История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II
Шрифт:
Свидетельство очевидца
16 сентября 1927 г. философ С.Л. Франк объяснял П.Б. Струве в письме причины своего терпимого отношения к евразийству, которое сам Струве решительно осуждал: «Я, конечно, не «евразиец» и никогда им не буду и потому не «впрягусь» в евразийскую колесницу. Я очень хорошо сознаю и идейную и моральную легковесность этого направления <…>. Но вместе с тем значительность затронутых ими тем и доля истины, содержащаяся в их крикливых утверждениях, для меня бесспорна, и ощущения зазорности простого соприкосновения с ними у меня нет». – Цит. по: А. Гапоненков. Эпистолярный диалог Петра Струве и Семена Франка (1922–1944) // Общая тетрадь. Вестник Московской школы политических исследований. 2010. № 1 (51). С. 117.
Некоторые евразийцы после раскола 1928 г. ушли в чисто научную деятельность (как умерший в 1938 г. князь Николай Трубецкой), другие переехали в Советскую Россию и были вскоре убиты там большевицкой властью (князь Дмитрий Святополк-Мирский), третьи были пленены после войны и погибли в ГУЛАГе (Лев Карсавин), четвертые отошли от движения (Георгий
Историческая справка
Петр Николаевич Савицкий родился 15 мая 1895 г. в Чернигове в украинской семье. Сын черниговского помещика, земского деятеля, предводителя дворянства Кролевецкого уезда Черниговской губернии, члена Государственного Совета, действительного статского советника. Детство и отрочество провел в Чернигове. Еще будучи гимназистом занялся научной работой. Учился на экономическом факультете Петроградского политехнического института им. Петра Великого, где продолжил занятия под руководством П.Б. Струве. В годы учебы примкнул к возглавляемому Струве правому крылу кадетской партии. Публиковался в журналах «Великая Россия», «Русская мысль». В 1916–1917 гг. работал в российском посольстве в Норвегии. Вернулся в Россию перед октябрьским переворотом, после которого уехал на Украину. Воевал на стороне гетмана Скоропадского с войсками С. Петлюры. В 1919–1920 гг. участвовал в Белом движении, был товарищем министра иностранных дел в правительствах Деникина и Врангеля. В 1920 г. с армией эмигрировал в Константинополь, где с П.Б. Струве возобновил выпуск журнала «Русская мысль». Под влиянием книги Н.С. Трубецкого «Европа и человечество» (София, 1920) отошел от концепции европоцентризма, которая лежала в основании национал-либерализма П.Б. Струве, что привело его к идейному конфликту со Струве. Дополнив идеи Н.С.Трубецкого пониманием России как «срединного материка» между Европой и Азией – Евразии, стал одним из основателей евразийства. Был некоторое время близок к идеям национал-большевизма, сформулированным Н. В. Устряловым в сборнике «В борьбе за Россию» (Харбин, 1920). В 1920 г. переезжает в Болгарию, где в Софии участвует в работе евразийского семинария и в выпуске первого евразийского сборника «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. Книга 1» (София, 1921). В конце 1921 г. переезжает в Чехословакию и становится приват-доцентом русского юридического факультета в Праге. Преподавал географию и экономику в Русском народном университете, Русском институте сельскохозяйственной кооперации, Русском свободном университете. В 1930-х гг. преподавал в Пражском немецком университете русский и украинский языки и россиеведение (где в числе его учеников оказался будущий гауляйтер Праги, который в годы оккупации спас Савицкого от нацистского концлагеря). В 1940-х гг. был директором русской гимназии в Праге. С самого зарождения евразийского движения – один из главных его теоретиков и политических лидеров. Создал базовые для евразийства теории месторазвития, хозяйстводержавия, циклов экономической истории, циклов евразийской истории. Был создателем кочевниковедения и евразийской геополитики. Участник всех евразийских изданий и руководящих органов евразийского движения (Совет Трех, Совет Пяти, Совет Семи), активный пропагандист идей евразийства в русской эмигрантской и в зарубежной печати. В 1920-е гг., надеясь на скорое падение большевиков, вместе с другими евразийцами готовился к возвращению в Россию и к политической борьбе с западниками, пытался вести пропаганду евразийских идей в СССР. Как и остальные лидеры евразийства, стал жертвой мистификации ОГПУ под названием «Операция «Трест»», поверив в существование в СССР законспирированного антибольшевицкого подполья с евразийским отделением в нём. По линии «Треста» в 1927 г. тайно посещал СССР, не сумев распознать под личиной «советских евразийцев» работников ОГПУ. В 1930-е гг. работал над созданием т. наз. структуральной географии. Один из создателей Евразийской партии в эмиграции (1932). Савицкий в годы Второй мировой войны выступал против набора русских эмигрантов во власовскую армию, за что подвергался преследованиям со стороны гестапо. После занятия Праги Красной армией арестован органами СМЕРШ, самолетом переправлен в Москву, где был осужден на 8 лет лагерей за контрреволюционную деятельность. Отбывал наказание в Дубровлаге (Мордовия). В 1954 г. был переведен в Подмосковье, а в 1956-м – освобожден и реабилитирован. От предложения остаться в СССР отказался и вернулся в Чехословакию. В Чехословакии зарабатывал на жизнь переводами. До конца жизни остался верен идеям евразийства, в 1950-х гг. вступил в переписку с Львом Николаевичем Гумилевым, поощряя его занятия историей кочевых народов и передав ему «эстафету» некоторых евразийских концепций. В 1960 г. выпустил на Западе под псевдонимом П. Востоков сборник стихов, описывающих его пребывание в сталинских лагерях, за что в 1961 г. был арестован органами госбезопасности ЧССР, но выпущен под давлением мировой общественности (прежде всего под влиянием обращений Бертрана Рассела и Исайи Берлина). Скончался 13 апреля 1968 г. в Праге.
