История русского шансона
Шрифт:
Рудольф Фукс и Аркадий Северный. Ленинград, начало 70-х гг.
Тяга к запретным новинкам столкнула его однажды с широко известным в кругах ленинградской продвинутой молодежи тех лет Рудиком Фуксом [46] .
Через тридцать лет Фукс в аннотации к единственной легальной пластинке Северного, изданной на закате СССР в 1989 году аж самой «Мелодией», напишет:
46
Фукс Рудольф Израилевич (р. 1937) — он же Рудольф Соловьев, он же Рувим Рублев…
Легенда музыкального андеграунда времен
Он открыл миру имя Аркадия Северного и состоял в личной переписке с Элвисом Пресли, за свою деятельность постоянно преследовался КГБ — отбывал тюремный срок за изготовление и распространение пластинок из рентгеновских снимков.
Автор текстов песен: «Сингарелла», «Вернулся-таки я в Одессу», «Бутылка вина» и др.
После попытки устроить с рок-группой «Россияне» музыкальный спектакль в ленинградской котельной МВД под названием «Пророк Моисей» об исходе евреев из Египта Рудольфа «попросили» покинуть пределы СССР.
В Америке он стал владельцем старейшей русской студии грамзаписи «Кисмет». Здесь впервые увидели свет пластинки Высоцкого, Северного, Галича, «Машины времени», Розенбаума, Козина, Лещенко… У самого генсека Юрия Андропова (известного меломана и любителя джаза) хранились пластинки с лейблом — «KISMET». В 1989 году Рудольфу Фуксу разрешили приехать в СССР, где он договорился с фирмой «Мелодия» о совместном выпуске пластинки Аркадия Северного.
В настоящее время Р. Фукс живет в Санкт-Петербурге и Нью-Йорке. В 2010 году выпустил книгу мемуаров «Песни на „ребрах“: Высоцкий, Северный, Пресли и другие» и диск с лучшими песнями («Деком», серия «Русские шансонье»).
«Вспоминается мне моя коммунальная квартира на Петроградской стороне, лето 1962 года, компания друзей-коллекционеров вокруг стола в одной из двух смежно-проходных комнат. Неспешный разговор… Звонок в передней. Насмешливо-любопытные взгляды соседей по квартире: „Еще один? Да и незнакомый совсем!“ Их перешептывания в глубине: „Не слишком ли много собралось? Не позвонить ли в милицию? Пусть придут, проверят документы!“
А может, мне это только казалось, когда я шел отворять дверь. За дверью стоял худощавый человек лет двадцати пяти с лицом, слегка напоминавшим одну из масок кинокомика Юрия Никулина. Спросив меня, он представился:
— Аркадий. Я от Коли. Он дал мне ваш адрес и обещал предупредить вас.
Действительно, один мой приятель говорил о каком-то Аркадии, который интересовался творчеством И. С. Баркова — русского поэта еще допушкинской поры. У меня была одна из его книг, и я не прочь был уступить ее любителю. Вот как раз по этому поводу и явился ко мне в первый раз Аркадий. Вручив ему книгу для ознакомления и, усадив за письменный стол в соседней комнате, я вернулся к друзьям, и мы продолжали прерванный разговор.
Мы вдруг услышали великолепный баритональный тенор серебристого оттенка, который под гитарный аккомпанемент прозвучал из смежной комнаты. Голос пел совершенно незнакомую мне тогда песню:
В осенний день, Бродя, как тень, Я заглянул в шикарный ресторан…Сначала мне показалось, что кто-то включил магнитофон с незнакомыми мне записями, и только, когда я подошел к двери второй комнаты, я увидел своего нового знакомого Аркадия, который, аккомпанируя на моей гитаре, продолжал петь…
Это было похоже на чудо. Только что в квартиру зашел самый обыкновенный человек, но стоило ему взять в руки гитару и запеть, как волшебная сила искусства как бы приподняла его над нами, столпившимися вокруг него и просившими все новых и новых песен. И он щедро пел нам и „Любил я очи голубые“, и „Я один возле моря брожу“, и „Глухари“ Есенина, и „Звезды зажигаются хрустальные“… С этого дня началась наша с ним дружба…»
Потрясенный исполнением, Фукс загорается идеей записать Аркадия «под оркестр» и на хорошую аппаратуру. Связавшись с Борисом Тайгиным, одним из «пайщиков-концессионеров» студии «Золотая собака» и группой его приятелей, Рудольф успешно реализует замысел. Видимо, в тот же день, во время первого «концерта» кто-то из организаторов и придумал для Аркадия звучный псевдоним — Северный!
