История Российская. Часть 2

Татищев Василий Никитич

Севск гр. Болдин гр. Изяслав Давидович, послушав лестного совета северян и желая Святослава легко поймать или ограбить, просился у Изяслава Мстиславича и брата Владимира, чтоб его с частию войска к Курску за Святославом отпустили, чтобы мог его не упустить; а если он уйдет, то княгинь и детей с имением, конечно, не увезет. И хотя Изяслав Мстиславич, ведая Святославово проворство, весьма не советовал, но, видя, что Владимир о погоне согласен с братом был, не желая их раздражать, соизволил и отпустил с ним воеводу своего Шварна. А также и Владимир дал часть от своих войск, с которыми он наскоро пошел к Курску мимо Севска и Болдина, поскольку сей путь был ему свободен до Карачева и нигде сопротивления и остановки не ожидал, из-за того шли неосторожно. Но разъезд Святослава, неожиданно на пути усмотрев его, захватил трех берендичей, от которых Святослав уведав, что Изяслав Давидович идет с малым числом людей, послал против него половцев, чтоб еще достать языка, которые немедленно привезли двух человек Изяславовых. Оные сказали, что Изяслав с тремя тысячами идет наскоро.

Изяслав Давидович побежден. Святослав, учинив совет, рассудил, что его на пути встретит. И немедленно, собрав войска до 3000, пошел и 16 января сошелся с ним на чистом месте, где между обоими был бой жестокий долгое время. И когда Святослава ранили в руку копьем, то он, боясь, чтоб из-за того его войско не оплошало, более жестоко сам со всеми его наступать стал, и так Изяслава победил, что тот едва сам ушел, а войска большая часть на месте побиты и пленены.

Козельск. Дедославль. Карачев отдался. Олеговичи ненавидимы. Игорь II пострижен. Изяслав Мстиславич сам немедля за Давидовичем шел. И когда пришел в лес Болдин, тут прибежали к нему с известием, что Изяслав от Святослава побежден. Из-за чего он весьма скорбен стал, но, поскольку был воин храбрый, не убоясь того несчастия, еще более к отмщению разъярясь, пошел немедленно, и там ему непрестанно бегущие с бою встречались, а около полудни и сам Изяслав Давидович приехал. Он же, не останавливаясь, шел до вечера и, не дойдя града, стал, хотя утром мог град обступить. Но Святослав, уведав, что Изяслав Мстиславич приблизился, ту ночь, убравшись как мог, ушел

за лес к вятичам к Козельску, а оттуда в Дедославль. Утром же рано пришел Изяслав Мстиславич к Карачеву, где ему карачевцы, за градом встретив, сказали об уходе Святослава и просили его о милостивом сохранении их града. Он же, дав им мир, въехал во град и принят был от карачан со всякою честию. После сего, призвав Давидовичей, говорил им: «Вот, ныне я учинил все, что вы хотели, всю область Олеговичей, побрав, отдал вам, а пожитки, что побрано, и рабов по договору разделили, и более никакого дела мне нет. Того ради, оставляя вас, имею нужду возвратиться». И так расставшись во всякой любви, Изяслав с сыном возвратился и пришел в Киев с великою честию и порадованием всего народа, поскольку все вместе, Олеговичей ненавидя, радовались их несчастию (415). Тогда же Игорь, в заключении весьма разболевшись, прислал к Изяславу просить, чтоб ему позволил постричься, объявляя при том, что он прежде о том намерение имел. Изяслав же ему ответствовал: «Если твое намерение к тому прежде было, я тебе не возбраняю и не принуждаю, но оставляю на твою волю; из-за тяжкой же твоей болезни освобождаю тебя от крепкого заключения». И, послав боярина, велел Игоря от темницы освободить, которого, весьма больного, еле живого вынесли. И тогда он пребывал до восьми дней в келье, а на восьмой день, призвав епископа Евфимия, велел себя постричь. И был тут в монастыре под охранением монахов, но как только от болезни выздоровел, Изяслав для лучшей безопасности велел его перевести в Киев в монастырь св. Георгия, где определена была ему честная и довольная стража и пищею довольствован.