В 1923 г. образовалось еще одно синкретическое движение, на этот раз среди совсем молодого поколения – «Союз молодой России». Младороссы (как они себя называли по аналогии с младотурками) считали себя монархистами, пользовались поддержкой Великого князя Кирилла Владимировича и пытались сочетать не только факт эмиграции с признанием большевицкой власти, но, казалось бы, два начала совершенно противоположных «царь + Советы». Лидер младороссов, Александр
Наряду с этими парадоксальными движениями, одновременно эмигрантскими и как бы отрицающими главное призвание эмиграции – быть непримиримой к большевицкой власти, постепенно налаживалась за рубежом политическая жизнь, точнее определялся политический спектр Зарубежья. На крайнем левом фланге – меньшевики, многие из которых попали в эмиграцию в 1922 г. после их разгрома большевицкой властью и высылки лидеров. Поначалу они продолжали мыслить себя как партия «не революции, а оппозиции», призывали Запад признать ленинское правительство и только с приходом к власти Сталина стали непримиримыми врагами большевицкой системы.
Социалисты-революционеры были разделены еще в России после разгона Учредительного собрания: левые вошли в ленинское правительство, терпевшее их до 1918 г., а правые начали одними из первых вооруженную с ним борьбу. В эмиграции разделения усугубились. Левые, возглавляемые В. Черновым, отмежевываясь от марксизма, старались стать «лицом к России» и ратовали за признание большевицкой власти; умеренные группировались вокруг А. Керенского (газета «Дни») и отличались большей непримиримостью к коммунистическому режиму, а многие поправевшие эсеры вообще отошли от политики и, в традициях народничества, посвятили себя с большим успехом благотворительной и просветительской деятельности. Так, созданный ими на внепартийной основе толстый журнал «Современные записки» (1921–1939) объединил лучшие силы эмиграции в области беллетристики, публицистики и литературной критики. Как партия, эсеры прекратили свое существование в 1931 г. после неудачной попытки объединить различные свои фракции.
Партия кадетов также подверглась в эмиграции разделению. П.Н. Милюков порвал окончательно со всякой идеей реставрации монархии и переименовал КДП в Республиканское-демократическое объединение (РДО). Выработанная им «новая тактика» сочетала непримиримость к большевизму, в которой он видел «самую суть политической эмиграции, ее долг перед порабощенной родиной», с отказом от всякой борьбы: в ожидании «неминуемого Термидора», Милюков предлагал эмигрантам наводить мосты с Россией. Эта противоречивая позиция не нашла одобрения у его бывших соратников по партии – В.Н. Набокова, И. Гессена, П.Б. Струве и др.
Монархический лагерь эмиграции был не менее разделен, чем левый и центристский. На основополагающем съезде в Бад-Рейхенгалле в 1921 г. был создан Высший Монархический Совет, в который вошли крайне правые политики, Н. Тальберг, А. Крупенский, Н. Марков – сторонники абсолютизма и тесного союза между гражданской властью и Церковью (свои позиции они защищали в журнале «Двуглавый орел»). Образовался и умеренный Русский Народно-Монархический Союз Конституционных Монархистов Сергея Ольденбурга, но особой активностью он не отличался.
Серьезные разногласия начались у монархистов, когда в августе 1924 г. Великий князь Кирилл Владимирович, как старший правопреемник Престола, провозгласил себя Императором Всероссийским, а сына своего Владимира Кирилловича объявил наследником Российского Престола. Это самопровозглашение вызвало несогласие старейших членов дома Романовых, в первую очередь вдовы Императора Александра III Императрицы Марии Федоровны и Великих князей Петра и Николая Николаевичей. Все трое твердо стояли на непредрешенческих позициях. Великий князь Николай Николаевич (дядя Николая II), пользовавшийся большим авторитетом среди широких слоев эмиграции, заявил, что «устройство государства российского может быть решено только на русской земле в соответствии с чаяниями русского народа». Это мнение разделял последний Главнокомандующий Русской армией генерал П.Н. Врангель.
Свидетельство очевидца
Князь Феликс Юсупов, состоявший в тесном родстве с Российским Императорским домом (он был женат на племяннице Николая II Ирине Александровне, дочери сестры Государя – Ксении), вспоминал: «Политические игры Великого князя Кирилла начались ещё в 1917 г. в России. И тогда позиция, им занятая, порицалась всеми патриотами и произвела невыгодное впечатление в Европе. И в 22-м году Великий князь назвался хранителем трона, и вот теперь, в 24-м провозгласил себя Императором. Поддержали его немногие. Большинство эмигрантов, начиная с Императрицы Марии Федоровны и Великого князя Николая, осудили его и будущим Государем признать отказались.
Новость я услышал в Брюсселе. Генерал Врангель, у которого я обедал в тот день, не мог скрыть возмущения. Показал он мне один хранимый им документ. В 1919 г. нашла его Белая армия в архивах города, покинутого большевиками. Это была программа большевицкой пропаганды в Европе. Первым пунктом стояло провозглашение Великого князя Кирилла Императором Всероссийским. Узнав о намерениях Великого князя, генерал Врангель послал ему копию документа и умолял не подыгрывать комиссарам. Ответа он не получил.
После убийства царской семьи отсутствие прямого наследника осложняло вопрос о престолонаследовании… Вопрос о легитимности русского престолонаследования остается неясен. Неясность эта, впрочем, на мой взгляд, не так уж страшна. Если быть в России монархии с сохранением той же династии, то собор, скорее всего, и выберет в младшем поколении Романовых достойнейшего». – Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. С. 313.