Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II
Шрифт:

В какой-то степени возродилось и совершенно разрушенное чувство взаимной солидарности. Молодые офицеры – а именно они были наиболее яркими носителями новых настроений – пренебрегали опасностью не только перед лицом врага, но и переставали бояться всесильного СМЕРШа. Они помогали друг другу в трудные минуты и с презрением относились к «тыловым энкаведистским крысам». Люди еще не переродились, – и позорное поведение очень многих в оккупированной Красной Армией части Европы – тому свидетельство, – но люди начинали перерождаться. Слова «честь имею», столь естественные для старого русского офицерства, снова стали наполняться смыслом в сердцах молодых капитанов и даже армейских полковников и генералов с серебрящимися висками.

«На передовой – все верующие», – как-то сказал генерал Эйзенхауэр. И действительно, если не все, то весьма многие в Красной Армии получили опыт веры, опыт живого заступничества и богоприсутствия в «окопах Сталинграда» и в жестоких встречных сражениях на Курской дуге. Верующих

людей стало больше, а, следовательно, и людей совестливых. Тем более что и Церковь, пусть очень дозировано, но была вновь допущена большевиками в русское общество. А те, кто оказались под оккупацией, восстановили связь с Церковью еще глубже.

Свидетельство очевидца

Характерным примером является рассказ ветерана войны Константина Шеврова. Родившийся в 1917 г., он по воспитанию был типичным советским человеком, мало задумывавшимся о Боге и религии. В 1941 г. Константин воевал на Южном фронте, отступил с армией на Кавказ и оказался в партизанском отряде, сформированном из попавших в окружение солдат и офицеров, установивших связь с «Большой Землей». В один из зимних дней 1942 г. отряду был дан приказ взорвать мост через горную реку. Четыре группы уже погибли при безуспешных попытках: до моста по берегу было не пройти, так как все пространство простреливалось из ДОТов, необходимо было пробираться вплавь по горной реке с бурным течением и температурой воды в 3–4 градуса. Задача, поставленная группе, являлась практически невыполнимой. Константин вспомнил молитвы, которым его учила бабушка, и стал читать «Взбранной воеводе победительную». Под шквальным огнем в ледяной воде пятеро солдат пробирались к мосту. Трое из них утонули. Константин и его товарищ из Грузии Илья Сванидзе добрались до цели, заложили взрывчатку, и уничтожили мост, не получив ни единой царапины. В 1962 г. Константин приехал в Грузию к своему фронтовому другу, который стал очень верующим человеком и каждое воскресенье ездил на машине в небольшой городок в церковь. «Какова была наша встреча, Боже мой! Мы, здоровые сорокапятилетние мужчины, плакали, как дети, что-то пытались вспомнить, сказать, а наши жены стояли рядом и не знали, что делать… Вот так я пришел к вере и к Господу нашему Иисусу Христу и несказанно полюбил Матерь Божию, чем сейчас и живу», – написал Шевров в своих воспоминаниях в 1989 г. – К. Шевров. Мост // Отец Арсений. М.: Изд-во Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2004. С. 376–383.

Не только нравственный соблазн, но и огромный опыт дала русским людям заграничная кампания Красной армии 1944–1945 гг., работа в Европе в качестве остарбайтеров, встречи и беседы с «оккупантами» – немецкими солдатами и офицерами. Далеко не все из них были зверями – много встречалось интеллигентных, умных, верующих людей, порой с любовью, интересом и жалостью относившихся к России, русской культуре, нищим и забитым её людям. Общение с ними освобождало от «классовой ненависти», приучало к более широкому взгляду на мир.

Солдат РККА, большей частью крестьянских парней, еще в финскую войну поразили ухоженные фермы, хромированные поилки для коров в теплых, каменных коровниках, чистота быта, механизация труда. В Германии, Чехии, Венгрии они увидели еще больше иного мира, пусть и разоренного войной, но все равно безмерно более богатого, благоустроенного и свободного, чем мир колхозной деревни 1930-х гг. И опять же, работая на немецкого бауэра, остарбайтеры далеко не всегда испытывали только побои и плеть, на многих фермах между работниками и хозяином устанавливались добрые христианские отношения, а порой между одинокой фермершей и ее работником, в нарушение всех арийских строжайших законов, и отношения «неуставные». Жизнь брала свое, и русские люди, узнавая иную жизнь, поражались ей и начинали мало-помалу понимать, что коммунисты их жестоко обманывали, чтобы выдавливать до последней капли силу и жизнь.