Война Давидовичей с Олеговичем. Брянск. Дябренец. Осетр р. Берлядино злодейство. Беркостены. Пултеск. Дедославль взят. Вятичей умный ответ. Давидовичи после отхода Изяслава Мстиславича пошли к Брянску, а Святослав Всеволодич, оставшись в Карачеве, послал в Козельск ко стрыю своему Святославу с известием, что Изяслав Мстиславич пошел в Киев, а Давидовичи с Ростиславом смоленским хотят на тебя идти. Тогда Давидовичи, собравшись, пошли и стали в Дябренце, а Святослав пошел к Дедославлю. И когда пришел к Осетру, тогда Иван Ростиславич Берлядин, забыв Святославово к себе и братье его благодеяние, видя его изгоняемым, в согласие войдя с Давидовичами, пошел в Смоленск к Ростиславу. И видя Святослава на Осетре с малым числом людей стоящим, напав на него, взял с него 12 гривен злата да 200 гривен серебра и ушел. В тот же день прислал к нему Юрий в помощь снова сына своего Иванка с 300 беркостенов. Святослав же посылал за Берлядиным и, не могши его догнать, пошел в Пултеск городок (416), где вскоре Иван Юрьевич разболелся. И из-за того Святослав остался ради него, ни сам к Дедославлю не пошел, ни войск на выручку не послал. А Давидовичи, придя, Дедославль взяли и хотели на Святослава идти. Но уведав, что к нему от Юрия помощь прислана, не смели наступать. Но, оставшись в Вятичах, созвали старейшин и говорили о Святославе, что он вятичей не любит и разоряет, как не свою область, чтоб его они поймали или убили, а имение его все между собой разделили. На что им старейшины вятичей отвечали: «Вы наши все государи и нам равны. Кто нами владеет, тому мы верны и покорны, не взирая на милость и немилость, рассуждая, что Бог вас над нами определяет. И не без ума, по апостолу, меч в наказание винным, а отмщение злым носите. А руку на господина своего поднять не можем, и никогда такого в нас и в праотцах наших не бывало». Сие Давидовичи слышав, весьма их похвалили и, оставив им своих посадников, возвратились. И хотя вятичи за страх Давидовичам клятву учинили, но многие и за то их клятвопреступлением порицали.

Война Юрия на Рязань. Утилек кн. В том же году Юрий Владимирович посылал детей своих Ростислава и Андрея с войском к Рязани на Ростислава Ярославича. Но Ростислав, видя свое бессилие, ушел к половцам к Утилку и призвал его с войском. Но Юриевичи, пожегши села многие и пограбив, прежде возвратились. Святослав Олегович, видя себя от Давидовичей в безопасности, отпустил вуев своих половецких князей, дав им дары многие.

Умер Иванко Юриевич. Борис Юриевич. Глеб Юриевич. Поротва р. Любенск. Февраля 24 в понедельник преставился Иванко Юриевич. А наутро приехали к Дону братья его Борис и Глеб и, уведав о том, приехали к Святославу. И с великим плачем погребши тело его, возвратились в Суздаль к отцу с великою жалостию. Святослав тоже имел сие себе за великую печаль, ибо оного Ивана Юриевича из-за его добродетелей в великой любви и почтении содержал. И потом пошел в верховье Оки и стал на устье Поротвы во граде Любенске (417). Тут прислал к нему Юрий одного из слуг своих с письмом, уговаривая, чтоб об Иванке не печалился, обещая ему прислать другого сына. При том же прислал ему дары многие, не только ему и княгине, но и вельможам его по немало.

