История Российская. Часть третья

Татищев Василий Никитич

1413. Дорогомилово. В год 6921 (1413) в сентябре Григорий, владыка ростовский, второй архиепископ в Ростове, ибо первый был Федор, племянник святого Сергия, игумена радонежского, а второй сей Григорий, благословением Фотия митрополита поставил церковь каменную Благовещения пречистой Богородицы на Дорогомилове над рекою Москвою, а от земли митрополитовой Кудринского села отступился, потому что оно было митрополитово.

Князь Лугвень в Литву. В ту же осень в сентябре князь Семен, называемый Лугвень, Ольгердович, внук Гедиминов, из Новгорода отъехал в Литву по отзыву тайно братьи своей и наместников своих с пригородов Новгородских свел. Той же осенью в Новгороде завершена была церковь святого Николы на Вереже у моста. В ту же осень месяца октября 25 дня, на Дмитриев день, вышел из Орды князь великий Василий Дмитриевич московский, а с ним князь Василий Михайлович кашинский, и пришел в Москву по добру и по здорову, а о Нижнем Новгороде волнения ради не докончил.

Хан Керим-Бердей. В ту же осень сел в Орде на царстве Керим-Бердей хан, сын Тохтамышев. В ту же осень месяца октября в 31 день на ночь во Твери погорел Городень на Волге, и церковь пречистой Богородицы, и двор княжий, и много имения княжьего, и жита, и запас всякий погорел. Той же зимой месяца декабря в 24 день, канун Рождества Христова, пришел князь Василий Михайлович в Кашин с татарами. И князь Иван Борисович и застава тверская в город его Кашин не пустили, и князь Василий Михайлович опять пошел в Орду.

Разрыв Литвы с Новгородом. Причина войны. Лугвеня объявления. Федор смоленский в Немецкую землю. Января в 2 день польский король Ягайло и литовский князь великий Витовт и князь Семен Лугвень Ольгердович вскинули грамоты разметные на Новгород, говоря: «Что было и есть, принимали нас на том, что если к нам сложат немцы крестное целование, и мир, и докончание, и вам было также к немцам сложить крестное целование и мир, и докончание оставить, а с нами быть заедино. И о том мы

к вам посылали панов Немира и Зиновия Братошича, стоите ли в том слове. И вы им отвечали: „Новгород не может иначе учинить; как мы с литовским мирны, так мы и с немцами мирны; и мы для того князя Лугвеня вывели к себе от вас, а с немцами мы мир вечный взяли, и с пруссами, уграми, и со всеми нашими граничными странами мирны мы“. А вы свое слово забыли, как нам давались, чтоб было вам быть с нами заедино; и вы то все нам лгали, и неправда в вас великая чинится. Да еще ваши люди нас ругали и бесчестили и язычниками нас звали и неверными, а мы христиане, а язычество и сами ненавидим. Еще ж надо всем тем приняли вы нашего врага князя Феодора Юрьевича, внука Святославова, смоленского. И вот мы ныне из-за вашего непослушания к нам разрываем с вами и слагаем с себя к вам крестное целование, и мир, и докончание». А князь Семен, называемый Лугвень, Ольгердович сложил же с себя целование крестное к Новгороду, сказав так: «Мы с королем Ягайлом польским и с Витовтом Кестутьевичем, великим князем литовским, один человек. А что меня держали вы у себя добротою и кормлением, то добро было, а я стоял с вами заедино на ваших недругов, и трудился, и кровь свою проливал за вас. А ныне у братии моей старшей с вами нелюбовь, у Ягайло, короля польского, и Витовта, великого князя литовского, тогда и мне нелюбовь с вами, потому что я им брат и нельзя мне быть с ними в розни; и вам бы на меня в сем злобы не было». Слышал же сие князь Федор Юрьевич смоленский, внук Святославов, что его ради собирается брань быть и кровопролитие, и сказал к новгородцам так: «Братия и друзья новгородцы, что меня вы в безвремении моем держали у себя добротою своею и кормлением, за сие вам Бог воздаст; а что ныне вам мятеж, и брань, и кровопролитие хочет быть меня ради, вы из-за меня нелюбия с Витовтом не держите, но отпустите меня туда, где меня Бог наставит». И отъехал в Немецкую землю с плачем и со многими слезами. Той же зимой владыка Иоанн новгородский был на Москве у пресвященного Фотия, митрополита киевского и всея Руси, приезжал с дарами и с честию. И на Москве тогда преставился архидьякон владыки новгородского Иоаким, и положен был в монастыре Иоанна Златоустого вне града Москвы.

