История России. XX век
Шрифт:
П.А. Столыпина особенно возмутило, что правительству «вставляют палки в колеса» те, кто громогласно объявлял себя радетелем имперских интересов России и чьи позиции в конечном счете проект защищал. В этой обстановке самообладание Петру Аркадьевичу, очевидно, изменило. Тяжелая повседневная работа на двух ответственнейших государственных постах, упорное противодействие, которое он постоянно ощущал, не могли не сказаться даже на такой сильной натуре. На следующий день после голосования премьер посетил императора и сообщил ему о своем решении подать в отставку. Царь был невероятно удивлен этой просьбой и заявил: «Я не могу согласиться на Ваше увольнение, и я надеюсь, что Вы не станете на этом настаивать, отдавая себе отчет, каким образом могу я не только лишиться Вас, но допустить исход под влиянием частичного несогласия Совета» и попросил П.А. Столыпина предложить
И премьер предложил путь, неоднократно уже испытанный и позволявший оперативно решать сложные задачи, не откладывая их в долгий ящик всевозможных обсуждений и согласований. Речь шла о том, чтобы распустить на несколько дней обе палаты и провести законопроект по 87 статье «Основных законов...». Предложение вызвало сомнения у императора именно в силу того, что амбиции депутатов не позволят им молча проглотить такую «горькую пилюлю» и страсти разгорятся с невероятной силой. Но эти опасения представлялись главе правительства несущественными, он был уверен, что большинство Думы поймет и поддержит подобный шаг. В конечном итоге он не только убедил монарха в уместности этого шага, но и попросил его примерно наказать лидеров правых в Государственном совете П.Н. Дурново и В.Ф. Трепова — прервать их работу в Совете и рекомендовать им выехать из Петербурга. Царь был озадачен и попросил время на обдумывание подобных мер.
Размышление продолжалось пять дней, и весь этот период правительство находилось в подвешенном состоянии. Столыпин не питал особых надежд на благоприятный исход, понимая, что его предложения не могли не уязвить самолюбие монарха, получившего по сути дела ультиматум. Потом говорили, что в защиту позиции главы правительства выступили некоторые влиятельные члены императорской фамилии, в том числе и вдовствующая императрица Мария Федоровна. Так или иначе, но случилось почти невероятное: 10 марта 1911 г . Петр Аркадьевич был вызван в Царское Село, где император подписал указы о перерыве сессий Государственного совета и Государственной думы и поручил объявить П.Н. Дурново и В.Ф. Трепову повеление выехать из Петербурга. Это был, по словам одного из современников, действительно «неслыханный триумф Столыпина».
Но дальше произошли события, показавшие верность царских опасений. Как только был опубликован указ о перерыве работы законодательных палат, немедленно последовала бурная реакция тех, на кого Столыпин опирался в предыдущие годы. Взбунтовались октябристы. Они сочли, что этот шаг ведет к недопустимому умалению авторитета представительных учреждений и означает поворот к прошлому. Когда же 14 марта был издан по 87 статье закон о западном земстве, то возмущение охватило даже самых преданных столыпинских сторонников. Председатель Думы А.И. Гучков в знак протеста демонстративно сложил с себя звание председателя, а несколько думских фракций внесли запросы о нарушении «Основных законов...». Негодовали и правые, возмущенные репрессиями против своих лидеров. Вся печать ополчилась против премьера. Глава кабинета выступил с разъяснениями и в верхней палате, и в нижней, но лавров не снискал.
П.А. Столыпин занимал свои посты еще несколько месяцев, однако его государственная карьера была насильственно прервана: 1 сентября 1911 г . он стал жертвой террористического покушения.
В конце августа 1911 г . в Киеве проходили пышные торжества, посвященные открытию памятника Александру II в связи с 50-летием крестьянской реформы 1861 г . На эти празднества прибыли царская семья и высшие должностные лица империи. Премьер приехал заранее для того, чтобы организовать 29 августа встречу монарха. Последующие три дня прошли в круговерти приемов, торжественных молебнов, смотров и парадов. Вечером 1 сентября, в последний день торжеств, в Киевском городском театре шла опера Н.А. Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане», на которой присутствовали царь со старшими дочерьми, министры, генералитет, «сливки» киевского общества. Во время второго антракта, примерно в 23 часа 30 минут, к премьеру, стоявшему перед первым рядом кресел, подошел молодой человек во фраке и произвел в упор два выстрела. Петр Аркадьевич Столыпин был помещен в одну из киевских клиник, где 5 сентября в 10 часов 12 минут вечера скончался и 9 сентября был торжественно похоронен в Киево-Печерской лавре.