6655 (1147). Война Юрия на Новгород. Торжок взят. Война на смоленского. Поротва р. Голяд гр. Кучко убит. Брак Андрея I. Москва построена. Владимир Святославич. Пардус. Любенск. Сыренск. Юрий Владимирович, злобствуя на племянников Мстиславичей, неоднократно требовал от новгородцев, чтоб, Мстиславичей выслав, взяли сына его. На что они ему оправдывались учиненною клятвою отцу их Мстиславу. За что он, озлобясь, пошел с войском на области Новгородские. И, придя, вскоре Торжок взял и по Мсте всю область их разорил. Тогда же Святославу Олеговичу велел идти разорять Смоленскую область, который, пойдя вверх по Поротве, взял град Голяд, в котором людей всех пленил. И с тем послал Юрию известить, надеясь, что он новгородцев, поскольку в смятении бывших, покорит и принудит в свою волю. Но ему сильно повредила следующая причина. Юрий хотя имел княгиню любви достойную и ее любил, но при том многих жен подданных часто навещал и с ними более, нежели с княгинею, веселился, ночи напролет на скомонях (музыка) поигрывая и пия, препровождал, чем многие вельможи его оскорблялись, а младые, последуя более своему уму, нежели благочестному старейших наставлению, в том ему советом и делом служили. Между всеми полюбовницами жена тысяцкого суздальского Кучка наиболее им владела, и он все по ее хотению делал. Когда же Юрий пошел к Торжку, Кучко, не могши ни поношения от людей терпеть, ни на оных Юрию жаловаться, ведая, что правду говорили, более же княгинею возмущен, не пошел с Юрием и отъехал в свое село, взяв жену с собою, где ее посадив в заключение, намеривался уйти к Изяславу в Киев. Юрий, уведав о том, что Кучко жену посадил в заточение, оставив войско без всякого определения, сам с великою яростию наскоро ехал с малым числом людей на реку Москву, где Кучко жил. И, придя, не допрашивая ни о чем, Кучко тотчас убил, а дочь его выдал за сына своего Андрея. Полюбив же весьма место то, заложил град (418) и пребывал тут строя, пока брак Андреев не совершил. Для оного веселия звал к себе Святослава и с сыном его Олегом. Он же, не отказываясь, приехал и с собою привез Владимира Святославича, а Олег, сын Святослава, наперед приехал; его же Юрий одарил и дал ему барса. Потом приехал Святослав в день Похвалы пресвятой Богородицы, июля 28-го, и принят с великою любовию и честию. И совершив при них брак, с великим торжеством празднуя 5 дней, потом одарив Святослава, детей его и служителей, с великим довольством и любовию отпустил. Сам же по окончании веселия возвратился с детьми своими в Суздаль, а Святослав к Любеку, оттуда к Сыренску, оттуда перейдя Оку, остановился. Тут умер Святославов добрый старец Петр Илиин, который был при отце его Олеге и от старости не мог на коне сидеть, ибо был более 90 лет.

Умер Михаил митр. Совет о поставлении митрополита. Климент митр. В том же году умер в Киеве Михаил митрополит. После смерти оного великий князь Изяслав Мстиславич созвал епископов в Киев. И съехались Онуфрий черниговский, Домиан юриевский, Феодор владимирский, Нифонт из Новгорода, Мануил смоленский, Феодор переяславский. С ними князь великий учинил о поставлении митрополита совет, объявив им так: «Ныне митрополит русский умер, и церковь осталась без пастыря и начальника правления духовного, которого прежде великие князи, избирая, посылали для посвящения в Константинополь. И ныне избрать в моей воли, но в Цареград к патриарху послать из-за учинившегося смятения и многих междоусобий в них не можно. К тому же от оного митрополитов посвящения чинятся напрасно великие убытки, а скорее всего чрез сию патриархов в Руси власть цари греческие ищут над нами властвовать и повелевать, что противно нашей чести и пользы. По правилам же святых апостолов и вселенских соборов положено, да два или три епископа, сошедшись, поставляют одного. Вас же здесь есть более, того ради изберите достойного и поставьте на митрополию русскую». И после долгих обсуждений представил им Клима Смолятича, киевлянина родом, в затворничестве (схиме) бывшего. Сей монах весьма был учен философии и богословии, и учитель церкви преславный, какого прежде в Руси не было, и многие книги, к научению народа написав, издал. Этому несколько епископов воспротивились, объявляя якобы, что митрополита епископам поставлять в законах не написано и недостойно. «Ибо как мы, его посвятив, будем от него благословение принимать, с ним служить и ему поклоняться, не взяв благословения от патриарха. Мы имеем рукописание от Михаила, первого митрополита русского, которым запретил епископам без митрополита в церкви святой Софии служить (419). Посему, если он примет благословение от патриарха, тогда будем его за митрополита почитать и от него благословение принимать». Против оных Онуфрий черниговский возразил, говоря: «Нам довольно известно, что правило апостольское соизволяет двух или трем епископам епископа поставить, епископ же, архиепископ и митрополит по сути в чине посвящения равны, но разнствуют только властию, им определенною. Да и то видим, что патриарха не патриархи, равные ему, но митрополиты и епископы поставляют и, с ним служа, благословение от него приемлют. При Ярославе же поставили в Русь епископы митрополита, и вот мы имеем голову Климента, папы римского» (420). И много о том прений имея, наконец, все, кроме Нифонта новгородского, согласясь, поставили (421) Климента митрополитом июля 27 дня.