Городень. Морозов. Той же зимой месяца марта в 19 день, в день воскресный, князь Александр Иванович тверской снова заложил Городень и собрал людей множество, и тверичей, и кашинцев, и срублен был вскоре. Той же весною вышел из Орды князь Иван Михайлович тверской, отпущен от хана Керим-Бердея Большой орды с честию и с пожалованием и пришел во Тверь во свое отечество на княжение Тверское месяца апреля в 9 день ранним утром. Епископ же тверской Антоний и весь священнический чин встретили его с крестами с честию и со многою радостию. В тот же год в Новгороде Великом поставили Церковь каменную святого Николы в Порхове при князе Юрие. В тот же год владыка Иоанн новгородский с воеводами новгородскими поставил церковь каменную, собор святого архангела Гавриила, на Хревковой улице, и освящал ее владыка сам на праздник ее. В тот же год в Новгороде Иван Морозов поставил церковь каменную Зачатия святого Иоанна Предтечи. [В тот же год от Можайска 15 верст в вотчине князя Андрея Дмитриевича, внука Иванова, правнука Иванова ж, праправнука Даниила московского, явилось знамение. Некий человек, именем Лука, из простых людей, ратников убогих, последний в нищете, на неком древе в неком месте нашел икону пречистой Богородицы, держащую на руке младенца, Господа нашего Иисуса Христа, с одной стороны иконы той на затворке Николай чудотворец, а с другой Илья пророк; и, взяв, целовал с верою многою, и поставил ее у нивы своей на месте простом, на дереве. И пришел иной некий человек, и взял ее у него. Лука ж умолив его, дал ему хлеб овеянный, и взял к себе снова икону, и пошел с нею в дом свой. И был в дому его расслабленный человек, лежавший много лет. Лука ж показал ему икону и как нашел ее поведал ему все. Человек же он расслабленный удивился и молил Луку, да принесет к нему икону ту. Лука ж принес к нему, расслабленный же приложил чело, очи и устье ко святой иконе Божией матери и в тот час встал весь здрав, словно никогда не болел. И сие слышано было от всех там живущих, и стеклись многие, и приносили болящих и недужных, и все здравые становились. И начали приходить отовсюду людей множество, приносили недужных и расслабленных, и исцелялись, и чудеса многие бесчисленные бывали; и начали Луку чтить все люди, как пророка или апостола его имели в великой чести и славе. Лука ж пошел с иконою из Колочи ко граду Можайску; и как приблизился ко граду, и вышел для встречи его князь Андрей Дмитриевич с боярами своими и весь град от великих и до малых, даже и до сосущих молоко. И были знамения и чудеса многие от иконы Божией матери. А затем оттуда пошел Лука с иконою к Москве, и встретили его с крестами митрополит с епископами и со всем священным собором, а также и князи, и княгини, и с детьми своими, и бояре, и воеводы, и все вельможи, и все православного христианства множество. И было чудес бесчисленно много: слепые прозревали, хромые ходили, расслабленные восставали, немые говорили, глухие слышали, и во всяком недуге бывшие здоровыми становились; и что много говорить, сколько не может ум человечий изречь беспрестанно тогда бывавших тьмы тьмами бесчисленных несказанных чудес. И ходил Лука от града во град с иконою Божией матери, и везде чудеса бесчисленные несказанные бывали от иконы Божией матери, и все давали Луке, князи, и бояре, и все православные христиане, имения много в милостыню, и в честь, и в дары, и чествовали Луку, как апостола. Лука ж был вовсе простой человек, от последних поселян, но добродетель законную имел в себе, и возвратился снова в первое место свое, в Колочу, с чудотворною иконою, и богатство многое и бесчисленное собрал. И поставил двор себе, как некий князь, храмы светлые и великие, и слуг много собрал, предстоящих и проходящих пред ним отроков много имел во утварях украшенных, и трапеза его много кушаний имела обильных и дорогих, и напитков благовонных много; и ели и упивались с бывшими там его служащими, и на ловы ездил с ястребами, и с соколами, и кречетами, и псов множество имел, и медведей имел и сими утешался. От иконы ж Божией матери многие чудеса бывали, которую Лука поставил в церкви, которую сам создал, там где ныне монастырь стоит Колочский, и приходящие отовсюду болящие всякими недугами исцелялись. Сделался же Лука напрасен и бесстыден: когда же ловцы князя Андрея Дмитриевича с ястребами или с соколами повелением князя Андрея Дмитриевича на лов выезжали, он же сокольников бил и грабил и ястребов и соколов себе взимал; и сие не единожды, но многократно и всегда бывало. Князь Андрей же Дмитриевич терпел все сие; иногда ж и посылал к нему, он же к нему жестоко и сурово отвечал, князь Андрей же Дмитриевич со смирением и терпением умолчал. Затем начал и ловчих князя Андрея бить и грабить, и медведей и с ларями взимал к себе, и с ними веселился и утешался. После сего же некий жесток был ловчий у князя Андрея Дмитриевича, и выгадал время, и уловил медведя, что весьма зол и лют был, и повелел его вести близ двора Луки. Лука ж увидел медведя и вышел сам из хором своих со служащими его к медведю, и повелел ловчему князя Андрея у себя пустить его на дворе. Ловчий же князя Андрея лукавство сотворил над Лукою и в тот час пустил медведя, когда Лука еще не отошел. И пришел медведь на Луку, и едва отняли Луку от медведя, едва дыхание в ноздрях имел. И в тот час прибежал к Луке князь Андрей Дмитриевич, и видел Луку на последнем издыхании, и сказал к нему: «Почему ты бесовское позорище и плясание возлюбил и пьянству предался? Так тебя Бог прославил своей матери Богородицы образом чудотворным, ты ж сие ни во что ж положил, к не полезному мирскому житию сошел ты». Он же плакал, и слезы источал, и молился ему полезное устроить по его словам. Князь Андрей же Дмитриевич многим его и бесчисленным имением на том месте монастырь поставил во имя пречистой Богородицы, называемый Колочский, и чудотворную икону Божией матери в нем поставил, и чудеса сотворялись и до сего дня с верою приходящим. Лука ж в нем и постригся, и прожил несколько лет во умилении и во слезах, до тех пор, пока не преставился ко Господу.] В тот же год погорел град Тверь весь.

