом жены Хадиджи. Их рассказы о содержании Ветхого завета могли остаться в его памяти и в более или менее измененном виде войти потом как в текст Корана, так и в вероучение новой религии. Ветхозаветные персонажи Ной — Нух, Авраам — Ибрахим, Моисей — Муса заняли в нем место пророков, предшествовавших Мухаммеду. Нашел свое место в Коране и ряд ветхозаветных легенд и мифов — о сотворении мира, о грехопадении прародителей, об Иосифе и его братьях, о египетском плене и т. д. Правда, как уже говорилось, Мухаммед узнавал об этом в устной беседе, так что мог воспроизвести услышанное лишь в модифицированном виде. Так, советник персидского царя Артаксеркса из Книги Есфирь оказался в Коране чиновником фараона, сестра Моисея Марьям совмещена с Богородицей Марией, засуха в Египте оказывается вызванной отсутствием дождей, как это было в Аравии, а не недостаточным разливом Нила и т. д. В Коране фигурируют и талмудические сюжеты, но нередко столь же измененные, как и библейские.
Мухаммед, поселившись в Медине, пытался ориентироваться вначале на жившие в ней богатые и влиятельные иудейские племена и первое время чуть ли не отождествлял проповедуемую им религию с иудаизмом. Но иудеи не шли на вероисповедные контакты. К тому же скоро они установили, что новоявленный пророк обнаруживает невежество в содержании Библии. Когда они указывали на это мусульманам и самому Мухаммеду, тот обвинял своих оппонентов в том, что они пользуются искаженными книгами и что вообще богооткровенное содержание Библии и Талмуда подверглось в иудаизме извращению. Контакт не удался, но в содержании нового вероучения значительные следы иудаизма сохранились и в дальнейшем.
Сказалось и влияние христианства, хотя и в меньшей мере 38. Арабские племена, жившие в Месопотамии, Ираке, Сирии и Палестине, были в значительной своей части к этому времени христианизированы, причем исповедовали христианство в несторианской и монофизитской формах. В Северной и Западной Палестине также жили христиане-арабы, при встречах с которыми Мухаммед и его будущие последователи могли ознакомиться с некоторыми идеями этой религии. То, что это было христианство не основного православно-католического, а еретического толка, способствовало усвоению его идей, ибо оно было лишено тех парадоксальных усложнений вероучения, которые были связаны с двойственной трактовкой личности Христа, а также с тонкостями в толковании «нераздельности и неслиянности» Троицы. Иисус Христос под именем Исы занял свое место среди пророков в качестве непосредственного предшественника Мухаммеда. Некоторые новозаветные эпизоды также нашли отражение в Коране. Но и здесь не обошлось без искажений, свидетельствующих о том, что составители Корана не имели в своем распоряжении письменного текста Нового завета. Есть признаки знакомства первых мусульман и с содержанием апокрифических евангелий.
Некоторые авторы высказывают предположение, что неиудейское население Медины до поселения там Мухаммеда исповедовало христианство в одной из его сектантских разновидностей, приверженцы которой рассматривали Иисуса не как бога, а как человека-пророка 39. Для такой религии переход к исламу должен был быть последовательным шагом, так как в ней ничто не препятствовало учению о том, что вслед за пророком Иисусом появится новый пророк Мухаммед, продолжающий его дело. Однако достаточных оснований для признания этой концепции не существует.
Влияние христианства на ранний ислам сказалось, но не в представлениях о боге. Для новой религии, прокламировавшей свое воинствующее единобожие, больше подходил ветхозаветный Яхве, чем новозаветная Троица. Но учения о близком конце света, о воскресении мертвых и страшном суде, конечно, носят на себе следы христианского происхождения.
Иудейско-христианские и, может быть, в какой-то мере зороастрийские влияния частично воспринимались исламом через так называемый ханифизм. Сущность и формы существования этого религиозного явления остаются, однако, пока весьма туманными.
Даже то значение, которое имело слово «ханиф» у арабов, расшифровывается разными авторами по-разному. А. Мюллер считает его прозвищем, обозначавшим «на еврейском и сирийском диалектах безбожника или еретика» 40. Подтверждения такого толкования этого термина ни в источниках, ни в исследовательских работах нет. В Коране слово «ханиф» имеет противоположный смысл. Оно встречается там 12 раз и всегда в положительном значении41.
Ханифом именуется библейский Авраам. Это обозначение применяется также для противоположения понятию «многобожник». И наконец, оно обозначает человека, обратившегося к богу или к истинной религии. Исследовавшая вопрос о значении термина «ханиф» в Коране К. С. Кашталева приходит к выводу о таком его значении: «…обратившийся от язычества к богу» 42. Речь идет во всяком случае не о безбожниках, а, наоборот, о людях, проявляющих особое благочестие, близкое по своему содержанию к исламу и, может быть, даже совпадающее с ним. Остается неясным вопрос о том, имело ли ханифитство какие-нибудь организованные формы.
В вероучении ханифизма можно считать установленными единобожие и требование аскетической жизни. Очевидно, последнее дало основание Е. А. Беляеву признать ханифизм «религиозно-моральным учением». Он считал его вполне оформившимся в земледельческой Йемаме 43 и придавал ему решающее значение в возникновении ислама. «…Мекканский ханифизм, — писал он, — перешел в следующий этап развития, который уже можно рассматривать как возникновение новой религии, получившей название «ислам»» 44. Если это так, то нельзя все же не видеть того, что сам ханифизм не был совершенно новым религиозным явлением, — он впитал в себя влияние иудаизма, христианства и парсизма, явившись своего рода посредствующим звеном между этими религиями и исламом.
ВЕРОУЧЕНИЕ РАННЕГО ИСЛАМА
Во многом сказанное выше предвосхищает характеристику основных положений догматики первоначального ислама. Все же представляется целесообразным дать обобщенное описание того, как выглядела эта догматика в системе верований, основанных на Коране.
Первым пунктом ее было требование единобожия. Наиболее ярко оно выражено в формуле: «Он — Аллах — един, Аллах, вечный; не родил и не был рожден, и не был Ему равным ни один!» (112, 1–4). Уже здесь проявилась полемическая тенденция в отношении христианского учения о боге-Сыне. Неоднократно в Коране говорится, что у Аллаха «нет товарищей» и что всякий, кто приписывает ему товарищей, даже рожденных им, многобожник. Утверждения этих нечестивцев Коран считает настолько вопиющими, что усматривает в них опасность стихийных бедствий: «Небеса готовы распасться от этого, и земля развергнуться, и горы пасть прахом от того, что они приписали Милосердному сына» (19, 92–93). И дальше следует установка, которая подчеркивает исключительное положение Аллаха во Вселенной в сравнении как с людьми, так и с ангелами и бесами: «Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб…» (19, 94). Это положение выглядит вполне монотеистически.