Нерей урочище. Половцы называются в помощь. Шпионы. Судимир. Горей. Угра р. Брянск, Белев, Мценск. Девяторецк. Вороблин. Томощ. Кромы. Давидовичей вероломство. Союз Давидовичей с Олеговичами. Коварство черниговских. Воинь. Святослав Олегович стоял у Нерея, и тут приехали к нему послы от вуев его с Василием половчином с 60-ю человек и сказали: «Прислали нас князи наши, велели вас поздравить и спросить вас, не имеете ли вы нужды в войсках. Если вам потребно и когда, пришлите только известие, а мы готовы и можем собрать войск, сколько тебе потребно». Тогда же прибежали к нему из Руси (от Киева) посланные от него для разведывания лазутчики и сказали, что Владимир в Чернигове, Изяслав Давидович в Стародубе живут в безопасности. Потому Святослав немедленно сына своего и Юриевича

послал к половцам просить войск, а сам, собрав войска, пошел. И когда пришел к Дедославлю, тут приехали к нему еще половцы Тайсобичи. Святослав, приставив к ним Судимира Кучебича и Горея, послал их в область Смоленскую, которые, пойдя вверх по Угре, немало сел разорили. А в Вятичах бывшие от Давидовичей управители, уведав о том, из Брянска, Белева и Мценска ушли к Чернигову. Святослав же от Дедославля пошел к Девяторецку, и захватил все Вятичи, Брянск и Вороблин, и шел по Десне до Томощ. Тогда еще к нему пришли половцы с сыном его и Юриевым, которых Святослав, любовно приняв, одарил. Изяслав же Давидович был тогда в Новегородке и, уведав о Святославе, уехал в Чернигов. В то же время Юрий суздальский прислал ко Святославу другого сына Глеба в Девяторецк. И с оными Святослав пошел ко Мценску, где недолго быв, далее к Кромам на Мстислава Изяславича. Но Мстислав, уведав о том, не надеясь на курчан, с честию простясь с ними, якобы на время отъехал к отцу. Изяслав же, похвалив его, посадил его в Переяславле. Давидовичи, видя свое непроворство и опасаясь угроз Святославовых, согласясь со Святославом Всеволодичем, преступив клятву к Изяславу Мстиславичу, положили примириться со Святославом Олеговичем на том, чтоб он им владение Игорево, которое они помощию Изяславовою достали, уступил, и с тем послали послов ко Святославу. Оные догнали по пути Святослава, идущего к Кромам, и объявили ему приказ князей своих так: «Князи наши, видя, что от междоусобной брани во братии земля разоряется и люди гибнут напрасно, о чем они, весьма сожалея, велели вам говорить: если ты хочешь на них злобу оставить и примириться, то они все твое, что взяли, хотят возвратить, а о владении Игореве договор учинить и потом быть в согласии и союзе». Чему Святослав весьма обрадовался и, поверив им, немедленно мир написав, целованием креста с клятвою утвердил. В то же самое время умыслили Давидовичи со Всеволодичем Изяслава, лестию призвав к себе, поймать. Послал Владимир в Киев к Изяславу Мстиславичу брата Изяслава говорить, что Святослав многие города у них отобрал и всеми Вятичами снова овладел. И просил, чтоб он с войском как можно наискорее к ним пришел и, совокупясь, прогнав Изяслава, пойдут на Юрия в Суздальскую землю, чтоб с ним мир учинить или воевать. Великий князь Изяслав, не ожидая никоего зла от Давидовичей, а тем более от сестренича своего, поверил их просьбе и, учинив с половцами мир у Воиня, велел войскам собираться.