1414. В год 6922 (1414) месяца сентября в 3 день было знамение на небе.

На митрополита жалобы. Обвинение литовское. Собор в Литве. Епископы литовские. Епископов принуждение. Епископы отрекаются. Принуждены. Просьба епископов. Фотий ограблен от литвы. В ту же осень восстали неблагие люди на Фотия, митрополита киевского и всея Руси, и сотворили на него клеветы к великому князю Василию Дмитриевичу, возлагали на него, что ищет власти над князями более, нежели по достоинству будет ему, собирает дани великие и волости многие, чего не повелось и не бывало, вымучивая у людей налогами и клятвами. Много же клевет нанесли и Фотию митрополиту на великого князя, и ссорили, и сотворили нелюбовь. Затем после сего и в Литве наветы многие сотворили на Фотия митрополита к Витовту, великому князю литовскому, говоря: «От начала митрополиты всея Руси престол имели Киев и в нем сидели на престоле митрополитском всея Руси, ныне ж Киев ни во что же положили и все из него переносят в Москву. И вот ныне Фотий митрополит все драгоценно украшенное церковное и сосуды переносит в Москву и весь Киев и всю землю пустой сделал тяжкими пошлинами и данями великими и неудобоносимыми». И князь великий литовский Витовт, подущаемый латинниками,

