История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I
Шрифт:
Средством общественного контроля над администрацией была пресса, которая, за неимением возможности критиковать высшую власть, направляла свои обличительные стрелы против «бюрократии» – администрации и чиновничества. Такое положение, поддерживая в народе традиционное представление о «хорошем царе и плохих боярах», устраивало русских самодержцев.
Важным ограничителем всевластия чиновников были и органы местного самоуправления – земства и городские думы, права которых в царствование Александра III были урезаны, но далеко не уничтожены. Самодержавная власть была заинтересована в их деятельности хотя бы для того, чтобы переключить внимание общества с общеполитических на местные проблемы. Эти органы, будучи избранными населением, стояли ближе к его повседневным нуждам и заботам, в большей степени поддавались общественному контролю и обладали собственным многочисленным административным аппаратом и независимыми от государства финансами. Земские и городские круги были основным источником либерально-конституционных настроений и движущей силой формирования гражданского общества в России.
Даже противостоявшие Императорской власти люди признавали, правда, задним числом, что к концу XIX столетия «мало-помалу выработался новый тип чиновника, честного, преданного делу, не похожего на тех уродов дореформенной России, которых описывали Гоголь и Щедрин. Мы их оценили только тогда, когда революция разогнала и искоренила старый служилый класс». Так писала в 1940-е гг. член ЦК КДП Ариадна Тыркова-Вильямс (На путях к свободе. М., 2007. С. 64).
Литература:
Б. Б. Дубенцов. Самодержавие и чиновничество в 1881–1904 гг. (Политика царского правительства в области организации государственной службы). Л., 1977.
П. А. Зайончковский. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в., М., 1978.
Л. Е. Шепелев. Чиновный мир России XVIII – начала ХХ века. СПб., 2001.
С. В. Любичанковский. Губернская администрация и проблема кризиса власти в позднеимперской России (на материалах Урала, 1892–1914 гг.). Самара; Оренбург, 2007.
1.1.10. Предпринимательское сословие
Значительным явлением общественного развития России на рубеже XIX–XX вв. явился быстрый подъем неслужилых общественных групп – предпринимательской и интеллигентской. Коммерческое образование и развитие национального предпринимательства становятся важными направлениями государственной политики. В апреле 1896 г., во многом благодаря усилиям министра финансов С. Ю. Витте, было принято «Положение о коммерческих учебных заведениях». Если к концу правления Александра III в России было всего лишь 8 коммерческих училищ, то к началу нового века их насчитывалось уже более полутора сотен; в Санкт-Петербурге, Киеве и Варшаве были учреждены Коммерческие институты. Стало обычным явлением и обучение молодых людей из купеческих и предпринимательских семей за границей.
К началу 1880-х гг. общее число предпринимателей достигало 800 тыс. – 1 млн. человек, а к концу XIX в. – 1,5 млн. Но крупных предпринимателей среди них было немного. В 1904 г. лиц, имевших годовой доход более 1 тыс. рублей, в России было всего 405 тыс., то есть с членами семей менее 3 % населения. Предпринимателей с доходом более 10 тыс. рублей в год к началу ХХ в. насчитывалось не более 25 тыс. человек, а с членами семей – около 150 тыс.
Эта цифра свидетельствует и о большой бедности огромного большинства русских людей, и о колоссальной поляризации доходов. Достаток, а то и богатство немногих контрастировали с бедностью большинства. Среди лиц, имевших доход более тысячи рублей в год, большинство составляли чиновники, служащие торгово-промышленных предприятий и люди свободных профессий, то есть лица, жившие на заработную плату – 36,6 %. Владельцы торгово-промышленных предприятий составляли среди них только 20 %. Еще 13,6 % – лица, получающие доходы с капиталов (рантье), 14,3 % – с городских имуществ, 14,8 % – с земель. Владельцы крупных торгово-промышленных предприятий большей частью являлись выходцами из купцов (27 %), дворян (19,5 %) и мещан (12,6 %).
