История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I
Шрифт:
В XIX в. повсюду в Европе изменился характер межнациональных отношений. До того главными объединяющими людей моментами были их религия и их подданство тому или иному монарху. Войны в Европе шли между сторонниками тех или иных конфессий (главным образом, между католиками и протестантами) и между королями за обладание новыми провинциями и новыми подданными (за «Испанское наследство», «Австрийское наследство» и т. п.). Но в XIX в. идеи романтизма пробудили сознание народов, а повсеместное ослабление веры сделало национализм главным принципом самоорганизации европейских сообществ. Теперь люди объединялись не по религиозному принципу и тем более не по принципу личной верности монарху (абсолютистско-монархический принцип повсюду в Европе вытеснялся принципом демократическим), а по принципу языковой общности. Возникли движения панславизма (объединения всех славян), пангерманизма, пантюркизма, сионизма. Раздробленные народы – немцы, итальянцы, южные славяне – стремились к объединению; нации, находящиеся под властью другого народа, – к созданию собственных национальных государств (ирландцы в Великобритании, норвежцы в Швеции, поляки в России, Пруссии и Австрии, чехи и венгры в Австрии, болгары, армяне, греки и сербы – в Турецкой империи). Первоначально эти движения имели культурно-просветительский характер, но к середине XIX в. идеи национализма стали распространяться широко в простом народе и стали главным лозунгом европейской политики. Национализм почти всегда признавал принцип социального дарвинизма – народы борются за существование, за жизненное пространство, как звери в лесу, побеждает лучший и сильнейший. Понятно, что каждый народ лучшим считал себя и всеми силами стремился к обладанию иными народами, иными землями. XIX столетие стало временем межнациональных конфликтов, завершившихся двумя катастрофическими мировыми войнами уже в ХХ в.
В России зародившиеся в среде славянофилов в 1830—1840-е гг. идеи русского национального превосходства стали принципом государственной политики после того, как они столкнулись во Втором Польском восстании (1863–1864 гг.) с ещё более развитым польским национализмом. Окончательно же они утвердились в царствование Александра III и немало способствовали расшатыванию Российского государства, усилению вражды между населявшими его народами. Но во всех народах находились мудрые и добрые люди, которые счастье и благополучие своего народа не желали строить на принижении иных. Следуя широко распространенному религиозному принципу, они не желали другим народам того, чего не желали для своего собственного – подчиненного, ущемленного, дискриминируемого положения. Они призывали к сотрудничеству, к солидарности народов, утрата которой грозит России развалом. Слышали их далеко не всегда.
Мнение мыслителя
«Земные интересы и права только тогда имеют свое настоящее значение и достоинство, когда они связаны с вечною Правдою и высшим Благом». – Владимир Соловьев. Т. 2. – С. 588.
«Отец мой, граф Келлер, не имея ни капли русской крови, был бы чрезвычайно удивлен, если бы ему сказали, что он – не русский, или бы назвали его иностранцем… Интересы России были дороги сердцу моего отца… Национализм, как его теперь понимают, существовал тогда только в славянофильских кругах… Я говорю о том национализме, который состоит не из любви к отечеству, а скорее, из ненависти к другим», – вспоминала о своем детстве эпохи Александра II графиня Мария Клейнмихель. – «Из потонувшего мира». Берлин. Б.д. С. 12–13.
В политическом языке конца XIX в. широко употреблялся термин «обрусение инородцев». «Обрусение» не следует путать с «русификацией». Царская администрация вовсе не рассчитывала, что латыши, поляки, татары, армяне или грузины в будущем могут превратиться в таких же русских людей, как обыватели Курска или Твери. Вовсе нет. Их религиозные убеждения, их язык, бытовая и высокая культура почти никогда не ставились под сомнение. Речь шла о другом. Оставаясь литовцами, грузинами, калмыками или абхазами, лютеранами, католиками, мусульманами, буддистами, они должны были превратиться в граждан России не в формально-юридическом, но в действительном смысле. Их отечеством должна была стать Россия, а высшим земным авторитетом – русский самодержец. Это и значило слово «обрусение».
Только период 1885–1905 гг. может быть наименован временем русификации. В эти два десятилетия в России делаются попытки изъять повсюду из употребления местные языки и дискриминировать нерусское и неправославное население. Сторонник этого направления, историк В. О. Ключевский, писал, что русская национальная цель – «приобщение восточноевропейских и азиатских инородцев к русской церкви и народности посредством христианской проповеди». Школа целиком переводится на государственный язык, запрещаются разного рода национальные просветительские организации, резко ограничивается книгопечатание на местных языках. Национально-религиозные движения народов Империи рассматриваются царской властью как враждебная пропаганда и подрывная деятельность в пользу иных стран. Новая политика вызывала в инородцах негодование и сопротивление.