Коварство Святослава III. Елецкий кн. Андрей. Злой умысел на Изяслава. Совет о войне. Ольта. Нежатин. Роситин. Коварство открылось. Святослав Всеволодич, имея от вуя своего Изяслава данные грады Межибожье и Котельницу с прочими, всего десять градов, а к тому удел отца его весь, был в Киеве. Тогда прислали к нему стрый его Святослав и Давидовичи говорить, чтоб он просился у Изяслава на отеческий удел и жил с ними в согласии и покое. Он же, забыв к себе отеческое благодеяние вуя своего Изяслава, приехал к нему в Киев и, не объявив, что его дядья согласились и его из-за того к себе призывают, просился лестно, чтоб его отпустил наперед в его вотчину, обещая собрать войска и быть готовым к приходу Изяслава. Изяслав же, рассудив сие за полезно, не зная о коварстве, охотно его, с любовию одарив, отпустил и приказал ему, чтоб совсем к походу изготовился. Когда же Святослав прибыл в Чернигов, тогда же приехал с Ельца князь Андрей Ростиславич; и все оные совокупно советовали, великого князя Изяслава поймав, Игоря освободить. Но тая оное злодейское намерение, или скорее совесть их грызла, чтоб продолжением умысел их не открылся, снова послали к Изяславу просить, чтоб не умедля с войском к ним пришел, объявляя ему так: «Наши области разоряются, и мы оборонять одни не в состоянии, а кроме того по твоему обещанию тебя ожидая, терпим разорение и просим усердно, чтоб ты поспешил». Изяслав, созвав немедленно вельмож киевских, оное согласие и просьбу черниговских князей объявил, что намерены идти на стрыя своего Юрия Владимировича в Суздальскую землю за то, что он врага нашего общего Святослава принял к себе в согласие и оному против нас помогает. Оные, выслушав, говорили Изяславу: «Мы тебе и брату твоему Ростиславу на стрыя вашего воевать не советуем и помогать вам на сына Владимирова против учиненной всенародной клятвы не можем и не будем. Но еще более вам советуем остерегаться черниговских, чтоб, введши тебя в тяжкую войну, после не обманули. Ибо ты довольно им учинил, что обещанное им, отняв у Святослава, отдал затем; лучше тебе в покое быть и об устроении своего владения прилежать. Ежели же Святослав или другой кто на тебя восстанет, то мы готовы все до последнего тебе всею силою помогать и тебя защищать». Но Изяслав, не послушав совета их, сказал: «Я им обещал и клятвою утвердил, потому никак переменить слово мое не могу. А вы, если кто хочет, то со мною пойдите, а кто не хочет – оставайся в дому». И, собрав войско, пошел за Днепр и стал на Ольте, дожидаясь еще войск. Оттуда перешел к Нежатину и далее к Роситину, где, остановясь с полками, послал в Чернигов тысяцкого Улеба объявить о его приближении. Улеб же чрез друзей, верных ему, уведал обо всем совете черниговских князей, что Давидовичи и Всеволодич Святославу Олеговичу обязались клятвою Изяслава, призвав к себе лестию, поймать или убить, а Святослав им обещал весь удел Игорев уступить. Сего ради Улеб, часа не мешкав, тайно уехал к Изяславу и все ему с достаточным обстоятельством известил; но при том еще и то, что черниговские и сестренич его Святослав послали к Юрию послов союз учинить.

Верность к отечеству. Войны объявление. Изяслав, уведав о таком на него злоумышлении, немедленно назад возвратясь, стал у Нежатина и послал в Чернигов посла ко Владимиру и Изяславу Давидовичам и Святославу Всеволодичу, написав им так: «Мы после довольного рассуждения, а более по вашей просьбе учинили союз на Святослава и Юрия и положили на том, что всем вместе идти с войсками, и то утвердили клятвою, как то обычай есть отцов наших и дедов. И хотя мне к походу времени не доставало и бояре не советовали, а кроме того трудность пути препятствовала, но я, все то презрев, не хотел моего обещания нарушить, пошел к вам. И уже приблизившись к Чернигову, получил ужасное известие, что вы коварно меня к себе звали, умыслив на меня зло такое, о котором никто честный и богобоязненный человек мыслить бы не мог. Ныне желаю от вас ведать, какая моя к тому есть вина». Посланный, прибыв в Чернигов, послал ко Владимиру объявить, что он прислал от Изяслава нечто великое им объявить, но всем вообще, и просил, чтоб для того брата и вельмож призвал. Оное Владимир немедленно учинил и велел звать посла. Посол оный, без всякого по обычаю убранства придя, немедленно все повеленное выговорил. И когда он речь окончил, тогда Владимир ответствовал: «Почему неприличным или недостойным именует наше крестное целование? Ибо мы целовали Изяславу крест во правду и оного не нарушили. Скажи прямо, какая наша вина?». Тогда посол говорил: «Дошел слух господина моего князя, что вы со Святославом договор учинили, чтоб Изяслава поймать или умертвить вместо Игоря. Если сие неправда, целуйте на том крест. А я вас уверяю, который государь на любви и истине крест целует, тому будет во спасение и пользу, а кто на неправду целует, тому будет в погибель душевную и телесную, на что довольно примеров от предков слышали и сами видели». Что они выслушав, не хотели клятву дать, отговариваясь тем, что они, единую клятву учинив, оной еще не нарушили, и из-за того нет нужды снова то повторять. Но когда посол им о союзе с Юрием и Святославом с достаточным доказательством изъяснил, показав имена людей, чрез кого когда договаривалось, тогда они умолкли, друг на друга взирая, ничего не отвечали. И через некоторое время Владимир сказал послу: «Пойди ныне вон, а мы, переговорив, тебя снова позовем». После выхода посла долго князи советовались, во-первых, дознаваясь, чрез кого сия тайность открылась. Но никак подлинно дознаться не могли, поскольку тот сам был тут в совете. И оный открыл сие не доброжелательствуя Изяславу, но ненавидя неправду и не желая междоусобного кровопролития и земли разорения, которое б обязательно за поимкой Изяслава последовало. Затем думали, какой ответ дать послу. И едва в том согласясь, позвали посла, и оному Владимир в ответ сказал: «Скажи от нас Изяславу: если мы Святославу Олеговичу крест целовали, то оное невинно, поскольку Игоря, брата нашего, держит в заключении постриженного. И так как он уже монах и схимник, то выпусти его на свободу, затем мы будем в мире и тебе во всем послушны. Если же того не хочешь, то рассуди, каково бы тебе было, если бы кто твоего брата держал в заключении». И с тем посла отпустили.