весьма рад сему обвинению был. Желая упразднить веру благочестивую, собрал епископов области своей, Исакия черниговского, Феодосия полоцкого, Дионисия луцкого, Герасима владимирского, Ивана галицкого, Севастьяна смоленского. Харитона холмского, Павла червенского, Евфимия туровского, и сказал к ним: «Слышали ли, что сотворил Фотий митрополит? Соборную церковь киевскую, престол митрополитский изначальный, что всея Руси глава, и слава, и честь, истощил и пограбил и уносит все на Москву. И вот подобает вам, избрав, поставить митрополита в Киеве, да соблюдает все по старине, и престол митрополитский Киевский начальный не рушится, и мы о сем без смущения и без печали будем». Епископы же о сем недоумевали, что сказать. Витовт же повелел им жалобу написать к себе на Фотия. «Что слышали от меня, сказал, что грабит и истощает великую соборную митропольскую киевскую церковь, главу всея Руси». Епископы же не хотели сего сотворить на отца своего и на господина Фотия митрополита, Витовт же со властию приказал им; они ж, иное желая, написали, так говоря: «Много же скорби и смущения слышим о великой церкви киевской, поскольку видим ныне вовсе запустеваемой и презираемой от Фотия, митрополита московского, и паству Христову без надзора и в погибели. И того ради во многой скорби были и печали, как овцы, словами только, а не делом, имея пастыря и учителя. Ибо не хочет даже видеть великую соборную митропольскую церковь, матерь и главу всея Руси, данные ему от Бога и от патриарха по священным правилам, ни же снова не хочет править людьми Божиими, как по достоинству будет и как подобает митрополиту, но скорее только приходы и прибытки церковные собирает и всякое драгоценно украшенное, старое устроение, и вещи дорогие, и всю честь великой киевской церкви на иное место переносит, куда ушел и где живет, то есть во называемый там град Москву. И вот ныне окончательно киевской церкви престол митрополитский запустел, и потому нам скорбь и печаль великая о великой соборной церкви киевской и о людях Божиих. Просим же тебя, великий князь Витовт, потрудись Господа ради дать нам руку помощи». Витовт же, видев сие, возрадовался весьма, получив свое желаемое, и повелел киевскую церковь досмотреть и переписать в ней все, также и грады, и волости, и села митропольские повелел переписать. И пришла весть к Фотию митрополиту из Киева на Москву, что клеветы многие сотворили на него лукавые люди, которые бежали от Фотия с Москвы, свои его бывшие там, к черниговскому владыке, а оттуда в Литву к Витовту. И так ссорили его с Витовтом, и брань великую воздвигли, и святой Божией церкви смущение и мятеж великий был. Фотий же митрополит тогда восхотел идти в Цареград; но уведал, что Витовт хочет на престол митрополитский в Киев поставить другого митрополита, и восхотел идти прежде в Киев, и уведать истину, и примириться с Витовтом, если возможно; если же нет, то пойдет в Цареград к патриарху, чтоб возбранил Витовту патриарх другого митрополита поставить в Киев. И так пошел с Москвы в Киев. И когда дошел до Литвы, взял его Витовт, и не дал ему пути идти в Цареград к патриарху, но ограбил его и возвратил к Москве; а грады митропольской киевской церкви великой соборной, и волости, и села раздал епископам своим, а наместников Фотиевых, ограбив, отослал на Москву. В тот же год погорел град Москва. И на Савву Авраамиева, который из оных клеветников, что клеветали на Фотия митрополита, огонь, как облако, сошел от горницы Фотиевой и поглотил его живым. В тот же год июня в 7 день тьма была в пяток перед обеднею; было же сие немного, только один час или чуть больше; видно ж было тогда звезды все, как и в ночи. Тогда ж некто гость с торгом пришел из Литвы и припал к Фотию митрополиту, говоря: «Прости меня, святитель Христов, когда мало прежде сих дней погорел град Москва и мое богатство много сгорело, и я скорбен стал весьма и в печали многой был; и снова ныне тьма была, и пришел на меня страх и трепет, и все внутри меня содрогнулось, и все узы мои злыми сотворились. И вот видишь меня ныне в великой беде, я разумел, что согрешил к тебе: ибо был в Литве с клеветниками, которые на тебя клеветали, злословили тебя, и пришел вот на Москву, и снова злословил тебя здесь; согрешил же ко Господу и к тебе, прости меня, святитель Христов». Фотий же удивился о бывшем с ним, и простил его и благословил, и повелел ему ко Христу Богу о грехах своих с чистою мыслию и смиренным сердцем молиться, и поститься, и милостыню творить. Человек же сотворил сие все, и так здрав был благодатию Христовою. Было же имя ему Фома Лазарев.

Избрание митрополита. Григорий Цамблак. Послан в Цареград. Патриарх отказал. В тот же год Витовт Кестутьевич собрал епископов области своей и сказал им: «Изберите, кого хотите, митрополитом на Киев, да идет в Цареград к патриарху, да поставлен будет на Киев». И избрали Григория Цамблака, родом болгарина. Иные ж епископы не восхотели, говоря: «Лучше будет примириться с Фотием». Витовт же властью запретил им, они ж умолчали. И послал Витовт в Цареград к патриарху жалобы многие на Фотия митрополита, послал также Григория Цамблака, чтобы поставил его в митрополиты: «Ибо иначе, сказал, невозможно избавиться от Фотиева насилия, если на Киеве не будет поставлен митрополит другой». Послал же грамоты и ко царю. Царь же с патриархом сие слышали и не восхотели сего. Витовт же повелел епископам своим вины писать на Фотия митрополита и послать в Константиноград ко царю и к патриарху, и чтоб поставили им Григория Цамблака в митрополиты на Киев. Царь же и патриарх не восхотели сего.

Мир новгородцев с Витовтом. Война литвы с немцами. В тот же год новгородцы посылали к Витовту Юрия Анцифоровича бить челом о мире. И пожаловал их Витовт, отдал им нелюбовь и сотворил с ними мир по старине; а к немцам не сложили целования, и Витовт к немцам мира не сотворил. В тот же год Витовт немцев воевал и много зла сотворил земле их. В тот же год в Новгороде Великом погорел монастырь на Деревяницах, и церковь каменная пречистой Богородицы огорела, и 3 человека в ней сгорело.