В России среди большинства народа сохранялось традиционно отрицательное отношение к преуспевающим предпринимателям. Им завидовали, их осуждали за «хапанье», «хищничество». Немногие понимали огромное значение буржуазии в деле хозяйственного преобразования страны. Сами предприниматели, особенно из семей старообрядцев, в которых сильны были нравственные мотивы деятельности, часто неуютно чувствовали себя в положении финансовых и промышленных «воротил». Сам крупнейший предприниматель, В. П. Рябушинский писал, что «душа не принимает» холодного и равнодушного к бедам ближнего накопления денег. Отсюда – широкие общественные интересы многих знаменитых купеческих фамилий, их внимание к повседневным нуждам своих рабочих, к их религиозной и культурной жизни. Имена таких династий, как Мамонтовы, Рукавишниковы, Морозовы, Рябушинские, Третьяковы, Бахрушины, Востротины, стали символом не только больших денег, но и благородного меценатства.
Историческая справка
К началу ХХ в. семья купцов и меценатов Морозовых насчитывала уже три поколения, принимавших активное участие в хозяйственной и культурной жизни России. Основателем Морозовской семьи был Савва Васильевич Морозов (1770–1862), крепостной крестьянин деревни Зуево Богородского уезда Московской губернии, который еще в последние годы XVIII в. заложил основы семейного хлопчатобумажного дела – возил продавать в Москву шелковые ткани и ленты. Пятеро его сыновей – Тимофей, Елисей, Захар, Абрам и Иван явились создателями основных Морозовских мануфактур и родоначальниками ветвей Морозовского рода. Тимофей Саввич (1825–1889) стал основателем крупнейшей семейной мануфактуры – Никольской, а также влиятельным общественным деятелем – гласным Московской городской думы и Председателем Московского биржевого комитета. Его сыновья Сергей и Савва не только развили семейное дело, но и стали крупнейшими меценатами. Сергей Тимофеевич Морозов (1862–1950) был известным коллекционером, основал Музей кустарных изделий, финансировал журнал «Мир искусства».
Савва Тимофеевич Морозов (1862–1905), много лет руководивший Никольскими фабриками, возглавлял Нижегородский ярмарочный биржевой комитет. Огромную роль сыграл Савва Тимофеевич в судьбе Московского Художественного театра, в течение нескольких лет осуществляя его финансирование. Один из основателей театра В. И. Немирович-Данченко вспоминал о нем: «Большой энергии и большой воли. Не преувеличивал, говоря о себе: если кто станет на моей дороге, перейду и не сморгну. Держал себя чрезвычайно независимо… Знал вкус и цену простоте, которая дороже роскоши… Силу капитализма понимал в широком государственном масштабе…» Савва Морозов в 1905 г. покончил жизнь самоубийством (согласно другой версии, был убит) в Ницце.
А вот пример владимирско-московской династии Комиссаровых. Бывший крестьянин Филипп Комиссаров сделал первые деньги, открыв стекольное производство после наполеоновского разорения 1812 г. Его сын, Герасим, не только развил семейное дело, но и прославился щедрой благотворительностью, постройкой церквей, больниц и рабочих общежитий. Внук, Михаил Герасимович, выпускник юридического факультета, близкий друг А. П. Чехова, стал крупным издателем, одним из первых пайщиков Московского Художественного театра, многолетним Председателем Общества помощи студентам Московского университета.
Объясняя своё решение подарить Москве знаменитую художественную галерею с прекрасной коллекцией русской живописи, которую он собирал многие годы, Павел Михайлович Третьяков писал за несколько лет до своей смерти дочери Александре (в замужестве – Боткиной): «Моя идея была с самых юных лет наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу (народу) в каких-либо полезных учреждениях; мысль эта меня не покидала никогда во всю жизнь».
Но не менее распространен был в России тип холодного и жадного до денег и покупаемых на них удовольствий дельца, циничного и религиозно равнодушного: «Его не мучает вопрос, почему я богат? Богат – и дело с концом. Мое счастье (а для защиты от недовольных есть правительство и войска)», – писал о таких «братьях по сословию» В. П. Рябушинский.
Новый богатый финансово-промышленный слой в своих деловых интересах тесно соприкасался с государственными делами, внутренней и внешней политикой России, но к решению политических и народно-хозяйственных вопросов предприниматели допущены не были. Всё решал Царь и назначенные им сановники, которые часто были не прочь свое влияние при дворе обратить в деньги и акции, выплачиваемые им предпринимателями «за посредничество». Многие широкообразованные деловые люди, прекрасно знавшие жизнь других стран, остро чувствовали свою ответственность за происходящее в отечестве и переживали, что не могут помочь исправлению социальных и политических ошибок «бюрократии». В свои силы они верили больше, чем в силы придворных кругов. Однако самодержавное государство полностью отсекало этих активных деловых людей от политической жизни.