Объявление войны черниговским. Вече. Объявление киевлянам. Посол, придя к Изяславу, все ему обстоятельно донес. И по оному Изяслав послал к ним с договорными грамотами, велел оные пред ними бросить и им войну объявить. Посол же, придя в Чернигов, сказал князям: «Изяслав, великий князь, велел вам сказать: Вы мне крест целовали на том, что быть в любви и союзе до конца жизни. Из-за того я, взяв владение Игорево, Новгородок и Путимль с прочими, вам отдал, Святославово имение разделил с вами поровну, а Игорево по учиненному договору я взял и ни в чем вас не обидел, но скорее хотел от других всегда вас всею силою защищать, и во всем он пред вами прав. А вы, преступив крестное целование, за все то мое к вам благодеяние лестию меня к себе звали, умыслив умертвить или поймать. Но всещедрый и правдолюбивый Бог меня невидимо от того избавил и весь ваш коварный умысел мне открыл. Из-за того на него одного надеюсь и верю, что он отмстить за сию обиду мне поможет, если ему угодно». И сие выговорив, посол бросил грамоту пред ними на землю, сам возвратился. В то же время великий князь послал в Смоленск к брату Ростиславу с объявлением обо всем том черниговских коварном умысле. А также послал в Киев к брату Владимиру Мстиславичу, который был оставлен наместником для управления Киевом, к митрополиту Климу и тысяцкому киевскому Лазарю двух мужей знатных Добрынку и Рагуила, которые, придя в Киев, возвестили обо всем Владимиру. Он же, немедленно призвав тысяцкого, велел народ созвать на вече к церкви святой Софии, а сам пошел к митрополиту и ему обо всем сказал. Потом, как уведали, что народ собрался, вышли на вече, где Владимир всем объявил: «Вот есть присланные два мужа от брата моего Изяслава, а с чем, о том они сами вам возвестят». Тогда присланные, выступив, говорили сначала Владимиру: «Поздравляет тебя брат твой великий князь Изяслав». А также, поворотясь к митрополиту, тоже поздравили. Также к тысяцкому: «Князь великий жалует вас всех киевлян и поздравляет». Тысяцкий же, выслушав, благодарил великого князя за милость от всего Киева и велел им говорить, с чем присланы. Тогда Добрынко словом княжим говорил: «Вам известно, что я по просьбе Давидовичей согласился с братом моим Ростиславом и с ними идти на Святослава Олеговича и на стрыя нашего Юрия Владимировича за учиненные нам и нашим областям обиды и вас звал с собою. Но вы мне от того отказались, извинясь, что не можете против племени Владимирова руки поднять, а на Олеговичей и Давидовичей обещали все даже и с детьми идти. Ныне же Владимир и Изяслав Давидовичи да сестренич мой, которого я имел при себе вместо сына, Святослав Всеволодич, преступив ко мне учиненную клятву и забыв все мои к ним благодеяния, тайно со Святославом Олеговичем и стрыем моим Юрием союз учинили, договорясь, чтоб меня коварно за Игоря умертвить или поймать. Но всещедрый и справедливый Господь Бог меня защищал и весь коварно злостный их умысел мне во благое время открыл, а их клятвопреступление обличил и посрамил. Ныне же, братия и чада моя верные киевляне, видите, чего вы желали и чем мне обещались, оного самое дело требует, поскольку сей их умысел не на одного меня, но скорее на весь Киев за поимку Игоря. Того ради потребно вам как возможно скоро всем вооружиться, кто может конем, другие пехотою, иные в ладьях, идти к Чернигову, не допуская времени им совокупиться и укрепиться».