Убийцей премьера оказался двадцатичетырехлетний Д.Г. Богров, сын богатого киевского домовладельца-еврея, несколько лет тесно сотрудничавший с тайной полицией. Он получил хорошее образование: окончил гимназию, затем учился на юридическом факультете
На допросах после покушения Богров, охотно рассказывая о себе, не смог внятно объяснить мотивы своего поступка, заявив лишь, что считал Столыпина «главным виновником реакции». Вина Д.Г. Богрова была установлена бесспорно. Военный суд приговорил убийцу к высшей мере, и 11 сентября 1911 г . он был повешен.
Покушение на П.А. Столыпина гулким эхом отозвалось по всей России; этому событию уделяли большое внимание иностранные газеты. Кровавые эксцессы, как казалось многим, начинали стихать, жизнь понемногу входила в нормальное и спокойное русло и вдруг эти выстрелы в Киеве! Легальная печать выступила с осуждением этого жестокого и бессмысленного поступка.
Смерть П.А. Столыпина заметно не отразилась на политическом курсе правительства. Кабинет возглавил министр финансов В.Н. Коковцов, сохранивший за собой и пост главы финансового ведомства. Министром внутренних дел был назначен товарищ министра внутренних дел, заведующий департаментом полиции А.А. Макаров. Земельную реформу продолжал осуществлять ближайший сподвижник Столыпина А.В. Кривошеин, возглавлявший с 1908 г . Главное управление землеустройства и земледелия.
Три последующих года явились благоприятными годами для экономики, периодом оживленного хозяйственного развития. Общий сбор зерновых хлебов, составлявший в 1908—1912 гг. в среднем 45 555 млн. пудов в год, в 1913 г . достиг 5637 млн. пудов, превысив сбор 1912 г . на 565 млн. пудов. Экспорт зерновых составил в 1913г. 647,8 млн. пудов против 548,4 млн. пудов в 1912 г . Этот рост был вызван не только благоприятными погодными условиями, но и улучшением агротехники и агрикультуры, чему способствовала и правительственная политика. Расходы из казны по оказанию агрономической помощи населению и распространению сельскохозяйственного образования резко возрастают: в 1908 г . они составили 5702 тыс. руб., а в 1913 г . — уже 29 055 тыс. руб.
Отечественная промышленность, попавшая с 1900 г . в полосу мирового финансового кризиса, выходила из него чрезвычайно медленно, так как ситуация усугубилась политической нестабильностью, в результате чего в России депрессия ощущалась дольше и в некоторых отношениях была острее, чем в развитых европейских странах. Лишь в 1909 г . стали появляться заметные признаки оздоровления, а в 1910 г . наступил перелом в хозяйственно-рыночной конъюнктуре. Так, если в 1908 г . в России были учреждены 123 новые компании (по другим источникам 120), то в 1909 г . — 130 (131), в 1910 г . — 206 (198), в 1911 г . — 277 (262), в 1912 г .— 361 (342), а в 1913 г . — 374 (399). К началу 1914 г . в империи оперировала 2181 акционерная компания (без железнодорожных) с общим капиталом 4538 млн. руб. С начала 1910 г . общий прирост составил 663 компании и 1718 млн. руб., или соответственно 44 и 61%. Таких темпов акционерного учредительства в то время не знала ни одна страна мира.
Курсы дивидендных бумаг отечественных компаний при свободной котировке показывали повышательную тенденцию, отражавшую высокий экономический динамизм и устойчивость всего народного хозяйства. В 1910—1914 гг. крупные российские фирмы нередко выплачивали очень высокий дивиденд, составлявший 15% и более в год на одну акцию.
Несмотря на неизбежные текущие биржевые колебания, пределы котировок ценных бумаг ведущих компаний были значительно выше номинальной отметки. В этот период в России начинает возникать и заметная прослойка держателей негарантированных правительством ценных бумаг. Именно в это время появляется мелкий акционер, и многие фирмы, чутко улавливая социальные изменения, стремились эмитировать (вместо традиционной 250-рублевой акции) бумаги сравнительно невысокого номинала — 100, 75, 50, 25 и даже 10 рублей. Представление о некоторых общих показателях хозяйственного развития России с конца XIX в. можно получить из следующих данных (см. таблицу).