Дебют превзошел все ожидания — пленка (а также изготовленная «на ребрах» пластинка) моментально ушла в народ. Но вскоре в творческой жизни молодого исполнителя наступил вынужденный перерыв, связанный с отъездом его продюсера Рудика Фукса в «края далекие, с его красотами» — по статье «подделка документов» (а на самом деле за спекуляцию и тиражирование западных музыкальных дисков) он несколько лет провел в лагере.
Тем временем Аркадий получает диплом вуза и попадает по распределению в контору под названием «Экспортлес», где с переменным успехом отдает «трудовой долг» Родине вплоть до 1968 года, пока его не призывают в армию в звании лейтенанта запаса, полученном на военной кафедре академии. Служил
В 1969 году Аркадий женился, а через два года у него родилась дочь. Хлопот прибавилось, денег не хватало, и надо было срочно искать источники дополнительных доходов. Такую причину указывают биографы в качестве аргумента, подтолкнувшего Аркадия Звездина вновь встретиться с Фуксом.
И понеслось… Рудольфу приходит в голову идея — сделать программу из старых одесских песен, попытаться воспроизвести на пленке колорит «Одессы-мамы».
Здравствуйте, мое почтенье, От Аркашки нет спасенья, Я приехал вас развеселить…Запись прошла на ура!: дебютант так вошел в образ, что многие просто не верили, что подобное мог исполнить какой-то питерский парень. Байки, песни, анекдоты подавались с непередаваемым шармом, юмором, а главное — вкусом. Проект, получивший название «Программа для „Госконцерта“», попал прямо в «яблочко».
Моментально растиражированная кассета произвела настоящую сенсацию.
«Театр у микрофона», созданный Фуксом и воплощенный Северным, набирал обороты: были написаны и сыграны десятки сценариев — «О московском дне», «О стилягах», «Посвящение Косте-капитану» и т. д. Слава о блестящем исполнителе распространялась среди меломанов и подпольных «писарей» со скоростью лесного пожара.
Северного стали разыскивать «конкурирующие фирмы» и коллекционеры из других городов. Однако до поры Фукс оберегал своего подопечного, единолично владея правами на эксклюзив, но в 1972 году, вняв уговорам, все же представил Аркадия своему товарищу и сопернику на ниве подпольной деятельности Сергею Ивановичу Маклакову (р.1929).
«Ну, а жизнь человеческая — это отнюдь не только концерты. И гораздо сложнее и драматичнее театра. В ней иногда случаются события и действия, которые откладывают отпечаток на всю дальнейшую жизнь человека. Конкретного, живого человека, а не героя популярной пьесы. Так произошло и у Аркадия. В 1974 году Звездины официально оформляют развод, хотя это уже чистая формальность. Но мы не будем вдаваться в подробности случившейся семейной драмы — кто прав, кто виноват… Аркадий уходит из дома — навсегда и в никуда. Оставляя где-то в прошлом семью, квартиру и даже фамилию — всю свою прежнюю жизнь. А кроме того, примерно в это же время, он лишается и работы. Ну, какая может быть „трудовая деятельность“ в таких вот обстоятельствах?» — пишут Д. Петров и И. Ефимов в биографическом исследовании о шансонье[47].
Здравствуй, чужая милая Та, что была моей, Как бы тебя любил я, До самых последних дней… Прошлое не воротится, И не поможет слеза, Поцеловать мне хочется Дочки моей глаза…Аркадий Северный и Николай Резанов на записи подпольного концерта. Ленинград, середина 70-х годов.
Долгие месяцы Аркадий Дмитриевич скитается по чужим квартирам, порой ночует в парадных и на вокзалах.
В 1975 году Северный, благодаря энтузиазму Сергея Маклакова, записывает первый концерт с коллективом профессиональных музыкантов из ленинградского ресторана «Парус» — «Братьями Жемчужными». Руководителем группы был музыкант-виртуоз Николай Серафимович Резанов (1949–2006).
Сотрудничество их оказалось долгим и плодотворным: за пять лет творческий тандем записал 16 магнитоальбомов.
Повторюсь, что альянс с «Жемчужными» — исключительная заслуга С. И. Маклакова. Сегодня в кругах увлеченных жанром людей его называют «Дедушкой русского шансона». Действительно, кроме вышеупомянутых артистов, он записал первые концерты Дольского, Клячкина и, наконец, легендарный проект Розенбаума и «Братьев Жемчужных» «памяти Аркадия Северного-Звездина» (1982).
В интервью для фильма о питерском андеграунде 70-х Александр Яковлевич абсолютно серьезно заявил:
Маклаков сделал для «шансона по-русски» не меньше, чем Брайн Эпстайн для «Битлз».
Сергей Иванович родился в Ленинграде в 1929 году, в молодости, по нелепой случайности, три года провел в лагере, где и сошелся с деятелями музыкального подполья из треста «Золотая собака».
«Концерты лепят в Ленинграде и в Одессе…»