Свидетельство очевидца

Гвардии подполковник, замполит 85-го гвардейского истребительного авиаполка Дмитрий Пантелеевич Панов, 1910 г.р., происходящий из беглых на Кубань крестьян Воронежской губернии, летчик, прошедший всю войну и закончивший ее в Чехии, пишет в своих воспоминаниях, созданных им в конце жизни (умер в Киеве в 1994 г.): «Если бы меня спросили: какая страна из увиденных за рубежом больше всего мне понравилась, то, не задумываясь, ответил бы – Чехословакия. Здесь не было цыганской липкости румын, казарм, в которых жили крестьяне на земле венгерских помещиков. Здесь не было мрачного польского католицизма, доведенного в силу наклонностей славянского характера до исступления. Я оказался в кусочке Европы, занятом славянами, которые, пожалуй, больше всех своих сородичей ушли в сторону порядков, по которым жил современный цивилизованный мир. Я оказался в стране, которая наглядно доказывала, что столыпинский путь был единственным благом для России. Такие же славяне, как и мы, язык которых мы хоть и с трудом, но понимали, а они наш, отказавшись от варианта, предлагаемого гениальным писателем и неудачливым красным комиссаром, а значит моим коллегой, Ярославом Гашеком, пошли по пути создания парламентской республики. И вышло неплохо: Чехословакия до войны была светлым островком демократии среди бушующего моря тоталитаризма. Может быть, люди

здесь материально жили не намного лучше, чем в той же Венгрии, во всяком случае, на первый взгляд, но это были свободные люди, дышавшие вольно. И это были такие же славяне, как и мы, глядя на которых не скажешь, что наша отсталость запрограммирована нам самой природой.

Культурные и организованные моравцы почти все владели домами и кусочками земли, на которых трудились, не покладая рук, имели пусть и маленькие, но свои автомобильчики. А уж сельское хозяйство велось образцово: изобретательно, экономно, красиво. Словом, в Чехословакии мне понравилось. И я хотел бы, чтобы наши люди зажили так же, построив общество не на страхе перед кулаком держиморды или на проповедях очередных мессий: то ли коммунистических, то ли националистических – без разницы, а на основе труда, собственности и законов, справедливо регулирующих отношения… Словом, Чехословакия так и осталась для меня образцом того, как может и должен устраиваться славянин на своей земле». – Д.П. Панов. Русские на снегу. Судьба человека на фоне исторической метели. Львов: Сполом, 2003. С. 945–946.

Многие люди, особенно среди женщин-рабочих и демобилизованных военных, увидевших другую жизнь в оккупированной Европе, были разочарованы и недовольны. Работница Московского автозавода писала: «Всю войну работали напряженно, ждали победы, а с ней и облегчения всей жизни. Получилось же наоборот. Заработки наши понизились, мы получаем гроши». Работница одной из подмосковных типографий была арестована за распространение песенки со словами: «Будьте здоровы, живите богато – Насколько позволит вам ваша зарплата – А если зарплата вам жить не позволит – Ну что ж, не живите, никто не неволит». Бывшие солдаты, вернувшиеся из Германии, писали на рабочих собраниях записки: «Вот там, действительно, свобода. А у нас рабочие завоевали себе не свободу, а угнетение».

Свидетельство очевидца

По воспоминаниям дипломата Виктора Исраэляна, «миллионы людей поняли, что в течение десятилетий их обманывали. Жизнь в капиталистических странах Европы оказалась не такой плохой, как ее рисовали в Советском Союзе. Причем больше всего впечатляло, что лучше, чем в СССР, жили не только миллионеры-эксплуататоры, а и простые рабочие и крестьяне». Увиденное в Европе, подытоживает Исраэлян, положило начало «процессу прозрения советских людей. Возвращавшиеся домой после окончания войны пленные, репатриированные лица, демобилизованные воины вначале открыто, порой с восторгом… рассказывали правду о жизни на Западе». – В. Исраэлян. На фронтах холодной войны. Записки советского посла. М.: Мир. 2003. С. 28.