Вместе с тем к концу XIX в. ускоренное развитие национальных регионов, сложение там социальных слоев предпринимателей и интеллигенции пробуждают у многих народов чувство национальной самобытности, интереса к своей национальной истории, культуре, языку, фольклору. Формируются национально-просветительские, а вскоре и национально-политические движения. Всё это требовало от имперской власти поиска новых подходов к решению национального вопроса. Новые подходы были найдены с большим трудом, далеко не сразу и, к сожалению, не везде.
Польский вопрос
Наиболее сложным оставался польский вопрос. Оказавшиеся с 1815 г. в составе Российского государства, коренные польские земли экономически, политически и культурно было существенно более развиты, чем большинство иных областей Империи. Однако после двух крупных восстаний XIX в. (1830–1831 и 1863–1864 гг.) поляки были лишены ряда политических прав, а пользовавшееся широкой автономией (до 1831 г. и конституцией) Королевство Польское превращено в Привислянский край, в котором запрещено было даже употребление польского языка в государственных учреждениях, в том числе и в школах. Секретными постановлениями поляков не разрешалось принимать на ответственные посты в государственной службе. Эти ограничения, равно как и память о славном прошлом Речи Посполитой (так поляки называли свое государство) и исповедная различность (поляки исповедуют римско-католическую версию христианства), были для польского народа постоянным источником острого недовольства существованием в составе Российской Империи. С другой стороны, экономически пребывание в составе необъятной Империи было выгодно для промышленно развитой Польши, предоставляя ёмкий рынок сбыта польским товарам. Народное хозяйство Царства Польского развивалось существенно быстрее экономики России в целом. Общественные круги Польши различно отвечали на эти новые вызовы.
В 1888 г. создается «Польская лига», вскоре – самая популярная партия Царства Польского, принявшая название «Национал-демократическая партия» (НДП) в 1897 г. Лидером партии становится Роман Дмовский – трезвый и решительный политик, распространивший в своих «Размышлениях современного поляка» (1902 г.) теорию борьбы за существование Ч. Дарвина на межнациональные отношения. Он и его сторонники открыто выступали за «ополячивание» украинцев, белорусов и литовцев и за изгнание из Польши евреев. Съезд НДП 1897 г. объявлял главной задачей «национальное восстание и освобождение родины силой». В 1899 г. орган НДП газета «Przeglad Wszechpolski» заявляла, что освобождение от русского гнета придется добывать «огнем и железом». Однако вскоре позиция НДП меняется. Выгоды от союза с Россией для народного хозяйства Польши столь очевидны, что съезд НДП 1903 г. объявлял в резолюции: «Не отказываясь от своего политического идеала восстановления Польши, в данный исторический момент мы считаем нужным стремиться к завоеванию для нее возможно большей самостоятельности в пределах России». В 1904 г. НДП вовсе отказывается от требования национальной независимости и призывает к объединению всех польских земель (австрийских, прусских и российских) в единую автономную Польшу в составе Российской Империи. «Доверие к России было настолько сильно, что немногочисленные группы, сохранившие еще старую позицию, жаловались на то, что в Польше происходит примирение самого худшего сорта – примирение со всем русским обществом», – писал современник.
К этим «старым» группам относится вторая влиятельная польская партия – социалистическая (ППС). Её признанный молодой вождь шляхтич Юзеф Пилсудский (1867–1935) успел в 20 лет на пять лет быть сосланным в Сибирь за антиправительственную деятельность. ППС твердо уповала на победу польского национального восстания во время всеевропейской социальной революции. Из союзников Пилсудский предпочитал отсталой России развитую Австрию и Германию. Во время Русско-японской войны он даже ездил в Токио, предлагая план совместной борьбы поляков и Японии с Россией. Тогда его переговоры закончились неудачей, но через десять лет, во время Первой Мировой войны Пилсудский решительно встал на сторону Германии.
К концу XIX – началу XX в. в России существовала значительная и влиятельная группа поляков, активно участвовавших в культурной, социальной и политической жизни Империи. Среди самых известных её представителей можно назвать имена Ледницкого, Спасовича и Здеховского. Все трое родились в польских дворянских семьях, имеющих поместья в Минской губернии. Ледницкий, Спасович и Здеховский закончили минские гимназии, а затем учились в российских университетах. Несмотря на обучение в русских школах и университетах, они сохранили полностью свою польскую и католическую идентичность.