Засуха. В тот же год болезнь была христианам тяжкая очень, костолом, по всей земле Русской. В тот же год в Новгороде погорел Неревский конец от святого Владимира и до Згеня, церквей каменных огорело восемь, а деревянных пять сгорело. В тот же год была засуха великая и громы великие и страшные весьма.

6923 (1415). Татары на Рязань. Елец взят. В сентябре пришли татары многие, и воевали по Задонью по реке волости Рязанские, и много зла сотворили, и град Елец взяли, и елецкого князя убили, а иные в Рязань убежали. И много воевав, татары возвратились со многим полоном и богатством восвояси. В ту же осень погорел град Москва. В ту же осень в Новгороде завершили церковь каменную святой мученицы Евфимии в Плотническом конце.

В ту же осень Иоанн, архиепископ новгородский, постригся в схиму великого ангельского образа месяца ноября в 15 день, а января в 20 день и со двора сошел епископского, сидев на епископском престоле новгородского владычества 30 лет без трех.

Кн. Ярослав в Литву. Родился Василий IV. Затмение солнца. Той же зимой князь Ярослав Владимирович, внук Андреев, правнук Иванов, праправнук Иванов же, праправнук Даниила московского, отъехал в Литву. Той же зимой в Великое говенье преставился новгородский посадник Кирилл Дмитриевич. В ту же весну в Великое говенье месяца марта в 10 день по нефимоне родился великому князю Василию Дмитриевичу сын Василий. Так же было рождение его. Когда пришел день тот, в который родиться ему, начала мать его весьма изнемогать, как и к смерти приближаться ей. Великий же князь Василий о сем в скорби великой был. Был же в то время некий старец святой в монастыре святого Иоанна Предтечи под бором за рекою Москвою, известен же был и великому князю Василию Дмитриевичу, к нему ж послал князь великий, да помолится о княгине его. Он же отвечал посланному к нему, сказал так. «Иди, скажи великому князю, да помолится Господу Богу и пречистой его матери Богородице, великому мученику Лонгину Сотнику, поскольку тот дан был помощником от Бога всему роду вашему обо всех, которых требуете благах; о княгине своей не скорби, здрава будет, родит тебе сына в вечер сей, наследника тебе». Что и было. Когда же родился, в тот час священник, духовник великого князя, сидел в келье своей в монастыре Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и пришел некто, ударил во двери кельи его и сказал: «Иди, нареки имя великому князю Василию». Он же, вскоре встав, взял на то потребное и ушел из кельи своей. Не увидел же никого посланного за ним, и удивился сему, как быстро отошел от него звавший его, пошел на двор князя. И встретил его посланный за ним, говоря, да идет и наречет имя рожденному сыну великого князя Василия Дмитриевича. Священник же вопросил его, есть ли он тот, что прежде приходил за ним. И сказал: «Не я». И придя, нарек имя отроку Василий, как прежде слышал. И потом много всех пытал, кого прежде послали за ним или кто есть приходивший и звавший его. И никого ж не нашел нигде. Священник же дивился о сем и поведал сие великому князю и великой княгине, и многим сие поведал и удивил всех. В ту же весну на Святой неделе в Новгороде вода шла назад в Волхове. В ту же весну Москва и Смоленск погорели. Июня в 7 день было знамение в солнце: мрак зеленый, а также был помалу мрак, как кровь, и друг друга люди не видели, как в крови стояли все. В тот же год в Новгороде преставился посадник Феодосий в монашеском чину. В тот же год в Новгороде поставили церковь каменную пресвятой Троицы в монастыре на Видогощи.

Избрание епископа новгородского. Еп. Самсон новгородский. В тот же год новгородцы вздумали вечем на Ярославовом дворе и пришли со всем вечем к церкви святой Софии, положили три жребия на престоле, написав имена каждого из трех: первое Самсона, инока от святого Спаса с Хутыни, второе на Михаила, игумена от святого Михаила Сковородки, третье на Льва, игумена пречистой Богородицы с Колмова. И пал жребий на Самсона, и возвели его новгородцы честно на двор архиепископов месяца августа в 11 день в воскресенье, на память святого мученика Евпла дьякона. В тот же месяц август в Новгороде освящена была церковь святого Воскресения Христова на Красной горе у Плотнического конца и монастырь устроили общий. В месяце сентябре завершили в Новгороде две церкви каменные, святого Воздвижения и святого Луки в Людиновом конце.