Средняя заработная плата на начало 1947 г. составляла 550 рублей в месяц. За эти деньги можно было купить 8 кг сливочного масла или 162 кг хлеба. До революции средний фабричный рабочий за месячную зарплату мог купить 22 кг сливочного масла или 314 кг хлеба. Обнищание рабочих дошло до того, что в ряде промышленных районов местные партийные комитеты просили свое начальство отменить демонстрацию 7 ноября, так как рабочим не в чем выйти на улицу. Народ хотел зажить после победы вольной и сытой жизнью – но коммунистические вожди и не думали освобождать его и дать людям возможность насыщаться от трудов своих рук.

Документ

В декабре 1952 г. председатель колхоза в Тамбовской области Иван Ермолаевич Крюков направил Сталину письмо. Он писал: «Проработав 7 годов, я из года в год не могу обеспечить своих колхозников таким жизненно важным продуктом, как хлебом. Наш колхоз из года в год снимает неплохой урожай, колхозники прикладывают все усилия к тому, чтобы вырастить богатый урожай и чтобы сами колхозники были с хлебом.

На деле получается все иначе. Сняв урожай, в первую очередь рассчитываемся с государственными поставками, потом рассчитываемся с [машинно-тракторной станцией] за машины, так называемая натуроплата, засыпали семена, как будто все хорошо, но беда в том, что самим колхозникам, которые этот хлеб вырастили, выходили, остается не более как по 200 граммов на трудодень. Спрашивается, может ли человек прокормиться на эти двести граммов. Конечно, нет, но вот я как председатель колхоза хотел в первую очередь снабдить хотя бы по 2 килограмма своих колхозников. Но об этом узнал наш райком и райисполком и вызвали меня на бюро. Заявили, что если я не рассчитаюсь с государственными поставками, то меня отдадут под суд, исключат из членов партии. Короче говоря, лишат меня не только семьи, но чуть ли не всей жизни. Дорогой товарищ Сталин, ответьте мне, есть ли такой закон, что пусть колхозники, которые вырастили хлеб, должны сидеть без хлеба. Наши печать, радио говорят, что у нас богатая жизнь колхозников, но эту жизнь богатую при таких вещах сделать нельзя, какие есть в нашем колхозе: колхозники имеют одну зимнюю одежду на 3–4 члена семьи, дети зимой у 60 % населения учиться не могут, ибо нет одежды. Я считаю, что если мы готовимся к войне, только такое обстоятельство может вести к такому большому государственному запасу хлеба, ибо из печати и радио известно. Что наше государство дает урожай около 8 миллиардов пудов. Я знаю, что нам надо хлеба много, ибо мы помогаем всем демократическим странам, но мне кажется, надо в первую очередь снабдить хлебом свой народ и излишки продавать иностранным государствам».

Поделиться:
Популярные книги

Волк: лихие 90-е

Киров Никита
1. Волков
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Волк: лихие 90-е

Пустоцвет

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
7.73
рейтинг книги
Пустоцвет

Опер. Девочка на спор

Бигси Анна
5. Опасная работа
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Опер. Девочка на спор

Деспот

Шагаева Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Деспот

Измена. Ребёнок от бывшего мужа

Стар Дана
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Ребёнок от бывшего мужа

Релокант

Ascold Flow
1. Релокант в другой мир
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Релокант

Не грози Дубровскому! Том III

Панарин Антон
3. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том III

Внешняя Зона

Жгулёв Пётр Николаевич
8. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Внешняя Зона

Черный Маг Императора 7 (CИ)

Герда Александр
7. Черный маг императора
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 7 (CИ)

Адмирал южных морей

Каменистый Артем
4. Девятый
Фантастика:
фэнтези
8.96
рейтинг книги
Адмирал южных морей

Бальмануг. (не) Баронесса

Лашина Полина
1. Мир Десяти
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Бальмануг. (не) Баронесса

Идеальный мир для Лекаря 8

Сапфир Олег
8. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
7.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 8

Возвышение Меркурия. Книга 7

Кронос Александр
7. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 7

Девяностые приближаются

Иванов Дмитрий
3. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.33
рейтинг книги
Девяностые приближаются